Ролики без тормозов

Женщина оценивающе посмотрела на нашу парочку и с легкой улыбкой, по которой сразу можно было понять, что мы не первые, кто беспокоит ее сегодня по делу ограбления, спросила:

– Нужна сенсация для газеты?

– Не совсем, – улыбнувшись, ответила я ей и сразу пояснила: – Сенсацию мы как раз нашли, теперь ищем подробности.

– Ну, тогда вы немного опоздали, – все так же приветливо продолжила дама. – Здесь вашего брата уже столько побывало, что все подробности, какие только были, давно выяснили. Что ж вы так поздно-то? В вашей профессии так нельзя.

– Так получилось, – уклончиво ответила я. – Вы можете что-нибудь поведать нам о сегодняшнем нашумевшем деле? Я имею в виду ограбление банка.

– Кое-чем помочь могу, – призналась женщина. – Я само ограбление не видела, занята была. Но потом слышала от зевак, что да как случилось, да и с милицией тоже пришлось пообщаться. Не знаю только, достаточно ли этого для вашей газеты.

– Мы вам в любом случае будем очень благодарны, – приготовившись слушать, ответила я.

Женщина принялась все красочно описывать, не забывая при этом сопровождать описание событий собственными комментариями. Мы с Кряжимским слушали ее молча, не перебивая.

– В общем, произошло все утром, банк едва открылся и приступил к работе. Я как раз обслуживала очередного покупателя, вдруг услышала какой-то шум в той стороне. Затем завыли милицейские сирены, в инкассаторскую машину запрыгнули несколько человек и куда-то понеслись. Я сначала решила, что они просто торопятся, но когда увидела толпу, да выскочивших из самого банка охранников, поняла: что-то случилось. Честно признаюсь, что не удержалась и, отпустив покупателя, закрыла ларек и поспешила к прохожим. Они что-то живо обсуждали. От них-то и узнала, что трое ребят на роликах выхватили у инкассаторов мешки с деньгами, а одного даже свалили. Его потом вроде бы даже в больницу возили, но я сама этого не видела.

– А преступников вы случайно не рассмотрели? Они ведь какое-то время катались здесь на роликах, – решила поинтересоваться я.

– Только в общих чертах, специально-то ведь каждого прохожего изучать не будешь, – вздохнув, ответила женщина. – Я и подумать не могла, что такие обычные на вид ребята могут что-то подобное выкинуть. И куда только их родители смотрят! И ведь одеты не бедно, наверняка особой нужды в деньгах не испытывают, а вот воруют, да еще как – по-крупному.

– Вы так и не сказали, как они выглядели, – поняв, что личными соображениями о юных преступниках женщина может делиться часами, вернула я ее к интересующему меня вопросу.

– А, ну да, – кивнула та и сразу продолжила: – Девушка была какой-то неестественно рыжей. Стрижка короткая, глаз не видно из-за очков. В очках, кстати, все были. Губы у нее были накрашены ярко. На девушке была майка, причем явно мужская, на груди рюкзак, кажется, темно-синий. На руках – деревянные браслеты.

– Она была в брюках? – стал уточнять Кряжимский.

– Да, в широких, сшитых из легкой ткани. На коленях какие-то штуки, не знаю, как они называются, но их надевают, чтобы уберечь ноги при падении.

– Мы поняли, – кивнула я. – А что касается молодых людей?

– Да примерно в то же самое были одеты и они: такие же темно-серые майки с какими-то аляпистыми рисунками, рюкзаки за плечами, штаны-шаровары, как я их называю. У одного даже в клеточку. Правда, на коленях у них ничего не было. И все в очках и кепках с козырьками, лиц не разобрать.

– А вы не заметили, насколько полными были их рюкзаки? – немного подумав, спросила я. – Могли ли в них быть обувь и одежда?

– Да кто ж знает? Может, и были, я на рюкзаки вообще внимания не обратила.

– А татуировки? У кого-нибудь из троих они были? – задала я новый вопрос, впрочем, не слишком надеясь получить на него ответ.

– Н-нет, – немного задумавшись, протянула женщина. – Кажется, не было.

– В таком случае, будьте добры, ответьте еще вот на какой вопрос, – немного опередил меня Кряжимский. – В какую сторону укатили воришки, вырвав из рук инкассатора мешки с деньгами?

– В ту, – не задумываясь, женщина указала в левую сторону. – Из разговора милиции я уже потом слышала, что они сначала мчались по многолюдному тротуару, а затем свернули в парк. Парк милиция сразу же окружила, перекрыв все входы и выходы, но сколько ни искали их там, так и не нашли. Как сквозь землю провалились. Но ведь не могли же они испариться!

– Не могли, – согласилась я с женщиной, про себя думая о том, что они вовсе не испарились, а просто, скорее всего, переоделись и, не вызывая более никакого подозрения, преспокойно покинули парк, нагло пройдя мимо все той же милиции. Деньги похитители могли где-то спрятать. Вернулись они за ними позже, когда все успокоилось и парк оставили в покое.

– Какой парк находится ближе всего к банку? – оставив на время размышления, спросила я у Кряжимского.

– Хотите в него заглянуть? – догадался наш старейшина.

Я молча кивнула, затем поблагодарила женщину за помощь и, вновь повернувшись к Сергею Ивановичу, добавила:

– Могу предположить, что в такую жару в парке должно было быть много народа, а это значит, кто-то обязательно видел роллеров и заметил, в каком направлении они двигались. Там-то и нужно искать брошенную ими одежду.

– И что это нам даст? – не понял ход моей мысли Кряжимский.

– Пока еще не знаю, но я вспомнила фразу из какого-то детектива: один из сыщиков говорит, что преступники сейчас так самоуверенны, что порой, совершив убийство, снимают перчатки и бросают их прямо на месте преступления. Полиции же остается только вывернуть перчатки наизнанку и идентифицировать искомого по оставленным отпечаткам пальцев. Возможно, и нам удастся сделать то же самое.

Глава вторая

Городской парк был не слишком большим, но это не мешало ему оставаться одним из самых излюбленных мест отдыха жителей нашего города. Парк даже на ночь не закрывался, но ничего противозаконного и хулиганского в его окрестностях никогда не происходило, возможно, потому, что даже в эти часы здесь дежурили охранники. Парк можно было условно разделить на три части: первая – детская площадка, где были установлены различные аттракционы, вторая – аллеи, со множеством деревянных лавок, и, наконец, пруд и прилегающая к нему территория.

В небольшой пруд выпускали днем семь лебедей и три-четыре семьи уток. Раньше лебедей было гораздо больше, и плавали они не только днем, но и ночью. Однако хитроумные посетители парка умудрялись похищать их, невзирая на круглосуточную охрану.

В пруду можно было покататься на катамаранах, или маленьких лодках, но купаться в нем было строго-настрого запрещено. В самом центре пруда, над водной гладью возвышалась скульптура щуки, которая через каждые три минуты выбрасывала в воздух тонкую струю воды.

Не успели мы пройти за ворота парка, как на нас сразу пахнуло свежестью и прохладой. Едва заметный ветерок колыхал макушки огромных деревьев, а те, в свою очередь, отбрасывали на землю спасительную для людей тень.

– О, смотрите, сколько здесь копов, – заметил Ромка. – Я столько милицейского сброда в одном месте сроду не видел.

– Слышал бы тебя сейчас Здоренко, – сказала я, тоже обратив внимание на то, что в парке собралось на редкость много работников милиции.

Маринка хихикнула, а затем добавила:

– Честно сказать, мне и самой иногда хочется сделать Здоренко какой-нибудь мерзопакостный комплимент. Он ведь говорит нам всякие гадости, когда мы обращаемся к нему за помощью.

– Вот именно – за помощью, – поймала я ее на слове, – и об этом не следует забывать. Он вообще-то не обязан нам эту самую помощь оказывать и терпеть наше вмешательство в собственные дела. Скажите спасибо, что он выражает свое недовольство только словесно, а никак не иначе. Ну все, хватит разговоров, пора уже, наконец, заняться делом.

– Объясни поточнее, что именно ты от нас хочешь? – подскочив ко мне, попросила Маринка. – Надеюсь, ты не собираешься останавливать каждого гуляку и брать у него интервью?

– Конечно, нет. Полагаю, что лучше всего пообщаться с работниками вон того кафе, – я указала рукой. – Если преступники также, как и мы, попали в парк именно через эти ворота, а так, скорее всего, и было, то официантки должны были их заметить.

– Кафе – это хорошо, – глаза Маринки заблестели.

Я не стала ей пока ничего говорить, понадеявшись на то, что она не станет уговаривать меня немного там посидеть – купит себе что-то перекусить и этим ограничится.

Мы вошли в кафе. Оно было переполнено, официантки едва успевали обслуживать посетителей. Поняв, что их лучше не отвлекать, я сразу направилась к стойке бара, попросив остальных остаться у выхода и не мешать работникам кафе выполнять свои обязанности. Маринка попыталась мне возразить, но я не стала ее слушать.

– Широкова! В следующий раз оставлю сидеть на телефоне, – пригрозила я подруге, и это подействовало.

Дойдя до стойки, я увидела за ней весьма привлекательную девицу. Барменша – а здесь эта роль почему-то была возложена на женщину – была одета в светлое платье со множеством карманов и имела полноватую фигуру. Кроме того, у нее были натуральные светлые волосы, вьющиеся на концах, и кокетливая родинка над верхней губой.

– Добрый день, – встретившись с барменшей взглядом, поздоровалась я. – Извините, что побеспокоила вас, но мне бы хотелось немного поговорить с вами. Я – главный редактор газеты «Свидетель».

– Редактор, говорите, – внимательно осматривая меня с ног до головы, повторила мои слова девушка. Затем она улыбнулась: – Похоже, что сегодня здесь никому нет покоя от папарацци.

– Ну, не только от нас, – взглядом скользнув по сидящим в кафе работникам милиции, заметила я. – Так вас можно отвлечь ненадолго?