Ставка на темного зверя (сборник)

Я чувствовала, что мои ноги, не приученные к долгим переходам, перестают слушаться. А сейчас опять идти до лесхоза! Мы вышли на околицу деревни. Вдалеке пылила какая-то машина. Когда она подъехала поближе, мы увидели, что за рулем сидит Дима.

– Садитесь, – он распахнул дверцу, – я вас подброшу.

Мы с Павлом многозначительно переглянулись.

– Я все знаю, – просто сказал Федосеев, – вы сейчас хотите поехать к Цыплакову. Отговаривать я вас не буду – бесполезно. Хотите расследовать смерть Ивана Николаевича? Знайте, я сам подозреваю Цыпу, но знаю, насколько опасно с ним связываться. Ну, раз решили, я вас к нему отвезу.

«Уазик» понесся по пыли. Мимо нас вновь проносились красивые леса, поросшие густой травой уютные поляны. Я вспомнила, как недавно мы ехали с Крыниным, и кукушка прекратила свою песню, когда он произнес фразу: «Сколько мне жить осталось?» Мистика, да и только!

Лес закончился, начались поля картошки. На севере области можно чаще встретить эту культуру, чем привычную нам пшеницу. На бесконечно длинных грядках стояли люди с тяпками, окучивали картофель. Я не понимаю, как можно обработать такое гигантское поле, ведь ему ни конца ни края нет. Помню, в детстве у меня кружилась голова при виде бабушкиного огорода, на котором я помогала родителям. А тут знай себе паши «от меня и до заката»!

– Это колхоз «Знаменский», – пояснил Федосеев. – Удивляюсь я им, вкалывают, как бобики, а получают гроши. Как так можно!

– А куда деваться? – возразила я. – Не всем же дрова рубить!

Дима проглотил мою шпильку не поморщившись, видно, не хотел спорить. Да и с чем спорить, ведь продавать лес значительно проще, чем сельхозпродукцию. Особенно сейчас, когда все буквально помешались на открытии мебельных салонов и фабрик. А у бедных сельчан один год неурожай, а на другой – завал, цена бросовая.

Заросли картошки скоро кончились, начался подсолнечник. Чудесно смотрится желтое поле, говорят, раньше эту культуру выращивали как декоративную. Жужжали пчелы, взлетая над крупными цветками, их мохнатые тельца были перепачканы пыльцой. Это зрелище почему-то напоминало о детстве как о безграничном ярком лете. Ах, как хочется вернуться!

Вдали показались какие-то дома. Когда мы подъехали поближе, оказалось, что это обычный «новорусский ренессанс», жуткие громадины с параболическими антеннами, громоздившиеся возле опушки березового леса. Сами-то небось любят природу – только возле своего дома! Пусть где-то там вырубают леса, главное, чтобы не у нас под боком!

– Вон тот дом, покрытый белой черепицей, – показал Дима. – Я туда не поеду, сами пешком дойдете.

– А как же мы обратно доберемся? – жалобно спросила я.

– Сами понимаете, ждать я вас не могу, на мне висит руководство предприятием. Давайте я приеду вечером, в шесть часов, на это место.

С этими словами он укатил, оставив после себя облако пыли. Немного постояв в нерешительности, мы с Павликом зашагали к коттеджам. В этот момент мне пришла в голову довольно рациональная мысль.

– Павлик, а ведь Цыплаков может меня узнать. Вдруг он видел меня по телевизору.

– Точно! – воскликнул мой оператор. – Мы об этом совсем забыли!

– Трудно быть известным, – вздохнула я, – ну ладно, будем надеяться, что этот «авторитет» не смотрит дамские телепередачи. В крайнем случае можно сказать, что я просто похожа на Ирину Лебедеву.

Дом с белой черепицей бесформенной громадой возвышался над остальными. Металлические ворота без единой щелочки казались неприступными. Я нажала на кнопку домофона.

– Кто там? – раздался грубый голос.

– Мы к Сергею Валерьевичу, – заторопилась я, – хотим пообщаться.

– Вы договаривались о встрече? – спросил охранник.

– Передайте Цыплакову, что мы от гурьевских, – развязно сказал Павлик, отстраняя меня.

Через пять минут ворота заскрипели. За ними обнаружился высокий человек в пятнистом камуфляже, он жестом пригласил нас войти. Надо же, у Цыплакова охрана ходит в спецназовской форме! Наверное, это такой психологический прием. Чтоб лишний раз запугать человека.

Мы с интересом огляделись. Вотчина районного «авторитета» была красиво ухожена, посажены декоративные деревья, цветы, газонная травка, одним словом, все сияло и благоухало.

Вид, конечно, был великолепный, но по мне гораздо лучше обыкновенный деревенский сад. Такая обстановка создавала атмосферу излишней официальности, хотелось вытянуться во фрунт перед всеми этими аккуратными, как в журнале по ландшафтному дизайну, насаждениями.

Охранник осмотрел нас на предмет оружия, затем провел в дом. Поднявшись на второй этаж по широкой парадной лестнице, мы подошли к двери, отделанной белой кожей. Хозяин дома, по всей видимости, предпочитал этот цвет всем остальным.

В просторной комнате мы увидели невысокого грузного мужчину в возрасте сорока пяти – пятидесяти лет. Он был одет в широкую белую футболку, которая даже на его изрядном животе висела свободно, и парусиновые штаны того же оттенка. Слегка тронутые сединой волосы Цыплакова были аккуратно подстрижены. Лицо было ровное, гладкое, приятного цвета. Этот человек казался добродушным толстяком, который радуется жизни в своем прекрасном саду. Если бы я не знала о его фокусах, никогда бы не поверила, что он способен на злые поступки.

– Проходите, гости дорогие, – радушно сказал хозяин, жестом приглашая нас присесть на диван, – вы хоть и без предупреждения, но я все равно рад. Чем обязан?

– Мы пришли к вам как акционеры Гурьевского лесхоза, – начала я.

– Да? – заинтересованно протянул Цыплаков. – И сколько у вас акций?

– Десять процентов, – я достала акции Марии Павловны и протянула их «авторитету».

– И почему вы пришли ко мне?

– Дело в том, что мы слышали о вашем интересе к данному хозяйству, поэтому решили, что вы можете нам помочь. Десять процентов – это недостаточно для того, чтобы влиять на решения совета акционеров. Может быть, мы могли бы сотрудничать с вами, для увеличения количества ценных бумаг в нашем активе.

– Это интересно, – мужчина подсел к нам поближе, – я многое знаю об этом лесхозе, но о вас никогда не слышал.

– Мы выкупили паи нескольких сельчан. Они нуждались в деньгах, а у нас были свободные средства на этот момент.

– Ясненько, – хозяин потер руки, – и чего вы хотите от меня?

– Мы пользуемся доверием остальных акционеров, с нашей помощью вы могли бы скупить гораздо больше акций. Вы прекрасно знаете, что вам они никогда и ничего не продадут.

– Конечно, я об этом знаю. Ваше предложение неожиданно и приятно. Давайте выпьем по такому случаю!

Он подошел к небольшому шкафчику и нажал на невидимую клавишу. Полки с книгами исчезли в нише стены. Вместо них выехал зеркальный барчик, наполненный разнокалиберными бутылками.

– Что будете пить? – радушно спросил хозяин.

– Немного вина, пожалуйста, – попросила я.

Выпив прекрасного белого вина (живут же люди), мы стали обсуждать стратегию нашего дальнейшего сотрудничества.

– Я выделю вам средства, потому что я действительно заинтересован в перетягивании рычагов управления на себя. С вашей помощью это будет гораздо легче сделать.

– Да, – усмехнулась я, – мы выступим в роли троянского коня.

– Бойтесь данайцев, дары приносящих, – задумчиво сказал Цыплаков. – Скажите, а почему вы пришли именно ко мне, а не к кому-нибудь другому? Кто рассказал вам обо мне?

– О вас нам рассказывали многие, в том числе и рабочие Казея Васильевича.

– Казея? – удивился хозяин. – Да вы, я смотрю, не успели приехать, а уже всех здесь знаете! Ведь вы приезжие? Из Тарасова?

– Вы угадали. Мы из Тарасова, – не стала отпираться я.

– И как вы проникли в святая святых – совет акционеров? Ведь туда не пропустят чужака.