Безумная неделя, или Майские хлопоты
Я знаю, что Юлин стол справа у окна. В отличие от других он, не считая компьютера, совершенно пуст. Чувствуя болезненный укол в сердце, я приступаю к обыску. Глеб мне почти не помогает – все свое внимание он сосредоточил на телефоне, куда каким-то образом поступают данные с камер видеонаблюдения.
Отдел укомплектован стандартными офисными столами, в каждом столе четыре ящика. Как минимум один ящик у всех забит личной ерундой, но остальные, к сожалению, заполнены бумагами. У кого-то все систематизировано и разложено по папочкам, у других – настоящая свалка.
Я примерно представляю, как должны выглядеть искомые мной спецификации. Стараясь действовать быстро и аккуратно, я просматриваю всю макулатуру, но безрезультатно – ни одного документа на английском языке, с таблицами и печатями. С разочарованным вздохом я разгибаю затекшую спину и оглядываю папки на полках. Нет, нечего и думать о том, чтобы перерыть их все. Я так и знала! Это была изначально идиотская затея. Почему только Глеб на неё согласился?
– Ничего? – отрывается от сотового Глеб. Я отрицательно мотаю головой, понимая, что вид у меня довольно жалкий.
– Значит, в гости к Железнову?
– Это возможно? – с надеждой спрашиваю я.
– Попробуем, – поджимает губы Глеб. – Выход на запасную лестницу на шестом этаже заперт на механический замок, а не электронный. Приемная и кабинет Железнова тоже с такими замками. Мне с этим не справиться. То есть, если бы у меня было больше времени…
– Как же быть?
– Придется испробовать другой путь. Ты высоты не боишься?
– Ни капельки, – озадаченно тяну я. А это тут причем? Ой, неужели мы полезем в окно?
– Так, сейчас выходим и движемся вправо на шесть кабинетов. Дай мне ключ, – командует Глеб.
Я безропотно подчиняюсь, понимая, что все обсуждения лучше оставить для более подходящего времени.
Мы снова оказываемся в коридоре и по стеночке продвигаемся вперед. У нужной двери Глеб останавливается и принимается ковыряться в замке.
– Не подходит, – констатирует он через минуту, убирает ключ и достает из кармана какую-то железяку. Это что, настоящая отмычка? Я вытаращиваю глаза, но, к сожалению, в темноте не могу разглядеть деталей, только слышу щелчок, а потом легкий скрип открывающейся двери.
– На шестом этаже замки гораздо сложнее, – как будто оправдывается Глеб.
– Где мы? – шепчу я, рассматривая странное маленькое помещение, сплошь заставленное стеллажами с бумагами.
– Здесь что-то типа архива, – сообщает Глеб, пробираясь к окну.
У меня слегка спирает дыхание, и я без слов семеню вслед за напарником. Глеб поворачивает ручку, и мы проскальзываем на крошечный балкон. Можно не опасаться того, что нас увидят прохожие или жители соседних домов. Внизу – автостоянка для служащих, в настоящий момент пустующая, дальше идет широченная дорога, за ней – почти такая же широченная клумба и декоративные ели, строящееся здание…
– Смотри, это кабинет Железнова, – Глеб указывает на окна с балконом, расположенные этажом выше наискосок от нас. – Сегодня там монтировали систему видеонаблюдения, я лично контролировал процесс и сумел на несколько минут остаться в одиночестве. Успел разобраться с балконной дверью, так что теперь мы сможем открыть её снаружи.
– Ты – гений! – выдыхаю я с благоговением, одновременно разглядывая вожделенный балкон.
Архитектурное решение здания как нельзя лучше подходит для наших незаконных целей. Во-первых, балконы расположены ассиметрично, а не друг над другом, во-вторых, высота потолков не больше трех метров, зато высота балконного ограждения больше метра. Таким образом, встав ногами на перила балкона пятого этажа, легко дотянуться до перил балкона шестого этажа. По счастью и я и Глеб ростом не обижены. Только вот дальше что делать? Не уверена, что смогу подтянуться на руках…
Глеб тем временем вытаскивает из-под водолазки какой-то моток и не говоря ни слова начинает обвязывать меня веревкой. Покончив с этим, он взбирается на перила и через мгновение оказывается на месте. Вот это ловкость! Он что, чемпион по спортивной гимнастике? Эй, а я как же?
– Давай конец от веревки! – шепчет Глеб. Он закрепляет страховку на своем балконе и снова нагибается ко мне.
– Влезай на перила. Не боишься?
Подобный вопрос я даже не удостаиваю ответом. Вместо этого я закидываю левую ногу на узенькую планку, рукой берусь за декоративное украшение, весьма кстати расположенное на стене здания, и, стараясь не смотреть вниз, одним четко направленным усилием распрямляю ногу, взмываю вверх и тут же хватаюсь за ограждение верхнего балкона.
«Как хорошо, что ноги у меня сильные», – крутится в голове, пока я пристраиваю правую конечность рядом с левой и восстанавливаю дыхание. Глеб тем временем приступает к следующему этапу. Он наклоняется и крепко обхватывает меня за талию.
– На счет три, – приказывает он. Я киваю.
– Раз, два, три! – Я подтягиваюсь, Глеб резко тянет меня вверх, я перехватываю пару раз руками, достаю до поручня, просовываю ногу между балясинами, следующий миг – и я уже на балконе. Желание одно – усесться прямо на пол и провести так пару часов, стараясь не вспоминать тот страшный момент, когда мои ноги висели над пропастью. Но не время расслабляться. Так же, как и думать о том, что предстоит еще путь назад.
Кабинет Железнова производит величественное впечатление: паркетный пол, изогнутый стол причудливого дизайна, удобное офисное кресло, стеллажи, заставленные папками, диваны у стен.
Глеб, как и прежде, смотрит на экран смартфона, а я направляюсь прямиком к столу. Открываю первый ящик, второй…
Черт, вот так сюрприз! То есть, конечно, я этого ожидала, вернее надеялась, скорее допускала вероятность…
– Нашла, – сообщаю я упавшим голосом. – Вот паразит, даже не спрятал, лежат на самом верху.
Как ни странно, долгожданная находка пугает меня почти до обморока. Что же теперь делать? Идея! Я до конца выдвигаю ящик и делаю несколько снимков с помощью телефона. Наверное, сами бумаги лучше оставить на месте.
Глеб почему-то не реагирует на сенсацию, а продолжает упорно таращиться на экран. Я уже собираюсь отвлечь его от столь захватывающего занятия, как вдруг он весь напрягается, издает какое-то не совсем парламентское выражение, бросается к столу, хватает меня за руку, коленом задвигает ящик…
– Тревога! – свистящим шепотом объявляет он. – Прячемся!
И тут я отчетливо слышу, как со стороны приемной в замочную скважину вставляют ключ. Я в панике дергаюсь по направлению к балконной двери, но до неё метра три. Ноги подгибаются сами собой, и в следующий миг я обнаруживаю, что лежу под столом и пытаюсь стать как можно меньше и незаметнее. Глупо. Конкурент таракану из меня никудышный.
Ключ поворачивается в замке. Глеб валится на меня и замирает.
Глупость в квадрате. Нас обнаружат за пару секунд. Ой, что же будет…
Сентябрина
В четверть седьмого я подхожу к нужному дому. На мне джинсы и трикотажный джемпер. Вы спрашиваете, где же юбка? Увы, юбка, даже с удачно приобретенными колготками, совершенно не смотрится ни с кроссовками, ни со спортивными тапочками, ни с разношенными балетками. Туфли, в которых я была на корпоративе, мама случайно облила краской, так что их пришлось выкинуть. И как я могла забыть, что у меня нет нормальной обуви? Кретинка.
Однозначно, я пришла раньше всех. На всякий случай внимательно оглядываю ряд припаркованных машин. Знакомой «Шкоды» не видно. Это понятно – за пятнадцать минут Костику никак не успеть доехать с работы до дома. И что мне делать, преданно ждать на лавочке у подъезда? Ну вот, даже лавочки нет. Остается только скромно пристроиться под тополем напротив детской площадки.
И все-таки, как мне себя вести? Майя бы сказала – естественно. Ей легко говорить, естественность в её исполнении – это уверенность, обаяние и шарм. А в моем? Не заикаться, не спотыкаться, не краснеть – и то будет хорошо. А уж если смогу поддерживать разговор, возгоржусь до крайности.
Конечно, обычно я подобных проблем не испытываю. Я не уродина, вроде не дура, молодые люди от меня никогда не шарахались. И кавалеры у меня случались, и даже парочкой длительных романов могу похвастать. Вот только никогда прежде ситуация не была для меня такой… унизительной. Ведь очевидно же, что я не произвела на Костика особого впечатления при первой встрече, раз ему и в голову не пришло поддерживать знакомство. А вот я думала о нем гораздо чаще, чем следовало бы. Интерес, увлечение, влюбленность – я не знаю, как точно определить то, что я чувствую к Костику. Достаточно того, что чувство есть и, боюсь, оно крупными буквами написано на моей физиономии.
Что же мне делать?
Ладно, буду стараться поменьше болтать и хихикать, вести себя с достоинством…
Два пронзительных сигнала раздаются одновременно спереди и сзади, так что я от неожиданности подпрыгиваю и чуть не падаю. Оказывается, до тополя я не добралась, застыла со своими глубокими мыслями прямо посреди дороги. Поспешно убравшись на тротуар, я наблюдаю, как две машины – синяя и белая – заворачивают на парковку. Из «Шкоды» справа появляется радостный Костик, машущий рукой… вовсе не мне, а девице в розовых брючках и дизайнерской кофточке, грациозно выплывающей из белого «Ниссана».
Пристрелите меня кто-нибудь.
Костик живет на четвертом этаже в доме с высоченными потолками и без лифта. При этом лестница едва освещена, а ступени с выбоинами. Три этажа я преодолеваю относительно легко, но ближе к цели начинаю понемногу задыхаться. Не представляю, как Эля может совершать подобное восхождение на шпильках. Восхищение мешается в моей голове с неодобрением – чего ради так рисковать здоровьем ног? Не говоря уже об опасности споткнуться и грохнуться…
Когда Костик, еще на улице, знакомил нас, Эля показалась мне милой и дружелюбной, но от охватившего меня смущения я не смогла толком её рассмотреть. По этой причине мне пока что нечего сказать относительно нашего предполагаемого сходства. Приходится запастись терпением.
Вот и нужный этаж. Костик отпирает железную, а затем деревянную дверь, и мы оказываемся в крошечной прихожей двухкомнатной квартиры.
– Первая комната моя, вторая – приятеля, он сейчас в командировке, – объясняет Костик.
Мы проходим в первое помещение, наполненное современной техникой и допотопной мебелью. Нетрудно догадаться, что осталось от хозяев, а что привнесено квартирантом.
В комнате довольно темно, поэтому Костик включает свет, и я немедленно поворачиваюсь к Эле. Увиденное настолько меня озадачивает, что я даже не думаю о том, прилично ли так таращиться на едва знакомого человека.
Ничего не понимаю. И Костик решил, что я похожа на эту красотку? Или что я смогу при желании выглядеть подобным образом? Бред сумасшедшего. Или дальтоника.
К черту эмоции. Надо мыслить спокойно и последовательно. В чем-то же Костик усмотрел сходство, пусть даже минимальное. Итак, у нас похожие фигуры, примерно одинаковый рост (теперь, когда Эля сняла туфли, это очевидно). Форма лица тоже совпадает. Но остальное! У меня почти черные, мелко вьющиеся волосы, а у Эли они каштановые и идеально гладкие. У меня серо-голубые глаза, у неё – карие. И моя кожа гораздо светлее. Но не это главное. Главное то, что Эля – красивая! Не симпатичная, не привлекательная, а именно – красивая! И при этом она вся такая ухоженная, блестящая, аккуратная: идеальный тон лица, стильный маникюр, прическа волосок к волоску, безупречный макияж… А теперь взгляните на меня: на свои лохмы я уже не раз жаловалась, ногти короткие из-за необходимости постоянно возиться с землей, макияж практически отсутствует. Зато веснушки в ассортименте.
Да, удружил Костик. Сейчас эта Эля скажет ему все, что думает о способности мужчин вникать в нюансы женской внешности. Ну точно, она уже открывает рот.
– Кость, а это что такое? Случайно не разобранное трюмо? – произносит Эля совсем не то, что я ожидаю.
– Где? – Костик начинает вертеть головой, как будто не ориентируется в собственном жилище. Я, признаться, тоже не улавливаю ход Элиной мысли.
– Да вот же! – Эля тыкает пальцем в древнюю облезлую тумбочку, заваленную инструментами и проводами. За тумбой виднеется что-то узкое и длинное, прислоненное к стене. Я, наконец, начинаю соображать. Зеркало! Ну конечно, нам совершенно необходимо большое зеркало!
До Костика доходит дольше, оказывается, он ни разу не задумывался, что же именно там стоит в углу у окна. Без особого труда вытащив и разложив зеркальную часть старого трельяжа, Костик устанавливает её на тумбочке и по собственной инициативе организует освещение. И вот мы трое стоим в торжественной тишине и изучаем наши отражения.
– Волосы выпрямить, покрасить, в глаза – цветные линзы, подобрать правильный тон в солярии. А еще нужен гример, – подводит итог Эля. Выходит, она считает задачу выполнимой?
– Да, работа предстоит большая. Но, я думаю, все это можно организовать, – неуверенно вступает Костик. – Предлагаю выпить чаю за знакомство и обсудить детали.
К чаю у Костика находятся сушки, чипсы и даже сыр. К сожалению, несмотря на все переживания, аппетит я не утратила, поэтому с трудом борюсь с желанием смести все угощение в одну секунду. Хорошо Эле, у неё, как она призналась, из-за беременности кусок в горло не лезет.
Я проглатываю еще одну сушку, обещаю себе, что она станет на сегодня последней, собираюсь духом и признаюсь:
– Я ни разу не ходила в солярий и не выпрямляла волосы.
– Понятно. – Эля, кажется, ничуть не удивлена. Наверное, по мне сразу видно, что я не особенно вкладываюсь в свою внешность.
– У нас мало времени, и сама я не справлюсь, – я настойчиво педалирую тему.
– Все нормально, я этим займусь и даже схожу с тобой, – успокаивает меня Эля. – И линзы куплю. У тебя зрение, наверное, хорошее, линзами раньше не пользовалась?
Я виновато мотаю головой.
– Вот и я тоже, – вздыхает Эля. – Ну ничего, я знаю, что в хороших оптиках принимают врачи, которые могут обучить процедуре. Пусть научат меня, а я потом все объясню тебе. Вот как с гримером быть, ума не приложу. Черты лица у нас в принципе похожие, но требуется основательная доводка.
– Думаешь, так сложно найти подходящего специалиста? – недоверчиво спрашивает Костик.
– Найти можно, только к чему нам лишние посвященные? У меня нет никакого желания становиться объектом шантажа. Нужен кто-то свой, с хорошим глазом и художественными способностями.
– Может, Майю попросим? – Костик неуверенно косится на меня.
– Кто такая Майя?
– Моя сестра и Костина сотрудница, – отвечаю я.
– Строго говоря, начальница, – поправляет Костик. – С архитектурным образованием. Насколько я знаю, на архитектурном рисование серьезно преподают. Должны же у неё быть хоть какие-то способности.
– Спрошу, – покладисто соглашаюсь я. – Как ты сказал, «хоть какие-то»?
Вот тебе за «предстоящую большую работу».
– Вляпался, – Костик хлопает себя по голове.
– Тебе могут объявить выговор за хулу в адрес руководства? – любопытствует Эля.
– Хуже. Меня могут лишить кофе.
– На пару дней, не больше. Майя добрая, – утешаю я и вспоминаю о деле.
– Эль, мне нужно, чтобы ты мне наговорила какой-нибудь текст минут на пять-десять. Голоса у нас вроде похожие, но твой немного ниже. И манеру твоей речи мне надо будет научиться копировать.
– Да-да, хорошая идея, я об этом тоже думала, – вскидывается Эля. – А куда наговорить, у тебя с собой диктофон?
– На телефон.
– А что говорить? Может, прочитать отрывок из книжки?
– Нет, читать нельзя, – возражаю я. – Интонации неестественные будут.
– Анекдоты рассказывать, – предлагает Костик.
– Уже лучше, – киваю я, продолжая размышлять. Вдруг меня осеняет:
– Придумала! Ты будешь рассказывать о своей семье. Я имею в виду те детали, которые мне необходимо знать: кто чем занимается, у кого какие привычки и заморочки, что можно от них ожидать, ну и все в том же духе.
– Ладно, – одобряет Эля. – Только подожди минутку, мыслями соберусь. И кстати, надо будет тебе еще фотографии переслать. Сегодня же вечером сделаю подборку.
– И видео, если найдешь, – прошу я.
– Постараюсь. Значит, так, – стандартно начинает Эля, убедившись, что запись включена, – Родители и брат в курсе затеи, перед ними притворяться не надо. Обращаюсь я к ним обычно: мама, папа, Толик. Отношения у нас душевные, но без телячьих нежностей. Поехали дальше. Родных дядь и теть у меня нет, в данном случае, к счастью. Точнее, есть дядя, но я его уже сто лет не видела, скорее всего, он где-то за границей. Бабушка даже не внесла его в список гостей. А вот дальней родни – из разряда нашему забору двоюродный плетень – полный комплект. Из них я знакома максимум с дюжиной, да и то видела их в последний раз еще в школьном возрасте. Ну, например, к тете Инге из Ялты мы всей семьей дважды ездили в гости. У неё есть одна фишка – вино собственного производства. Голову даю на отсечение, что в качестве презента она преподнесет парочку бутылок. Ты её спросишь с восторженным видом: «Ах, тетя, неужели вы сами делали?», и до конца банкета Инга будет счастлива. Кого бы еще описать? Дядя Владя заезжал к нам лет пять или шесть назад. Он химик, книжный червь, невероятно рассеянный тип, реалии жизни в его душе следа не оставляют.
– Где он живет?
– В Новосибирске, в Академгородке. Женат, двое детей-подростков, не уверена, что он помнит их имена, про возраст и говорить нечего.
Эля замолкает, засовывает пару чипсов в рот и жует с невероятно задумчивым видом. Мы с Костиком с почтением следим за работой её мысли, не рискуя нарушить тишину. Наконец Эля проглатывает последний кусок, морщится и восклицает:
– Что за гадость я съела?
– Запей! – моментально реагирую я, подсовывая ей остывший чай. – И продолжай рассказывать.
Эля делает глоток, снова морщится и вздыхает:
– Не могу я так сразу все припомнить. Лучше уж я поработаю как следует со списком гостей и составлю для тебя инструкцию.
– Ладно, – пожимаю я плечами. – А сколько будет гостей?
– Что-то около сотни.
Я, кажется, слегка бледнею.
– Эт-то все род-дственики? – заикаюсь я.
– Почти. Еще будут какие-то высокопоставленные папины и бабушкины знакомые, которых зовут для престижа. И родители Костика.
– Они знают, что свадьба будет фальшивая?
– Знают, – откликается Костик. – Я их сегодня порадовал. Мама вздохнула с облегчением. Видимо, в предыдущем варианте её напрягало, что я окажусь официально женатым.
– А друзья, подруги? – пытаю я.
– Вот с этим не все просто, – Эля прикусывает губу. – Я уже несколько лет в Санкт-Петербурге, все мои подруги – тамошние. Старые друзья разлетелись кто куда, но в данных обстоятельствах это к лучшему. Я сказала бабушке, что пригласила трех подруг из Санкт-Петербурга, но в действительности никого не звала – не хочу я им врать, что с Костиком у нас большая и светлая любовь, и правду тоже не хочу говорить, мало ли… В общем, накануне свадьбы придется объявить, что по какой-то жутко важной причине никто приехать не сможет.
– А давай вместо них придут мои сестры?
– Сколько же у тебя сестер?
– Две. Кроме Майи есть еще Юля.
– Супер! – восклицает Эля. – Они и будут моими подругами. Легенду знакомства придумаем позже.
– Только… – мнусь я. – С Майей я еще не говорила.
– Правда? Ну, слава богу! – выдыхает Костик.
Странная реакция.
– Ты чего? – озадаченно интересуюсь я.
– Я сегодня весь день провел на объекте и переживал, что не смог с ней пересечься. Боялся, что она решит, будто я от неё прячусь или еще что…
– Сейчас я поеду к Майе и все расскажу, – обещаю я.
– Хорошо. Тогда я завтра первым делом к ней заскочу. Чтобы уж сразу получить свое.
– Что-то я вашу Майю уже бояться начинаю, – признается Эля.
– Ну, не такая она грозная, – успокаивает её Костик. – Просто она, в отличие от нас, или, по крайней мере, от меня, очень… как бы правильнее выразиться…
– Здравомыслящая, – подсказываю я.
– Точно!
– Да, немного здравомыслия нам всем не помешает, – как-то грустно тянет Эля, затем глубоко вздыхает и поднимает на меня глаза: – Сентябрин, я еще даже не поблагодарила тебя за то, что ты согласилась нам помочь. Я ведь просто с ума сходила. Все так запуталось: регистрация, бабушка, деньги, родственники Леонида…
Я сочувственно качаю головой, не зная, что сказать. Сомнения и дурные предчувствия просто одолевают. Три дня. У нас осталось три дня на подготовку. Надо все предусмотреть, рассчитать, спланировать… Без Майи нам не справиться. А вдруг она не согласится? Заявит, что мы задумали абсолютно невыполнимое мероприятие и аргументировано докажет свою правоту.
С другой стороны, чего Майя точно не будет делать, так это кудахтать и причитать. И уж если она выскажется против, значит, для этого будут веские основания, к которым нам придется отнестись со всей серьезностью.
Интересно, Эля и Костик действительно уверены в успехе? Что-то мне подсказывает, что они просто боятся допустить в свои мысли хоть тень сомнения. Неплохая, в общем-то, позиция: сделать все от тебя зависящее, а там будь что будет. Даже если обман раскроется, не убьют же нас? И не арестуют.
Ой, а вдруг? Понятия не имею, как выглядит наша затея с точки зрения всяких кодексов. Мошенничество, введение в заблуждение… Наверняка, какая-нибудь из статей окажется для нас впору. Те же свадебные подарки…
Как хотите, а я кодексы штудировать не буду, и без того хлопот достаточно, а переживаний – так вообще с избытком. У нас Юля юрист, подкину ей задачку, все равно без работы сидит.
Юля
Телефон, оказывается, разрядился. Я подсоединяю зарядку и, немного выждав, нажимаю кнопку включения. Экран оживает, а меня начинает слегка трясти от противоречивых эмоций.
Интересно, чего я боюсь больше? Сочувствия коллег, утверждающего приговор, их протеста, дающего призрачную надежду, или равнодушного молчания, подчеркивающего мою ничтожность?
Ага, девять новых сообщений. Я заношу палец над дисплеем, однако медлю, медлю…
Майина квартира для меня сейчас словно убежище, нора, в которую я забилась и надежно спряталась от окружающего мира. Мучительные воспоминания о вчерашнем дне хоть и не оставляют ни на секунду, но кажутся чем-то вроде страшного сна. И мне упорно чудится, что слова коллег пробьют брешь в моем защитном коконе и вернут меня в жестокую реальность. В итоге я малодушно тыкаю в значок электронной почты. Разберусь, пожалуй, сперва с письмами. В наше время, когда все почти поголовно пользуются мессенджерами, на почту главным образом валится информация о скидках в интернет-магазинах. Наведу-ка я порядок в почтовом ящике, удалю все лишнее, а там глядишь и соберусь с духом сообщения прочитать.
Вот так сюрприз! Письмо от Елены, моей начальницы!
«Юля, хочу, чтобы ты знала, что я была крайне возмущена случившимся с тобой. Ты в полном праве вычеркнуть «Атлант» из своей жизни, но я бы все-таки просила тебя не предпринимать поспешных шагов до разговора со мной. К сожалению, наша встреча может состояться не раньше пятницы на этой неделе. Я тебе позвоню».
Я перечитываю письмо. Тру глаза, перечитываю еще и еще раз, но с тем же результатом, а именно с нулевым. Ничего не понимаю! Эмоциональность и невнятность послания настолько не в стиле Елены, что напрашивается только один вывод – все это неслучайно и текст содержит какой-то намек, вот только убей не пойму какой. Точно, письмо даже отправлено не со служебного адреса, а с личного, как будто Елена опасалась… Чего же?
Она хочет встретится и поговорить. Неужели для меня еще есть шанс на справедливость? Или Елена просто имеет возможность помочь мне с трудоустройством? Но зачем тогда ждать пятницы?
В голове слегка проясняется. Пятница. Конец недели. Что-то такое я уже слышала…
Вчера, несмотря на вздрюченность и усталость, Майя нашла в себе силы припомнить и записать всю добытую ей информацию. Я поспешно открываю вордовский файл и очень быстро нахожу искомое. Я права – Миша сообщил, что начальница приказала не упоминать о моем увольнении до подписания контракта с Моргуновым. А подписание как раз и должно состояться в четверг или пятницу. В крайнем случае в следующий понедельник.
Час от часу не легче. Где Рим а где Крым? Иными словами, где я и где контракт с Моргуновым?
Надо все-таки попробовать мыслить логически и не впадать в манию величия, полагая, что моя скромная персона имеет хоть какое-то отношение к заключению эпохальной сделки. Может, Елена просто имела в виду свою полную загруженность в связи с подготовкой контракта? Только с чего бы? Проект уже передан на суд Моргунова, договор составлен, и я не слышала ни о каких новых обстоятельствах или условиях, требующих внимания юристов.
А вот интересно, владею ли я полной информацией по сделке? Почему-то раньше я никогда не задумывалась о деталях, а ведь там присутствуют некоторые странности. Итак, «Атлант» выиграл объявленный Моргуновым тендер еще до моего вступления в должность. Затем началась подготовка проекта, в данный момент документация находится рассмотрении олигарха, и в ближайшее время ожидается окончательное подписание договора, предусматривающего долгосрочное сотрудничество «Атланта» с Моргуновым. Любопытно, по какой причине договор не был заключен сразу после тендера? Вероятно, Моргунов таким образом хотел подстраховаться от теоретически возможной недобросовестности «Атланта». Естественно, в договоре будет предусмотрена серьезная ответственность «Атланта» за малейшее несоблюдение сроков, ненадлежащее качество работ и тому подобное, но Моргунову, как я понимаю, важнее получить переоборудованное производство, чем штрафы от «Атланта», и именно детальный проект может дать верное представление, способен ли «Атлант» уложиться в сроки и суммы, заявленные им на тендере.