Белые хлебушки

Прошло родительское собрание и ещё пара месяцев. И вот мы поехали на биеннале. Сережа был встревожен.

– Светлана Ивановна, а мы точно к семи часам вернемся?

– Думаю да, но может чуток задержимся. Пробки, Сереж, сам видишь!

– Мне нельзя, никак нельзя! – парень чуть не плакал.

И так получилось, что мы действительно встали в пробку. И тут началось! Сергей начал метаться по салону, спрашивать у кондуктора можно ли быстрее ехать.

– А сколько времени у меня уйдет на путь, если я выйду из автобуса и побегу домой по тротуару?

– Сережа, присядь, пожалуйста, у меня приказ на руках, что я несу за вас всех ответственность! Что случилось? Ну, опоздаешь домой минут на 20, что такого страшного?

– Мне никак нельзя опаздывать! Нельзя! – и Сережа, играя желваками, отвернулся в окно.

– Давай я маме твоей наберу и объясню, что мы задерживаемся не по твоей вине. Хорошо?

– Хорошо…

Но мама трубку не взяла. Я звонила и звонила. Бесполезно. У Сергея начали трястись руки.

– Так, успокойся! Мы всё равно пойдем мимо твоего дома, я лично твоей маме всё объясню. Хорошо?

– Хорошо…

Мы вышли из автобуса и быстро пошли в сторону дома Сергея. Он бежал по скользкой дороге впереди нас метров на десять. А на улице было уже темно…Сережа скрылся за поворотом. Там его дом. Мы не спеша шли за ним, и когда завернули во двор, то увидели неприятную картину.

Мама заталкивала собаку в машину на заднее сидение, а Сережа стоял рядом и кричал.

– Мамочка, пожалуйста, не трогай Динку, я больше никогда не буду опаздывать! Пожалуйста, мама! На дороге пробка была, я ничего не мог поделать!

– Мне плевать на твои объяснения! Собака едет в приют, ты понял? Руки свои убери, сказала!

– Мамочка, пожалуйста, я клянусь! Я сделаю так, как ты скажешь! Хочешь, я никуда не буду ходить кроме школы, пожалуйста…

Голос сорвался. Сергей закрыл лицо замерзшими руками. Он плакал.

Я оставила ребят у парковки, за машинами.

– Ребяточки, побудьте здесь, подождите меня!

Они всё поняли и молча закивали.

Я быстрым шагом подходила к машине.

– Здравствуйте, Наталья Константиновна!

– Ой, здравствуйте, Светлана Ивановна! А Вы как тут очутились?

– Мы с ребятами решили дойти до Вашего дома, чтобы объяснить причину тому, что Сергей опоздал на 20 минут. У меня на руках согласие на выезд, которое Вы лично подписали. Если Вы обратили внимание, то время возвращения, указанное в согласии – 20.00. А сейчас 19.25. Но Сергей очень сильно беспокоился, хотел даже выйти из автобуса и бежать домой по тротуару. Что-то случилось?

Собака рвала поводок.

– Сережа, сынок, погуляй с Динкой, а то она уже по тебе соскучилась! – медовым голосом сказала Наталья Константиновна.

Сергей быстро схватил поводок и пошел к ребятам за парковку.

– Светлана Ивановна, мне очень трудно воспитывать сына. Это мальчик! Чуть поводья опустила, всё! Считай, потеряла! А так, он боится, что я собаку в приют сдам и делает всё как я прошу. Это болезненное, но воспитание!

И тут меня понесло. Один Бог знает, чего мне стоило быть корректной.

– Наталья Константиновна, то, что мы сейчас с ребятами видели и слышали, похоже на шантаж, а не воспитание!

– Да, пусть это шантаж! Мне пришлось распрощаться с любимой работой, потому что нужно воспитывать сына! Он у меня один! Я ушла с высокооплачиваемой работы, сижу в офисе за копейки из-за него!

– А зачем такие жертвы? Можно воспитывать совершенно по-другому. Сереже 16 лет, и это взрослый и очень мудрый парень, и, кстати, очень воспитанный. Шантаж – это плохо! Вы поймите, что в какой-то момент, он поймет, что собаку он любит больше Вас. И как только он поймет, что может позволить себе уйти из дома – Вы потеряете сына! Навсегда! Подумайте над моими словами.

Дети меня окликнули.

– Извините, что вмешалась. Не смогла сдержаться. Мне пора. До свидания.

И я резко повернулась и пошагала к своим детям.

Переживала я сильно. Впереди были выходные, до занятий три дня. Не знаю, как бы я их пережила, если бы Сергей мне не написал. «Светлана Ивановна, спасибо. Всё хорошо. Мама сказала, что собаку больше не тронет. Сказала, что она пыталась так меня стимулировать. Я простил. На занятия приду, не волнуйтесь!». И я выдохнула.

А через какое-то время Наталья Константиновна вернулась на свою прежнюю и любимую работу. И всё стало хорошо. Сергей больше не отбирал своим поведением у мамы работу, а мама не отбирала у сына любимую собаку. Вроде как хорошо. Но ведь память не сотрешь, да?

Занятие закончилось, и дети медленно стали собираться домой. Сережа вытащил из рюкзака пачку печенья.

– Ребят, может чая попьем? Такое вкусное печенье купил! Светлана Ивановна, можно посидеть ещё минут десять? Пожалуйста…

Открытка, которую никто не прочёл…

В студии начиналось занятие. Я разрезала листок бумаги с заданиями на развитие ассоциативного и образного мышления на несколько частей. Ребята поднимались по лестнице в кабинет, не зная, что сегодня придется подумать. И списать-то не получится…

– Нина, тяни свое задание! – я протянула горсть нарезанных полосочек бумаги со странными заданиями.

Ребята с любопытством разглядывали белые полоски бумаги и молчали.

– Внимательно прочитайте задание. Постарайтесь войти в образ персонажа и придумать историю от первого лица. Ребята, очень важно попытаться понять смысл задания, представить самого героя, придумать про него историю. У вас 15 минут!

И тишина…В кабинете тихо играла гитара из моего сборника инструменталки, дети скрипели карандашами.

– Илья, начинай!

– Мое задание, значит…Читаю…Рассказ надкушенного пирожка… – Илья глубоко вздохнул и медленно выдохнул. По кабинету пронесся тихий смех.

– А вот и не смешно. Итак, я появился на свет так же, как и появляются все жареные пирожки – меня испекла тётя Ира на старой чугунной сковородке, предварительно нашпиговав свежей вишней с сахаром. Я помню это чудное ощущение, когда внутри всё клокочет, а я расту, а я поднимаюсь! Положили меня, значит, в тарелку вместе с другими пирожками остывать, да свою короткую пирожковую жизнь там проживать. И вот вроде бы мы все были из одного теста, с одинаковой начинкой, а у всех жизнь оказалась разной. Первых, кто был пожарен, съели забежавшие в кухню дети, а я, пожаренный последним, всё еще лежал на тарелке. На самом деле, каждый пирожок знает для чего он создан. И каждый хочет, чтобы его выбрали и съели. Странно, да? Ну, потому что это показатель особой вкусности и величия пирожка. Мы, пирожки, готовы быть съеденными – только бы нас признали самыми красивыми, пышными и вкусными! Короткая, но такая счастливая пирожковая жизнь. А вот моя жизнь не удалась. Меня надкусили и оставили в тарелке. Я быстро остыл и разочаровался в жизни! Но впереди меня ждала удивительная история, о которой я вам расскажу. Надкушенный, холодный и зачерствелый я лежал на кухонном столе, размышляя о несправедливости своей пирожковой судьбы, как вдруг меня схватила детская рука и засунула в карман пальто. Я болтался в кармане, не зная, куда и зачем меня несут. И вдруг меня вынули и бросили на землю. Прилетели голуби, которые пару раз клюнули меня в бок и отошли прочь. И тут я осознал, насколько я невкусный, и настолько же никому не нужный. Все ушли, а я остался лежать на земле. Пошел дождь, размачивая мою закоренелую черствость. Надо мной образовалась лужа, сквозь которую я смотрел на мир. И даже в этот момент я не переставал мечтать о чуде. А оно свершилось! В одной вишенке осталась косточка, которая начала прорастать сквозь меня! И это великое чудо, к которому причастен я – надкусанный и черствый пирожок. Маленький росточек все креп и креп с каждым днем, а к осени это был сильный зеленый побег с надеждой стать вишневым деревом!