Мы назовём её Возмездие
И до боли закусив губу и зажмурив глаза, я, наконец, переключила связь. Встревоженные голоса ворвались в пугающую пустоту неизвестности.
– Я не слышу тебя! Грейдо, да выключи ты её! – прозвучал голос капитана.
Сирена замолкла.
– Доктор, вы уверены?
– Да, он заражён, – отозвался дрожащий голос доктора по громкой связи, – я сожалею, но показания… Простите.
– Понял, – отозвался капитан. – Доктор, готовьте бокс!
– Жомола, нет! – воскликнул Грейдо, – Отойди от него!
Они отключили общую связь, очевидно, перейдя на личную. В повисшей тишине стало ещё страшнее.
Заражён. Заражён. Кто-то заражён. Как это? Но это ведь… неправильно. Не должно было такого случиться. Заражён. Кто?
– Нет, стыкуйся ко второму, – непонятно кому сообщил по общей связи Грейдо.
Дрожа от напряжения, я стала считать. Значит, не Жомола, не капитан, не Грейдо, не доктор… кто? Кто? Ну, назовите ещё хоть одно имя.
– Я на месте, готова, жду, – отозвалась по общей Надежда.
Не Надежда… – продолжила подсчёт я.
– Доктор, до стыковки восемь секунд, семь, шесть, пять… – начал отсчет Грейдо, – четыре…
– Нет, сначала забери Поля, – расслышала я голос капитана через отсчёт Грейдо. – Он…
– …два, один, есть! – Грейдо отключил связь
Не Поль. Забери Поля – это же просто поднять его на борт, живым и невредимым, правда? Это же не Поль? Ну, пожалуйста! Кто остался? Самсон, Федор, бабуля. Забери Поля. Ну, скажите же вы, наконец! Я медленно сползла по стене на пол рядом с закрытыми дверями зала управления. Они все заняты сейчас спасением чьей-то жизни, а я сижу здесь на полу, и ничего не знаю. И боюсь узнать. Ужасно боюсь. И мне так страшно здесь одной. Словно прямо сейчас эта зараза может подкрасться ко мне, и я тоже могу заразиться, и никто даже не узнает. Они не заметят этого, потому что заняты. Я посмотрела на браслет. Никаких лишних сигналов. Было невозможно тихо, невыносимо тихо. И когда второй раз взвыла сирена, я даже вздохнула с облегчением. Мне даже в голову не пришло, что это уже другой сигнал тревоги.
– Доктор, ответьте, – крикнул капитан. – Грейдо, да отключи это!
Сирена смолкла.
– Он мёртв, капитан, – вместо доктора ответила Надежда.
И сердце мое сорвалось и ухнуло в ледяную бездну. Что-то случилось… Доктор. Доктор мёртв?
– Да, капитан, – дрожащим голосом неожиданно отозвался Пабло, – он мёртв.
Я облегчённо вздохнула, но тут же зарыла себе рот ладонями. Кто-то другой. Мёртв.
– Готовьте второй бокс, – распорядился капитан. – Гларизель, возвращайтесь вниз. Подстрахуете Жомоло.
Мертв?!? Мертв? Кто? Я вжалась в стену. Почему второй бокс? О, необъятный космос! Так их двое! Кто-то заражён и кто-то мёртв. Двое. Двое! Какой ужас! Вот почему второй раз сработала сирена. Двое!
– Я не могу, он на обрыве стоит, – дрожащим голосом сообщил доктор.
– Понял, – отозвался капитан. – Тогда, ждём когда Гларизель…
– …я его не вижу… – расслышала я искажённый голос Самсона на заднем плане.
– …и Жомол подстрахуют его от падения. Я дам сигнал.
Они опять отключились. И я опять осталась в тишине, наедине с моими страхами, догадками и пропитанной ужасом бурной фантазией.
Не Самсон. Так, бабуле спускаться, значит, не она. Она на борту станции. Она привезла кого-то в первый бокс. Остались только… Поль и Фёдор. Кто-то мёртв. О, необъятный космос! Кто-то заражён. Это же всё не правда? Этого же не может происходить на самом деле?
Время тянулось невозможно долго. Но моё сердце теперь стучало так громко, что от тишины и следа не осталось.
– Наденька, можете мне помочь? – прорезался сквозь густую тишину голос доктора.
Они пользуются персональной связью. По общей говорят, только когда это касается нескольких человек. И в итоге, я сижу здесь на полу и гадаю по обрывкам их фраз. И это всё какой-то тяжёлый страшный сон, а я всё не могу проснуться. Этого же не может происходить на самом деле? Не может. Ведь всё было хорошо. Кроме меня самой. Кроме меня самой здесь всё было хорошо. Почти всё.
– Доктор, до стыковки семь секунд, – начал отсчет Грейдо, – шесть, пять…
Это всё как повторяющийся дурной сон. Точно сон. Ведь это уже было. Он уже считал так. Это всё не на самом деле.
– четыре, три…
Дверь зала распахнулась, и капитан быстро вышел, едва кинув на меня взгляд, поспешил к медицинским блокам.
Я быстро перекатилась по полу, и едва успела заползти в закрывающуюся за ним дверь зала управления.
Грейдо объясняет что случилось
– …два, один, есть, – досчитал Грейдо и тут же переключился на другую линию связи. – …Тоха, там вообще ничего не понятно. Он просто упал, а потом встал. Подожди минуту.
– Надежда, до стыковки шесть секунд, – начал отсчет Грейдо, – пять, держись только, три, две, одна, есть.
– …и доктор сразу объявляет, что это заражение, – продолжил объяснять кому-то Грейдо. – А он то встанет, то сядет и не отвечает. А потом заметили, что связь на шлеме выключена. Сказали – он включил. Но доктор говорит, что всё. Заражён.
– А почему Самсона за ним послали? – я узнала голос Антона.
– Так говорю же, Жомола перемкнуло, а бабуля Фёдора привезла.
– Ясно, – простонал Антон. – Держи меня в курсе, ладно?
– Конечно, держись Тоха.
– Спасибо, Грейдо.
Повелитель зондов откинулся назад, закрыв лицо руками, и стон его перешёл в звериный рёв отчаяния. А потом он заметил меня.
– Дара?
– Что случилось? Хоть ты скажи мне, – взмолилась я.
– Федор заразился, – устало вздохнул Грейдо. – Не понимаю как! Он только что шутил и вдруг упал на землю и давай с себя шлем срывать. А Жомол как последний придурок… Самсон ему чуть шею не сломал. Короче, Фёдору парализатор вкололи и бабуля подняла его на борт.
Капитан дал приказ срочно всем подниматься. Всё, миссия окончена. Готовимся к эвакуации. А тут вообще чертовщина какая-то началась! Самсон полетел Поля забрать и… Ничего не понимаю. Стена рухнула. Короче, Самсон тоже заражён. А Поль… мертв. Раздавлен камнями.
Грейдо договорил и закрыл глаза.
Мы оба молчали. Я пыталась осознать всё, что он сообщил мне. Как-то это всё было не правильно. Всего пару часов назад всё было хорошо, а теперь… Поль мёртв. Федор и Самсон заражены. Миссия провалена. Поль мёртв. Как это мёртв? Но, это же не справедливо! Только не он! Он такой хороший. И ему там много бед выпало. А как же право на счастье? Это так несправедливо!
Раздался резкий сигнал вызова. Грейдо очнулся и бросился к пульту.
– Подтверждаю. Принял, – кратко ответил он и переключился на персональную связь. – Капитан, до прихода эвакуатора шестнадцать часов сорок минут.
– Спасибо Грейдо.
– Проклятье! – Грейдо одёрнул руки от панели управления.
– Что случилось?
– Протокол эвакуации включился, – вздохнул Грейдо. – Нам блокируют управление.
– Зачем?
– Положено. Вдруг мы все заражены и абсолютно невменяемы. Управлять станцией будет автоматика. Всё. И от связи с большой вселенной нас отрезали, что бы не натворили чего.
– Что теперь делать?
– Вещи паковать. И ждать. Проклятье! – не выдержал Грейдо, – Я так любил эту работу! Проклятье!
Он треснул кулаком по пульту, закрыл лицо ладонями и тихо застонал.
– Поль, ну почему? Почему? Я же всё проверил. Почему? Поль… Прости меня, прости, я же всё проверил. Не могла она отказать! Не могла!
– Кто?
– Установка контроля контура. Я перепроверил её. Я же всё перепроверил, – Грейдо стонал как раненый зверь. – Что это за сбой был? Не могло его быть! Почему поле сбойнуло?
Он вывел на экран какие-то графики и внимательно вгляделся в них.
– Ничего. Не малейшего колебания. Никаких причин! Всё ровно работает и вдруг поле рухнуло. Почему? Нет никаких причин! Почему поле рухнуло? Я не понимаю! Не понимаю!!!
– Я думала, это я буду причиной провала миссии, – призналась я.
– Ты? – он резко развернулся ко мне. – Почему?
– Ну… меня же для этого прислали.
Грейдо смотрел мне прямо в глаза.
– Я не знала, честно. Генрих просто просчитал меня, что я гарантированный хаос и подкинул меня капитану. Как бомбу подложил.
– Ты не виновата, – прошептал Грейдо. – Ты так не думай. Мало ли кто что говорит. Ты не виновата. Ты же видишь, тут и так всё непредсказуемо сыпется. Даже не думай винить себя!
– До прихода эвакуатора шестнадцать часов тридцать минут, – перебил его вежливый голос автоматики.
– О, нет! – хором простонали мы оба.
– Да, она будет это сообщать каждые полчаса, чтоб её! – подтвердил мои опасения Грейдо.
– Дара, – он посмотрел на меня и, вздохнув, с сожалением произнёс: – тебе нельзя здесь находиться. Прости.
– Мне очень страшно одной, – призналась я. – Но я понимаю…
Я кивнула ему и быстро вышла, не давая ему возможности ради меня опять нарушить правила, и снова получить выговор.
Слишком поздно
Вновь остаться одной было жутко. Я не знала, куда мне деваться. Прошла к столовой, но уютный обычно зал напугал меня своей пустотой. Я выскочила из него на смотровую палубу, но эта жуткая планета в смотровом окне словно присматривала себе следующую жертву. И я испугалась, что она заметит меня. Не знаю, о чём я думала, но меня в итоге занесло в самое неподходящее место. Только потому, что я услышала отсюда живые человеческие голоса.
Медицинский отсек. Блоки с заражёнными. Нечего мне здесь делать. Я в десятый раз повторила себе эту истину, но я слышала впереди строгий голос капитана и оправдывающегося Жомоло. И я как зачарованная пошла к ним. К людям. Я не могу быть сейчас одна. Мне страшно. Очень страшно. И едва не заорала от испуга, когда чуть не налетела на Жомоло, вышедшего из-за поворота.
– Всё, детка, пакуй чемоданы, – разочаровано сообщил он. – Миссия окончена. Накрылась моя расширенная плата. Теперь опять ждать. Ну что ему стоило отчёт подделать?
Я проводила его взглядом. Я бы рада изменить своё мнение о людях, добровольно вживляющих себе в голову всякий технический мусор, но… если кто-то и сможет переубедить меня, то точно не Жомоло.
Капитан, похоже, зашёл внутрь, к доктору и Надежде. Но я ни за что не пойду туда. Мне надо уходить. Зачем я сюда пришла в это жуткое место? Но моя рука уже протянулась к экрану. Он же не включится? У меня же доступ ограничен?
Но у меня был доступ к камерам обзора. Я же с Антоном именно так общалась. Фёдор лежал на полу. Что-то неестественное было в его позе, словно руки и ноги намотались спиралью вокруг его тела. Он, скользя по полу ногами, медленно повернулся на бок, развернувшись ко мне своим изуродованным татуировкой затылком с отпечатком ноги. Я перевела взгляд на другую камеру, что бы не видеть его затылка. Но теперь я видела его выпученные бессмысленные глаза с ссуженными в точку зрачками. Он снова перевернулся, опираясь об пол ногами. Рука его со стуком упала на пол, словно была парализованной. Он уперся лицом в ножку стола, но всё продолжал толкать ногами своё тело вперёд. Потом он вздрогнул и замер. Я увидела мигающий сигнал на его браслете. И догадалась, что они вкололи ему вторую дозу параллизатора.
На это невозможно было смотреть. Я выключила экран. Он заражён. Точно заражён. Это всё действительно происходит на самом деле. Здоровый, крепкий Фёдор теперь… эти безумные бессмысленные глаза…
Я с ужасом перевела взгляд на свой браслет. Доктор же поставил настройки на самый максимум. Может, я уже тоже заражена, а они не знают.
Голос капитана заставил меня вздрогнуть.
– Всем срочно очистить коридоры и места общественного пользования. Через восемь минут включится экстренная дезинфекция помещений.
Это что значит? Утечка?
Я как ужаленная отскочила от погасшего экрана и бегом понеслась к своей каюте.
Когда дверь моей каюты закрылась за мной, она показалась мне самым надёжным и защищённым местом на станции. Только здесь всё было так, словно ничего и не случилось.
Я метнулась в душ, смывая с себя весь этот кошмар, этот страх, этот пропитавший меня насквозь вой сирены. Чистая, свежая, в новой одежде, я забралась в кресло с ногами и почувствовала себя в безопасности.
ЛИ семь сообщил, что меня ждёт письмо. И это было письмо от Трома. Письмо из нормальной жизни, из нормального мира, в котором не случаются все эти ужасные вещи.
«Привет Радость моя! Растроган, что такая мировая знаменитость как ты, продолжает писать мне, неудачнику, ещё даже не ставшему помощником главного инженера. Но ты не усыпишь мою бдительность. Вика показала мне фотки некоторых членов вашей экспедиции… и я всерьёз подумываю написать твоему капитану требование оградить тебя от общения с этими красавчиками.
Передай своему гению Генкину версию его каракулей. В следующий раз пусть переписываются лично, Генка перевозбудился от этой абракадабры и мне весь мозг вынес, пытая объяснениями криптоходов. Учти, эту страшную пытку я вынес только ради тебя. Поэтому, тысячью десятью поцелуями ты не отделаешься. Скучаю по тебе. Твой Тром».
Я открыла прикреплённый к письму файл от Генки. Таблицы слов, неясных значков, пометки красным, схемы с вынесенными сносками пояснений. Всё это расползлось и потеряло чёткость. Сквозь слёзы разобрать хоть что-то было невозможно. Да и без слёз тоже.
Я обняла колени, уткнулась в них лицом и дала себе вволю выплакаться. Некому уже передавать расшифровку. Чуть-чуть бы раньше! И Поль, возможно, отложил бы сегодняшний спуск. Может, он счел бы эту Генкину версию более важной, чем спуск. И ничего этого бы не произошло. И он был бы жив.
– Внимание! – раздался голос капитана по общей связи, заставив меня вздрогнуть. – Совещание об итогах миссии в зале столовой через десять минут. Всех…
– До прихода эвакуатора четырнадцать часов тридцать минут, – перебил его вежливый голос автоматики.
– Всех желающих присоединиться к совещанию ждем в зале в 21:30, – закончил капитан.
Я соскочила с кресла и, не задумываясь, пошла умываться и приводить себя в порядок. Строгий голос капитана обладал волшебным свойством заставлять расправляться мою спину, брать себя в руки и вспоминать, что я тоже профессионал в своём деле.
Два заражения и одна смерть
Грейдо что-то горячо доказывал капитану. Что-то про этот проклятый контроль контура, обрушивший стену камней на Поля. Не было только Жомола и бабули. Даже Антон был, правда подключенный дистанционно.
– Итак, мне не надо объявлять, что наша миссия окончена, – начал капитан, когда успокоил бьющего себя в грудь в отчаянии Грейдо. – У нас есть время до прихода эвакуатора для подготовки отчёта и выдвижения новых гипотез. Основной целью миссии было выяснение причин заражения. У нас два таких случая. Предлагаю подробно ознакомиться со всеми материалами. Пожалуйста, даже самая нелепая на ваш взгляд идея, может открыть нам путь вперёд. Доктор?
– У Федора все признаки заражения, – только дрожание голоса выдавало волнение доктора. – Восстанавливая последовательность событий, как вы просили, капитан, в восемнадцать часов двадцать одну минуту, жизненные показатели его замерли, он потерял сознание, упал. Через полторы секунды биосканер начал транслировать изменённые показания. Резко меняются показания психического состояния, полная разбалансировка биоритмов. Неподдающиеся расшифровке показания мозговой активности. Это настолько противоестественно даже критическому состоянию организма, что медцентр сам активирует тревожную сигнализацию.
– Давайте по порядку, – предложил капитан, – Грейдо выведи, пожалуйста, записи с камеры Фёдора на экран.
Они собираются смотреть на момент сумасшествия Фёдора. Было в этом какое-то нездоровое любопытство, и такой я самой себе не нравилась. Это было как подглядывать за ним, за Фёдором, который уже не мог защитить себя и запретить просматривать его личные записи. Это не было личными записями, но всё равно, это были записи с его шлема, так как он это всё видел.
Но Грейдо вывел на экран записи с камер всех, присутствующих в тот момент: Фёдора, Жомола, Самсона и бабули, и сделал запись со шлема Фёдора центральной.
Фёдор идёт к буровой установке, в руке у него какой-то прибор с щупом.
Бабуля: «Федь, аккуратнее, не задень хвостатика».
Фёдор: «Что они крутятся под ногами? А ну, пошёл отсюда».
Бабуля: «Он явно хочет, что бы ты его приручил».
Самсон: «Ага, прослышал, что ты теперь хозяин этих мест и решил лучше сразу приручиться, пока ты на них охоту не объявил».
Самсон раскатисто засхохотался.
Фёдор: «Бабуля, пощёкочи ещё Самсона. Они от его громового ржания разбегаются. Может, всех им распугаем?»
Фёдор вставляет прибор в пазух бурильной установки, защёлкивает защитный кожух.
Самсон: «Это Жомола их своей музыкой приманивает».
Жомола: «Ага, очень смешно».
Самосон: «Надюха говорила, что эти твари музыку любят. Им цветочки поют».
Бабуля: «О чём поют-то?»
Самсон: «О любви естественно. Вишь, как возбудились, так и юркают под ногами».
Самсон снова раскатисто заржал.
Фёдор: «Значит, это Жомола виноват со свое музыкой».
Жомола: «Чего? Я-то тут при чём? Он за тобой бегает».
Фёдор: «Да пошёл отсюда! Вот тварь! Так он за мной и бегает, потому что до тебя допрыгнуть не может. О! Ещё один приполз. Точно на твою музыку сползаются».
Бабуля: «Надя точно говорила, что эти твари слышат, как им растения поют. А музыка Жомолы может совпадать в определённые моменты с этими растениями».
Фёдор: «И о чём же ты им поёшь сейчас, Жомола? Готов ручаться, что о любви».
Самсон: «Ага, призывает их к межвидовому спариванию, вот они и сползаются, очередь к нему занимают».
Фёдор: «Да уйди ты! Ну, сейчас я тебе!»
Фёдор пнув кучку гравия в сторону полосатой зверюшки, подходит и включает геотестор. Слышен шум вращающегося сверла. Фёдор следит, как бур входит в почву, поворачивает голову и подходит к перекатывающейся в сторону работающего бура зверюшке.
Фёдор: «Ну, ты достал меня!»
Он ногой отшвыривает зверюшку в сторону и возвращается к установке.
Самсон: «Может, ты хоть среди этих тварей себе женщину найдёшь?»
Фёдор падает на колени. Хронометр показывает восемнадцать часов двадцать одну минуту, время отключения биопараметров Фёдора. Он падает, а они продолжают шутить, не замечая этого.
Самсон: «Смотри, как они твоё хобби разделяют».
Фёдор заваливается на бок, голова его падает в опасной близости от работающего бура.
Жомола: «Очень смешно. Я всё равно музыку не выключу».
Бабуля: «Да угомонитесь вы, балбесы. Что доктор?»
Голова Фёдора подпрыгивает от вибрации бура и всё ближе соскальзывает к работающей установке.
Я не выдержала и закрыла глаза.
Самсон: «А что, может Жомола, наконец, женится?»
Сквозь хохот Самсона прорывается вопль бабули.
Бабуля: «Фёдор!!! Федька! Фёдор, ответь! Жомола, выключи бур!»
Звук бура замолкает, а я всё ещё боюсь открыть глаза. Хотя, я же знаю, что его голова не попала под бур. Но я не хочу ещё раз увидеть Фёдора таким, каким увидела в боксе. Не хочу. Не могу больше.
Шорох гравия, крики, грохот падающего железа, скрёжет, и какой-то непонятный звук, явно издаваемый самим Фёдором. Я не хочу это видеть. Страшно. Он только что шутил. Он был здоровым и нормальным. Не хочу увидеть его другим. Не хочу.
Бабуля: «Жомола! Сказано тебе не подходи к нему!»
Похоже, они, наконец, остановили запись.
– Никакого воздействия не зафиксировано, – продолжил доктор. – Я вынужден был активировать параллизатор, когда Фёдор полез головой под гусеницы. Действие препарата закончилось строго в рамках расчетного периода. И через час Фёдор вновь начал повторять эти вращения на полу. Он никого не узнаёт. Не проявляет никаких человеческих навыков. Не пытается даже сесть или встать на ноги. Лежит на полу и перекатывается с бока на бок. Трижды он упирался головой в препятствие, но продолжал толкать своё тело вперёд с угрозой нанесения повреждений лицу и шее. Приходилось физически останавливать его или вкалывать параллизатор вновь. Биоритмы не восстанавливаются. Показания не соответствуют ни одному из заболеваний или возможных психических отклонений. Нарастает гормональный дисбаланс организма. Если ситуация не выровняется, я вынужден буду максимум через три часа перейти к искусственному подержанию баланса его организма.
– То есть, он просто включил бур, – уточнил Грейдо, – сделал несколько шагов рядом туда – обратно и всё? Готов. Я проверял эту установку. Там всё строго по расчётным настройкам.
– Грейдо, мы с этим буром уже три дня работаем, – вмешался Антон. – Это не из-за бура. Посмотри запись, да они за эту смену уже восьмой раз его включают, и было нормально всё.
– Ещё какие версии? – спросил капитан.
– Наложение воздействий? – предложил Антон. – Вибрация бура в резонансе со звуком растений.
– Нет, – покачала головой Надежда, – это мертвое пятно, там нет никакой активности растений сейчас. Я проверила эту версию.
Повисла тишина.
– Давайте перейдём ко второму случаю, – предложил капитан. – Возможно, версии появятся позже. Начнем с реконструкции событий.
– Звука не будет, – предупредил Грейдо. – Самсон почему-то отключил запись на своём. А запись со шлема Поля пока недоступна. Шлем сильно повреждён. Я бы мог запись вытащить даже в таком состоянии, но этот проклятый протокол заражения заблокировал мне доступ.
– Будем работать с тем, что есть, – успокоил его капитан. – Итак, Самсон полетел забирать Поля.
– Самсон очень неудачно для нас посадил катер, – пояснил Грейдо. – Все восемь камер оказались направлены в другую сторону. А обзор обеим задним перегорожен выступом скалы. Так что, картинка происшествия есть только с записи с зонда, который контролировал район работы Поля, отслеживал движение бури.
Грейдо вывел запись на экран. Вид сверху. Самсон идёт от катета к раскопу.
– Вот! – стал комментировать Грейдо, – Поль оборачивается, хотя оттуда ему Самсона ещё не видно. Значит, Самсон сейчас разговаривает с ним по внутренней связи. Вот Самсон подошёл к краю, и просто стоит, вероятно, ждёт, когда Поль закончит сборы, показывает рукой на катер. Поль смотрит на него, оборачивается к роботу и…
Мне показалось, что еле заметная фиолетовая вспышка мелькнула на краю раскопа, и в этот момент камни обрушились вниз.
– Это и есть момент заражения, – отметил доктор.
Я не выдержала и закрыла глаза. Камни. Вся эта стена тяжеленных камней только что обрушилась на такого маленького и доброго человека. И его больше нет. Поля больше нет! Ничтожная ошибка силового контура, помеха в сдерживающем поле и… его больше нет.
– Момент заражения точно зафиксирован показаниями биоритмов. А именно резкой паузой, после которой показания сменились на абсолютно не свойственные для Самсона. Самсон явно прошёл через эту стадию заражения, – начал доктор, – но последствия не типичны. Он сохранил поведение, в целом свойственное человеку, он сохранил способность говорить, даже узнал нас с Надеждой.
– Может, он всё-таки не заражён? – предположил Грейдо. – Он же реагировал на нас. Даже разговаривал! Видите, он смотрит на катер. Потому что в это время мы вызывали их со станции по внешней связи катера. Он же нас слышал и понимал, хотя был уже…
Я открыла глаза.
Самсон делает пару шагов, приседает. Вновь встаёт, пошатываясь и расставляя для баланса равновесия руки.
Грейдо включил запись, сделанную на станции.
Грейдо: «Самсон! Самсон, ответь! Я не слышу тебя!»
Самсон стоит, оборачивается к катеру.
Доктор: «Я не могу сейчас усыпить его, он на краю обрыва стоит».
Капитан: «Он точно заражён?»
Доктор: «Да. По показаниям. Хотя, ведёт он себя не типично».
Грейдо: «Самсон! Самсон, у тебя связь отключена! Я не слышу тебя!»
Самсон делает несколько шагов к катеру. Нашупывает на шлеме и включает связь.
Грейдо: «Самсон! Ответь!»
Самсон оглядывается вокруг.
Самсон: «Я не вижу его».
Капитан: «Грейдо, уведи его с обрыва».
Грейдо: «Самсон! Подойди к катеру».
Самсон: «Самсон. Я не вижу его. Тебя вызывают».
Грейдо: «Доктор, у него со зрением что-то? Самсон, подойди к катеру».
Доктор: «Нет. Он видит».
Самсон: «Самсон! Он упал? Я поищу его».
Грейдо: «Самсон! Подойди к катеру».
Самсон разворачивается и идет обратно к раскопу.
Гларизель: «Вижу катер. Вижу Самсона. Вздох. Вижу тело Поля под камнями. Мы садимся».
Капитан: «Аккуратнее. Самсон заражён».
Доктор: «Надо заставить его отойти от обрыва. Я не могу вколоть параллизатор пока он там».
Грейдо: «Самсон! Подойди к катеру».
Самсон: «Он упал! Я его сейчас…»
Самсон неуклюже спускается по склону в раскоп.
Грейдо: «Проклятье! Что он творит? Самсон! Ответь!»
Гларизель: «Он спустился к телу Поля. Доктор, вырубайте его».
