Новая русская

Семечкин недоверчиво посмотрел на коллегу.

– Читай, читай! – Добров вальяжно раскинулся на стуле и придал своему лицу милостивое выражение.

– Давай, давай! – прикрикнул он, видя нерешительность Семечкина.

Тот взял листок бумаги и развернул его. Потом сдул с него крошки табака и начал просматривать текст.

По мере того, как он продвигался в своем чтении вперед, на лице его расплывалась улыбка, а глаза становились маслеными.

– Ну, ты даешь, Шура! – проговорил Семечкин, плотоядно облизываясь. – Хотя в этом смысле я в тебе всегда был уверен.

– Дай сюда! – неожиданно крикнул Добров и вырвал листок из рук Семечкина.

– Я не понимаю, что ты теряешься, – закурив, сказал Семечкин. – Тут черным по белому написано: «Эта ночь была самой лучшей в моей жизни».

– С этой ночи прошло уже около месяца, – уныло заметил философ.

– Ну и что? Повторить всегда не поздно. А потом решить свои проблемы.

Добров не отвечал. Его голова бессильно упала на грудь. Водка взяла свое.

Семечкин пожал плечами, затушил сигарету и отправился прилечь на диван. Потом он неожиданно передумал, подошел к Доброву, взял его пиджак и вынул оттуда записную книжку…

…Как только около полудня Светлана Гордеева заснула в комнате для гостей, ссылаясь на свою усталость после бессонной ночи, Лариса почти забыла о том, что та рассказала ей сегодня утром.

Из школы пришла Настя, которая объявила, что, увы, по математике она получила «тройку». Но главное было не это. Настя поразила мать другим сообщением.

Она очень долго расправлялась с обедом, ее рассеянный взгляд бесцельно блуждал по огромной кухне, рассматривая потолки-армстронги и белые рифленые обои на стенах.

Взгляд девятилетнего сокровища никак не хотел концентрироваться на тарелке, где красовались спагетти по-болонски. Когда макароны с кетчупом упали на платье дочери, Лариса не выдержала.

– Ты что, без головы за стол села? – закричала она, угрожающе надвигаясь на свое чадо.

К ее удивлению, дочь в знак согласия закивала. Флегматично взяв пальцем упавшую макаронину, она засунула ее в рот и ответила:

– Мам, у меня – первая любовь. И, конечно, я потеряла голову. Все теряют, и я потеряла.

Лариса приостановилась и на несколько секунд застыла в неподвижности, переваривая только что полученную информацию.

– И… кто он? – сглотнув слюну, спросила она наконец.

– А, так, один мальчик из нашего класса! – уже своим обычным беззаботным тоном сказала Настя, махнув рукой, и снова вяло заскользила вилкой по тарелке.

– Я надеюсь, это не…

– Нет, ни за что не угадаешь, мамочка! – весело прервала ее Настя. – Это Витя Кузин.

У Ларисы отлегло от сердца. Витя Кузин был одним из лидеров в классе, весь из себя мальчик положительный и постоянно хвалимый на родительских собраниях. И родители у него тоже были людьми приличными: бородатенький папа интеллигентно-университетского вида и стильная мама с «сессоном» на голове и безупречной косметикой на лице.

Все это мгновенно прокрутилось у Ларисы в голове, и она наконец улыбнулась.

– А я уж думала, что это Леша Иволгин! – вырвалось у нее.

– Мама, меня типы, подобные этому балбесу Леше, не интересуют! – отрезала Настя.

Семья Иволгиных – папа-бизнесмен и мама-домохозяйка – жила по соседству с Котовыми в точно такой же по планировке трехэтажной квартире. Леша был троечником и забиякой. Поскольку он плохо справлялся со школьной программой, родители постоянно нанимали ему репетиторов. При всем при том он выглядел очень солидно: коротко стриженный крепыш с несколько выдающейся вперед челюстью. Несмотря на свои девять лет, он уже сейчас демонстрировал окружающим свое достоинство и даже высокомерие.

Настя еще с полчаса делилась с матерью своими школьно-амурными делами и потом прошла в свою комнату делать уроки.

Лариса поговорила о каких-то пустяках с гувернанткой Натальей и принялась за приготовление кофе по-крымски.

Она заварила кофе покрепче, добавила щепоточку соли и пол чайной ложки «Золотого ярлыка». Несмотря на то, что в магазинах был широкий выбор новомодных импортных какао-продуктов таких уважаемых фирм, как «Нестле», Лариса считала, что в приготовлении кофе по-крымски все же лучше использовать старый добрый, пахнущий детством «Золотой ярлык» отечественного производства.

Вообще, на взгляд Ларисы, в России традиции какао-производства имели богатую историю и свои особенности. Как бы западные производители ни завоевывали наш рынок своими молочными шоколадами, в производстве чистого какао и горького шоколада России нет равных. Лариса имела право высказывать такое мнение со знанием дела, так как в бытность работы в ресторане перепробовала все сорта горького шоколада импортного производства.

Лариса мельком, почти рассеянным взглядом посмотрела на часы. И внезапно спохватилась. Часы показывали половину третьего. Через полчаса им со Светланой предстояла важная встреча.

Быстро разлив кофе по чашкам, она почти бегом сбежала на первый этаж, где и располагалась комната для гостей.

Зайдя в комнату, Лариса стала тормошить подругу.

– Пора, осталось полчаса. Выпьем сейчас кофе и поедем.

Светлана открыла глаза и испуганно уставилась на Ларису.

– Лара, я… не хочу ехать.

– Почему?

– Я… не могу видеть его рожу.

Лариса вздохнула и решительно сдернула с подруги белое покрывало с огромными алыми розами.

– Хватит говорить глупости! – заявила она.

Светлана поднялась и умоляющим взглядом посмотрела на Ларису.

Та обняла ее за плечи и подтолкнула к двери…

Глава 3

«Вольво» подкатил к набережной Волги без пяти три. Добров в своем письме назначил встречу именно здесь, на аллее второго яруса, на третьей скамейке.

Лариса припарковала машину на площадке перед памятником Гагарину, рванула на себя рычаг ручного тормоза и сказала:

– Ну, с Богом!

Светлана, которая всю дорогу курила не переставая, умоляюще прошептала: