Рыжим всегда везёт

Я посмотрела на Катю другими глазами. В принципе, если убрать с её лица уродливые очки, она довольно симпатичная. Но представить эту девушку рядом с Лероевым все равно не получалось. Слишком разные весовые и материальные категории. Впрочем, мужчин трудно понять, почему они порой проходят мимо умных красивых женщин и выбирают себе глупых дурнушек. Катя была милой и только. Что еще меня поразило, так это её полное равнодушие к собственной судьбе, чувствам, в конце концов. Даже Галина Петровна выразила своё отношение, причем так, что запомнится надолго, да и не только мне.

– Ты его любила? – решилась я ещё на один вопрос.

– Хм… любила… – она посмотрела на меня так, словно только что увидела. Поправив очки, ответила вопросом на вопрос, – Разве такого можно – не любить?

– Тогда я не понимаю, – действительно, у меня в голове не укладывалось, как можно так спокойно говорить о любимом, пусть и в прошлом, человеке. Холодно. Отстранённо, будто о чужом.

– И не поймешь, пока на себе не испытаешь силу его обаяния, а потом – презрения. Он умеет добиться своего, уж поверь мне. Умеет и разжечь огонь и потушить так, что еще и благодарить станешь за то, что не обжег. – Катя затушила сигарету. – Идем, мне ещё для Кукушкиной список напечатать надо.

Обдумав все вышесказанное Катей, я пришла к выводу, что зря подставляю Люду. Очень уж не хотелось бы нести ответственность за еще одну сломанную судьбу. В то, что шеф не оставит девушку без внимания – как-то верилось с трудом, поскольку внешние данные Людочки впечатляли даже женщин, а мужчины так и застревали взглядом на её высоких стройных ногах и выдающемся бюсте. Потеряв в качестве спутницы меня, Лероев легко мог переключиться на симпатичную сотрудницу. Да, дилемма.

Вернувшись в кабинет, я получила в качестве извинения шоколадку и искренние заверения в том, что Галина Петровна больше так не будет. Впрочем, словесное объяснение шло от Тамары Васильевны, так как наш экономист, украдкой вытирая слезы, пила валерьянку, успокаивая расшалившиеся не ко времени нервы.

– Мир, так мир, – сказала я. – Спасибо за шоколад, я как раз пообедать забыла.

За такими волнениями, можно было забыть и не это. Вздохнув, взяла сумочку и прошла в коридор. Там стоял кулер с водой и автомат с кофе как раз напротив поста охранника.

– Надь, ты что ли Галину до слез довела? – Орлов с любопытством поглядывал на меня из-за своего пульта наблюдения.

– Можно и так сказать, – ответила, набирая в стаканчик воды и, чтобы сменить тему разговора, спросила о шефе, – Лероев не звонил?

– Как же! Звонил. Кукушкина минут пятнадцать, как убежала его заказ выполнять. В ресторане сегодня будут гостя услаждать. Вначале в офис заявятся, потом туда, – Орлов прищурился, – А ты что? Не в курсе? С ним же вроде ездила…

– Ну вот, и вы о том же! – рассердилась я, будто сговорились все – обвинить меня во всех смертных грехах. – Я одна ездила, по его просьбе. А где шеф и с кем – не моя забота.

– А раз не твоя, чего тогда спрашиваешь? – почесал в затылке Вадим Михайлович.

– Удочки хочу отдать.

– А-а, так это его?

– Ну, не мои же, – улыбнулась я, – Я и рыбачить-то не умею.

– Понимаю… О, лёгок на помине. Вот, идут сюда! – воскликнул Орлов, распахивая перед гостями дверь.

Я чуть не выронила стаканчик из рук. Убежать теперь не получится при всем желании. Меня заметили. Оставалось лишь перейти в наступление.

Директор с явным неодобрением качнул головой, пробегая взглядом по моей скромной персоне. Видимо, он желал видеть меня в вечернем платье.

«Ну, уж нет, господин Лероев, не на ту напали! Исполнять любой каприз, даже за ваши деньги, я не намерена!» – подумала между тем и, улыбаясь, смело протянула низенькому, чуть пухленькому французу руку для приветствия.

– Bonjour monsieur!

Когда заметила, как при этом на меня посмотрел Всеволод Константинович, захотелось сбежать подальше, но я ни одним жестом не выдала свой страх. Вот еще! Мой прадед при Бородино сражался, так мне ли отступать перед французами?!

Глава 4

В ресторане, носившем звучное название – «Империя», тихо играла ненавязчивая мелодия, кажется, что-то из сонат Бетховена, но в современной обработке. Это заведение сильно отличалось от того, в котором мы были с девушками – солидностью, роскошью и тем, что вход сюда был не для всех. Лучший ресторан города привечал лишь лучших людей города, а у тех, конечно же, были с собой лучшие кошельки, набитые до отказа шуршащими банкнотами.

Я огляделась. Убранство в классическом стиле. Ничего лишнего и в тоже время понимаешь, что эти светлые шторы на окнах и тонкие белоснежные скатерти на столах – стоят не меньше половины твоей зарплаты. Квадратные столики и стулья, приставленные к ним, по виду очень похожие на тот гарнитур, который с удовольствием кромсали герои в книге Ильфа и Петрова вызвали мою улыбку и в тоже время недоумение – что я здесь делаю? Мой внешний вид никак не соприкасался с роскошью «Империи», и на меня тут смотрели довольно подозрительно, но я пришла с нужными людьми, поэтому никто и рта не раскрыл. Правда, будь одна, меня бы сюда и на порог не пустили не то что в лучший зал, за лучший столик. Благо он оказался не в центре, а в уединенном уголке за стойкой бара. Мы не были на виду, зато с этого места прекрасно просматривалось все заведение, пока ещё незаполненное посетителями.

Как я позволила себя уговорить на эту авантюру? У меня до сих пор плохо укладывалось в голове. Ведь хотела лишь отдать удочки Лероеву и вернуть ему неиспользованные деньги. Когда поприветствовала француза, то мило улыбнулась ему и осторожно, бочком пробралась к шефу, пока гость осматривался. Затем я вежливо отозвала Лероева в сторону, дабы доложить о том, что покупки сделала и их можно забрать из секретарской.

– Вы купили что-то себе? – задал шеф «наиважнейший» вопрос.

– Нет, – ответила я, слегка улыбнувшись глазевшему на меня французу, – Деньги сейчас вернуть?

Директор изменился в лице и чуть ли не зашипел, едва я расстегнула сумочку:

– Не сейчас…

Он обернулся к гостю, что-то сказал тому по-французски и, потянув меня за локоть, чуть ли не силой впихнул в секретарскую. При этом шеф плотно закрыл за собой дверь. Людочка уставилась на нас во все глаза. Она соскочила с места, намереваясь уйти, но резко передумала и отошла подальше от своего стола, прижалась между окном и стеной. Видимо, ей ещё не приходилось иметь дело с разъяренным директором. Мне, кстати, тоже.

– Вы что делаете, Надежда Викторовна? Что за концерт вы мне тут устроили и по какому праву? – навис он надо мной, не обращая внимания на перепуганную Люду. – Вы, в-вообще, в своем уме?

– Я в своем уме, – ответила, освобождаясь из его цепких пальцев, – Вот ваши удочки.

– Какие к черту удочки! – взревел Лероев, не глядя на пакеты, но с опаской покосился на дверь и чуть тише проорал еще раз, – Какие к черту удочки! Почему вы не выполнили мою просьбу? Почему не купили платье?

– Я выполнила. Удочки купила – дорогие и очень хорошие – и всяких штуковин к ним набрала. Все, что есть в вашем списке…

– Вы издеваетесь, да? – было похоже, что шеф вот-вот взорвется, как бочка с порохом.

– Нет. Я выполнила все, о чём вы просили меня. Платья в списке нет, – я вытащила блокнот и конверт с деньгами, – Забыла сказать, я ещё немного потратилась на такси.

Лероев посмотрел на меня бешеными глазами, и показалось, что вот-вот разорвет на части. Но он вдруг отвел взгляд. Глубоко вздохнул и, не поворачивая ко мне головы, медленно произнес:

– Значит, так: мне нужна спутница на этот вечер. Марина в отпуске и выбор у меня небольшой. Если вы, Надежда Викторовна, не можете пойти со мной, я приглашаю Людмилу. До конца рабочего дня осталось два с половиной часа. Если со мной пойдет секретарь, вы будете работать за неё. Деньги оставьте себе – это ваш аванс. Через пятнадцать минут жду кого-нибудь из вас в своем кабинете.

Шеф вышел, громко хлопнув дверью, а мы с Людой уставились друг на друга в немом оцепенении.

– Абалдеть… – только и вымолвила девушка, отлипая от стены и опускаясь на стул, – а он вообще в курсе, что я учусь? Я не могу. У меня завтра экзамен.

– Я тоже не могу…

– Тоже экзамен? Блин, как в сериале. Орал-то как! Мамочки мои!.. – Люда закрыла лицо руками, – Что делать-то теперь?

– Ничего не делать, – пожала я плечами, успокаиваясь. – Я пойду. Ты удочки в шкаф убери и никому ни слова. Хорошо?

Девушка закивала и, облегченно вздохнув, с энтузиазмом занялась пакетами. Я, будто очнувшись от кошмарного сна, выпустила, наконец, из рук стаканчик. Оказывается, все еще сжимала его в пальцах. И на негнущихся ногах отправилась в сторону личной голгофы – к директорскому кабинету.

Лероев будто не заметил меня, даже не удостоил взглядом. Лишь, выходя из кабинета, взял под руку, наверное, чтобы не сбежала по пути. За все время, пока ехали до ресторана, мы с ним не обмолвились ни единым словом. При этом он непринужденно болтал со своим словоохотливым гостем.

В ресторане нас проводили за столик, который успела забронировать Кукушкина. Сама она появилась, как будто из неоткуда. Пока я перелистывала меню, начальница заняла место напротив меня:

– Надеюсь, самое вкусное ещё не съели? – попыталась пошутить Анна Сергеевна.

Всеволод Константинович её заверил в том, что она появилась здесь вовремя и вновь занялся гостем.