Несущая весть

Ее озноба.

Снегопад

Как от томительного бега,
Из стаи ветхих, старых снов,
Забытых запахов цветов
Пришла пора большого снега.

Великий, нежный снегопад!
В нем есть жасмин и целый ряд
Сиянья нового, земного,
Неординарного, взрывного.
И беспричинный смех, родясь,
Из недр таинственных и темных,
Фонтаном брызг, гордясь бескровным,
Здесь грустно, томно умирал.

И упоительно стрелял
В газель без промаха охотник.
Глаза, как вишни убивал —
В страну снегов он был паломник.

Алели маки на снегу,
И вишни темные блестели…
Но уст сомкнуть я не могу,
И песни-птицы в снег летели.

Перекресток

Неразрешимые вопросы преградой стали наяву.

Извечный камень преткновенья – раненье сердцу моему.

Судеб извилистые нити, переплетенья, узелки,

и станет боль немым укором, когда вдруг сходятся пути.

«Зачем, зачем?» – твердишь ты снова. Глаза туманные глядят.

Вонзаю я больнее слово, – глаза твои во мне кричат.

Все сходятся на перепутье. Все познается чрез себя.

Непостижимость перекрестка во власти силы естества.

Заведомо дана дорога, – она во мне, она в тебе.

Проникновение в другого определяет бытие.

Невысказанность завершённей. Соединенье – взгляд во взгляд.

Пересеченье, перепутье, – свершаем вечный мы обряд.

Мгновенье – точка исчезает, и дальше мы живем собой.

Уходим, чувство перекрестка уносим в памяти скупой.

Глаза твои твердят печально: «Зачем живу, зачем люблю?»

И я, убитая когда-то, в тебе себя я узнаю.

Все сходятся на перепутье. Все познается чрез себя.

Проникновение друг в друга – живая сила бытия.

А мир бежит…

Куда уж мне, рожденной столетней пылью,

Кричать: «Спасите!» во тьме умирающих звезд.

Хоть разорвите, орущую глотку – дробью,

Я отвечаю за нежность и вечность рос.

А мир бежит, одичало взывая к Богу.

Хрипя с трибуны о гибели нашей Земли.

Плывут табуны теней лошадей по кругу, —

Мираж далекой, забытой планеты вдали.

Время

Время

И завтра —
И было.
И вновь —
И потом
Пробило,
Отбило,
Черным крылом.

– Проснись, не успеешь!
– Помедли. Забудь.
– Ты так же говеешь?
Успеешь в свой Путь?