Любовь – это боль

– Возможно. Возможно, его кто-то предупредил, я не знаю, – она беззвучно заплакала.

– Тебе показалось, я решил тебя развлечь? – Света буквально увидела, как напрягается рука с оружием, и инстинктивно вытянула вперед свою, пытаясь прикрыться от нападения. – Тебе жизнь в копейку? – процедил незнакомец сквозь сжатые зубы.

– Пожалуйста, – пролепетала девушка, слезы с новой силой потекли по щекам. – Пожалуйста, не надо. Я живу здесь уже пять лет, и ни один мужчина не переступал порог моей квартиры, вы первый. Ну зачем вы пришли! – она уже рыдала в голос. Ну и пусть, она просто не могла сдержаться.

– Заткнись. Это ты оказалась в его квартире… Пять лет? Не свисти мне! Такие дурнушки не в его вкусе. Что тебя с ним связывает?

– Ничего. Это моя квартира, моя!

– Что ты сказала?

– Это моя квартира! Я здесь живу! Одна! – до него вообще можно докричаться?

– Ты слишком много говоришь, – проворчал незнакомец. – Так, давай разберемся, – казалось, он, наконец, услышал ее.

Света судорожно вздохнула, ожидая дальнейших действий незнакомца. Капля воды ей сейчас не помешала бы. А то и капля вина, жаль только, что она не пьет. Хотя, появился серьезный повод для того, чтобы изменить свои привычки и приобрести новые, пусть даже и вредные.

– Проспект Ангелов? – тихим голосом спросил мужчина.

– Да.

– Хорошо. Дом пятнадцать, квартира восемнадцать?

– Квартира восемнадцать, но дом номер десять.

– Чччерт! – тихо вскричал незнакомец. – Это не тот дом? – казалось, он не мог в это поверить.

Отошел к креслу и с грацией пантеры опустился в него, локтями опершись о колени. Он размышлял, а Света ждала. Если ей и удалось доказать, что он ошибся, это еще не значит, что она сможет легко отделаться. Вполне вероятно, ее удостоят звания обладателя тайны его позора посмертно.

В повисшей тишине Света услышала стук своего бедного сердца. Наверное, теперь и этому безжалостному убийце все слышно. Наверное, этот стук раздается по всему городу, наполняя чернильное небо тоской и тревогой. Он забирается в квартиры, в теплые уютные спальни, и его слышат все люди ее города, и все понимают, что с ней случилась беда, только кто ей поможет?

Неожиданно резко раздался звук сирены патрульной машины ночных Стражей за окном. Света впилась взглядом в незнакомца, но он остался на месте. Его это не касается: никто не может знать, что он здесь. Словно тень, он проник к ней, и так же уйдет, только, кто останется в квартире – испуганная и сломленная девушка или бездыханный труп?

– Ну, ты как, готова умереть из-за моей ошибки? – он вновь поднял пистолет, направив в лицо обескураженной девушке.

Всю жизнь она поражалась, как это отдельные люди умудряются упасть в обморок, с чего бы это, и как вообще это происходит, и понимала, что с ней такое произойти никак не может, а понадобилось всего-то: наличие злого мужчины, страдающего рассеянностью, и огнестрельное оружие, чтобы опровергнуть эту ее уверенность.

* * *

Света открыла глаза, когда день давно вступил в свои права, и осень вовсю бушевала, сообщая о себе сильными порывами ветра, позвякивая стеклами, трепеща тюлем. В комнате витала свежесть с легкой примесью дыма. Привычность обстановки, порядок и чистота наполнили душу покоем, но все изменилось, как только Света вспомнила подробности ночного происшествия. Происшествия? Это могло стоить ей жизни или седых волос! Надо же, неужели это все было на самом деле? И она жива? Она могла бы сказать, что отдохнула и хорошо выспалась, но душевная тревога, завладевшая ею после пробуждения, сводила на нет целительность сна.

Все плохо, все очень плохо. Если ночной убийца ее не тронул, то может сделать это в любую минуту. Он же психопат, это точно! То кричит, то шипит, то смеется. Неуравновешенные люди опасны для общества, и ей надо срочно съезжать с этой квартиры.

Вспомнив про недоеденный торт, Света нашла в себе силы подняться с постели, и босиком прошла на кухню. Сквозь желтые занавески в помещение рвался дневной свет. Света откусила большой кусок и через мгновение уже рыдала, вновь переживая ночной кошмар. За нее даже заступиться некому. Разве что папа набросится на обидчика со своими кисточками и мольбертом, до смерти измазав его масляными красками. Хотя, Низами мог бы позвонить кое-кому, и попросить кое о чем, и, может быть, этому парню пришлось бы нелегко… Но дело в том, что он знает где ее найти, а она – нет.

И он нашел ее, не прошло и двух дней.

* * *

Света лихорадочно соображала, как поступить: закричать, или выскочить в окно, когда увидела его заходящим в автобус. Судя по внешнему виду, его можно смело отнести к категории людей, не пользующихся общественным транспортом уже долгие годы, и только его дальнозоркости оказалась она обязана встречей в салоне переполненного автобуса.

Жуткий мужчина взглядом пригвоздил ее к месту, и она так и стояла, пока он пробирался к ней сквозь толпу. Он уставился на нее своими страшными глазами, почти не мигая. Именно таким взглядом можно убить, поняла Света. Она же могла только жалко поглядывать на него, стараясь опустить глаза, но необходимость знать, что он сделает в следующую минуту, вынуждала то и дело поднимать взгляд на незнакомца. Сознание того, что ее окружает множество людей, служило слабым утешением, ведь дуракам закон не писан, и вряд ли его смутит такое количество свидетелей. Если только ему надо ее убить – он убьет.

– Как дела? – вдруг спросил он. Лицо не проницаемо, и сложно понять, шутит он, издевается, или серьезно интересуется ее жизнью.

Слезы, мгновенно закипевшие в глазах, все сказали за девушку.

– Ты ведь не обращалась в Орден, не так ли? Ты хорошая девочка? Ты и дальше будешь вести себя хорошо?

Света смогла только кивнуть. Он приблизил к ней лицо, по-прежнему не проявляя никаких эмоций, и стал пристально ее разглядывать.

– Какие длинные ресницы, – проговорил он, обдав ее ароматом ментола.

Тонкий флер мужского одеколона в сочетании со вкусом дорогих сигарет обескуражил ее. Так приятно может пахнуть только он, незнакомец с картин. Черный плащ, длинные волосы – все сходится. Только отец не знал, что он убийца, а не принц, и всю жизнь рисовал ее смерть. – И бледная кожа, как признак аристократичности, – тут он улыбнулся, но улыбка получилась злая, надменная и презрительная. Так кошка играет с мышкой, прежде чем ее съесть. И он ее съест, а она и не пикнет, даже не закричит. Потому что не может. – Ты вся дрожишь. Ты такая трепетная.

Кончиками пальцев он провел по ее волосам, а потом по коже щеки с любопытством садиста, не отрывая пристального взгляда, осознавая ее страх и наслаждаясь им. Приподнял подбородок и тихо проговорил прямо в губы:

– Пообедаем вместе? Какую кухню ты предпочитаешь?

Света судорожно сглотнула. Она по-прежнему не могла говорить, она вообще едва держалась на ногах, а ее огромное жидкое сердце снова растеклось по всему организму, трепыхаясь и стуча во всех местах сразу.

– Пойдем, – он решительно взял ее за руку и направился к выходу.

Она передвигалась как во сне, не чувствуя ног, окутанная ватой, сотрясаемая стуком сердца. Оказавшись на улице, вдохнула полной грудью и поняла, что до этого просто не дышала. Что ж, смерть от удушья тоже могла быть записана на счет этого изверга, ведь это все из-за него. Какую кухню она предпочитает? А он какую? Любит скушать на обед бедную беззащитную девушку, например, виновную только в том, что живет в доме номер десять на проспекте Ангелов?

Она по-прежнему молчала, он тоже не произнес больше ни слова, стоял и смотрел на нее. Ветер раздувал полы длинного плаща, играл волосами. И вдруг какая-то пружина сработала в ней: не успев сообразить, что делает, Света сорвалась с места и бросилась бежать. Про такой бег, наверное, говорят «только пятки сверкали» – и каблуки не помешали. Бежала Света так, что чемпион мира и его окрестностей по спринту позавидовал бы ее скорости. Но сейчас она готова завидовать ему, ведь его жизни ничто не угрожает, и бегает он ради денег и славы, а не для того чтобы выжить. Она не стала оглядываться, сворачивая за угол улицы Роз, а вслед ей не раздалось ни звука, и за ней никто не бросился.

Бездумно пропетляв большую часть дня по городу, Света направилась, наконец, в сторону дома Низами, решив провести вечер в его компании, тем более это всегда доставляло удовольствие им обоим. Может, она даже придумает предлог, чтобы попроситься остаться на ночь. И, возможно, даже сможет рассказать ему, что с ней произошло и во что она вляпалась. Даже расставшись недавно с ее матерью, Низами считал себя в ответе за ее жизнь и всегда оказывал посильную помощь, моральную и материальную. Вот и сейчас ей ну просто очень нужна помощь.

Ах, папочка, какой злой демон нашептал тебе идею об этом паршивом таинственном незнакомце? Может, если бы ты его не рисовал так долго и упорно, он не ворвался бы в мою жизнь, чтобы ее разрушить…

Ее планам не суждено было сбыться. Некому было напоить ее горячим чаем, обнять за плечи и душевно побеседовать, обещая защиту и покровительство, и виной тому стал ее сводный брат Нукри. Любящий отец, не так давно подарив сыну путевку в Египет, срочно вылетел туда вслед за ним, получив странную телеграмму о том, что его непутевый сын оказался в египетской тюрьме. Связи и деньги Низами понадобятся сейчас совсем в другом месте, даже в другой стране. Ну а Свете придется расхлебывать все самой.

Интересно, а можно ли выспаться на вокзале, в зале ожидания? В детстве эта идея представлялась ей романтичной. Если при этом разжиться сладкими яблоками и томиком Маяковского… Что ж, Маяковского, может, нигде в такое время уже и не купить, но какие-то фрукты нужны ей обязательно, если она не хочет вползти в зал ожидания без сил из-за тревоги и голода.

* * *

Эта часть городского парка была словно из другой реальности. Запустение, царившее кругом, бурелом и заросли кустарника создавали впечатление уголка дикой природы, места, куда ни разу не ступала нога человека. Здесь не было скамеек, а вместо асфальтированных дорожек – лишь едва заметные тропинки.

Они устроились на поваленном дереве в самой гуще орешника. Черноволосый мужчина облокотился о ствол растущего рядом дерева, закинув руки за голову и вытянув ноги. У сероглазого бледного мужчины с темными волосами поза, напротив, была напряженной, все в нем указывало на глубокую задумчивость. На строгом лице застыла маска растерянности.

– Брат, ты не прав, – проговорил черноволосый, сквозь прищур хитрых глаз разглядывая солнце. – К чему эти терзания? Ну, подумаешь, облажался, с кем не бывает! – он не выдержал и расхохотался, хлопнув приятеля по плечу.

Тот поднял голову и мрачно посмотрел на соседа, но промолчал. А друг не унимался.

– Слушай, ну кто она такая, чтобы ты ее боялся? Прихлопни, как муху, да и дело концом. Странно, что ты сразу не сделал этого, – он уселся поудобнее, сунув руки в карманы брюк. – Ты словно новичок, школьник, плохо сделавший домашнее задание. Ты боишься, что она пойдет в Орден и заявит на тебя?

Молчавший поморщился.