Рыжим всегда везёт

Просыпаться совсем не хотелось. Голова раскалывалась от пульсирующей боли, но я послушно зевнула, открыла глаза. И слегка опешила: где это я? Место моего пребывания меньше всего напоминало бабушкину горницу.

Утро, правда, выдалось солнечным. Я зажмурилась, а потом уставилась на высокий светлый потолок, по которому резвились солнечные зайцы. Он не шел ни в какое сравнение с тем, что был в моей квартире – серым и давно требующим побелки.

Через чуть распахнутое окно проникал прохладный ветерок и перебирал темно-синие, с легким орнаментом по краю, занавески.

Тахта подо мной слегка заскрипела, когда я попробовала сесть. Голова закружилась, а к горлу подступил тошнотворный ком.

«Блин! Меня же сейчас стошнит!» – панически подумала, соскакивая с постели. Ухватилась за стену, чтобы не упасть, так как комната расплывалась кругами. Я постаралась как можно быстрее найти в чужой квартире унитаз. К счастью, долго идти не пришлось. Выглянув в коридор, быстро сообразила, что в одной из дверей напротив меня должно быть искомое. И не ошиблась. Поговорив по душам с «Ихтиандром», поняла, что выпила вчера лишнего и стало стыдно за себя. И еще очень хотелось узнать: где, вернее, у кого все-таки нахожусь? Оторвала туалетную бумагу, вытерла лицо, смыла за собой и, поднявшись на дрожащие ноги, выглянула в коридор. Откуда-то доносился незнакомый голос. Чуть хрипловатый, но все-таки женский. По звуку закипающего чайника, поняла, что разговаривают на кухне.

На цыпочках я прокралась к ванной, включила свет и ужаснулась своему отражению. Нечто бледно-зеленое, взлохмаченное, с кругами под глазами выглядывало на меня из зазеркалья.

– Ой, мамочки… – произнесло оно со мной в один голос.

И все сомнения отпали. Этим чучелом была я.

Умывшись ледяной водой, согнала с себя сон, правда, головная боль отчего-то только усилилась. Вздохнув, я пригладила топорщащиеся во все стороны волосы, решила еще раз взглянуть в зеркало. Впрочем, отражение почти не изменилось. Чем привело меня в ужас: «Мне ведь на работу собираться надо!» От одной мысли, что приду в таком виде – захотелось провалиться сквозь землю. Моя одежда была порядком измята. Некто, приютивший меня на ночь, наверное, не решился переодеть свою гостью. С одной стороны, может быть, это и к лучшему. С другой – в таком виде нельзя появиться даже на лестничной клетке, чтобы вынести мусор. Соседи примут за бомжа, не иначе.

Я вышла из ванной и направилась в сторону доносившегося до меня голоса. Хотелось отблагодарить хозяина (или хозяйку) за приют, да попрощаться. Нужно было заехать домой, и потом что-нибудь придумать в оправдание для начальства. За прогул меня явно никто по головке не погладит, но идти сегодня в офис – очень не хотелось.

– Да-да, хорошо! Всех целую! До завтра, – услышала все тот же неизвестный голос и, приоткрыв кухонную дверь, хотела было поздороваться, но опешила.

– А-а-а! А-а-а-а-а-а!! – заголосила я что было мочи и отступила на шаг назад, пытаясь найти рукой что-нибудь тяжелое, чтобы швырнуть в это вылупившееся на меня чудовище и орущее вместе со мной в один голос.

Некто или нечто зелёномордое, в красных пупырышках, в розовом халате и разноцветных бигудях вызвало не то что страх, а ужас в моем больном воображении.

Инопланетянка вдруг замолчала, и рявкнула на меня с укором в голосе:

– Надька – сука! Ты чего орешь? Ошалела что ли? Так и до инфаркта недолго! – она схватилась за сердце, – Напугала, блин, до мурашек!

– Марина?! – я тоже замолчала и, оглядывая изменившуюся до неузнаваемости подругу, спросила, – А ты чего позеленела?

– Поживешь с моё – квакать научишься! – ехидно ответила она и вдруг захохотала.

Я, схватившись за живот, присела рядом с ней, не удерживая истерический смех…

– Блин, я шла тебя будить, а ты тут орешь, как полоумная! – сквозь смех ответила она, – Я все утро тебя отмазываю на работе, а ты тут подкрадываешься…

– Прости, Марин… не узнала, – хихикнула я, – у тебя такой вид!

– На себя посмотри, – буркнула Марина. – Я и тебе приготовила маску для лица из водорослей и лесных ягод. Садись, сейчас из тебя человека делать буду.

Спустя десять минут, я стала копией подруги, вернее, зелёномордого чудовища. Теперь нас было двое. И позвонившая в дверь соседка, которая якобы пришла за солью, побледнев сказала, что зайдет попозже.

Марина закрыла за ней дверь и, оглянувшись на меня, удивленно проговорила:

– Странно, и чего все пугаются? По-моему, очень даже симпатично. Главное, эффект потом такой – будто заново родилась! Идем смывать!

Еще минут через пятнадцать я, действительно, приняла человеческий вид и, глядя на себя в зеркало, больше не хотелось – ни вопить, ни хмуриться. Вполне себе получилось симпатичное личико.

– Вот! Что я тебе говорила! – Марина светилась счастьем. Потом посмотрела на часы, – О! Давай допивай кофе и вперед. Через полчаса ты должна быть в офисе.

Благодаря стараниям подруги, я чувствовала себя теперь совсем даже неплохо. Анти-похмелин, контрастный душ, маска для лица и крепкий кофе – сделали-таки из меня человека. Марина подобрала мне блузку из своего гардероба и юбку, которая оказалась немного широкой мне в поясе, но мы решили проблему с помощью симпатичного ремешка. Затянув его на мне, чуть присборили юбку – вышло вполне прилично.

– Значит так: вот, держи мой талончик. Ты была сегодня у стоматолога. Я сказала всем, что будешь к одиннадцати, так что у тебя ровно пятнадцать минут, чтобы добраться до офиса – инструктировала меня Марина в прихожей, пока я подкрашивала губы, – Если спросят – кто лечил, ответишь – крупный дядька, с еврейской фамилией. Фамилию ты не помнишь. Поняла?

– Почему не помню? – возразила я. – Память у меня хорошая.

– Да я сама запомнила её со второй попытки – Цымпельман Эдуард Альбертович – запомнишь?

– Цымпельмен…

– Ман! Цымпельман! – улыбнулась Марина, – Я же говорила. Но, если не запомнишь – не беда, скажешь как-нибудь. Кукушкина тоже ходит в ту поликлинику, проверит ведь, зараза. Специально спросит. Талончик ей покажешь, я там единицу, на четверку исправила, но вроде незаметно.

– Хорошо, Марин. Спасибо!

– Да, ладно тебе. Беги, а то опоздаешь! – подруга обняла меня, чмокнула в щеку и вытолкнула за дверь, – Остановка возле дома, автобус восьмой или одиннадцатый. Ехать – пять минут! Удачи!

Нужный мне транспорт подошел быстро, время в запасе – имелось, но я влетела в офис, как ошпаренная. Не любила опаздывать, а тут еще и задержалась довольно прилично. Не умею врать, поэтому очень обрадовалась тому, что никто из начальства по пути мне не встретился. Поздоровавшись с охранником, я быстренько прошмыгнула в кабинет, где кроме Галины Петровны, хозяйничала невысокая худощавая девушка. Её рыжие волнистые волосы были собраны в хвост. Незнакомка стояла ко мне спиной и что-то искала на полке шкафа, стоящего между нашими столами.

– Блин, теть Галь, а эта новенькая, куда она мою папку с курортными зонами впихнула? Ты не видела?

– Нет, не видела, – Галина Петровна хмуро окинула взглядом, мол, где меня с утра черти носят. – Да вот, и она, наша Надя. Опоздала, но хоть пришла. У неё про свои папки и спрашивай.

– Доброе всем утро! – сказала я и, как ни в чем не бывало, протопала к своему рабочему месту. То, что незнакомка – это вернувшаяся из отпуска Катя, я догадалась почти сразу. Папка, которая ей была так необходима, стояла на своем месте, в правом углу. Но снизу девушка не могла её заметить, рост не позволял. Я легко дотянулась до нужного корешка и подала увесистый том с документами, неприветливо смотревшей на меня из-под очков, сотруднице. – Эта нужна?

– Угу. В следующий раз ставь её на две полки ниже, – буркнула она и отвернулась, ушла работать за свой стол.

Я включила компьютер и пока проверяла почту да планировала день, откуда-то вернулась Тамара Васильевна.

– О, Наденька! А мне Кукушкина сказала, что ты заболела. Что случилось? Где ты была? – похоже, она оказалась единственным человеком в нашем кабинете, кому я не была безразлична.

– Да, все в порядке, Тамара Васильевна. Я просто к стоматологу ходила… – ответила, пряча взгляд.

Ни Галина Петровна, ни Катя не подняли от своих папок головы, будто бы не слышали нашу беседу.

– А-а. Ну, тогда – не беда, – подмигнула Тамара Васильевна мне, зарываясь в папки с бумагами и бухгалтерскими отчетами, – Это дело поправимо.

День принял свой обычный ход. Я разбирала путевки предстоящего сезона, подбирала отели и туры, когда раздался внутренний звонок. Подпрыгнув от неожиданности, сняла трубку:

– Да, слушаю.

– Кто это? – раздался мужской голос, который явно принадлежал шефу. – Надя или Катя?

Мы с ним не виделись со дня моего собеседования. Почти три недели я не слышала его голоса и тут даже растерялась, не зная, чего от него можно ждать. Мне рассказывали, что наш руководитель весьма импульсивный и непостоянный человек. С ним приходилось нелегко, особенно доставалось его помощникам и секретарю.

– Надя.

– О, вы-то мне и нужны! – обрадовался шеф, а у меня вспотели от волнения ладони, – Зайдите ко мне, да захватите с собой блокнот и ручку. Будете записывать.