Враг един. Книга вторая. Чёртов плод

Колонель почувствовал, как от безотчётного неодолимого ужаса у него перехватывает дыхание. Химическая вонь, заполнившая воздух вокруг, вдруг стала вызывать удушье; с трудом поборов накатившую дурноту, он трясущимися руками схватил прислонённую к стене гладильную доску и выставил её перед собой, словно щит. Лопатками мужчина всё ещё прижимался к двери, но ноги его будто приморозило к полу.

«Успокойся, приятель, – яростно приказал он себе, пытаясь не замечать, как неровно, с перебоями, начинает стучать его сердце. – Сосредоточься. Не вздумай паниковать. Ты же понимаешь, что это у тебя бред…»

Отчего у него может быть такой бред? Может быть, это сон? Или действие чего-то психотропного? Может быть… в коньяк было что-то подмешано? Сколько дом стоял пустым? Может…

Тварь с каким-то невнятным чавканьем подбежала ещё ближе – и вдруг рывком протянула к его лицу ставшую вдруг очень длинной лапу с кривыми чёрными коготками, острыми, как швейные иглы.

Колонель изо всех сил отпихнул её от себя доской и потом ещё наподдал по доске каблуком, но не удержался, поскользнувшись на растёкшейся по полу склизкой розовой луже, упал на четвереньки и чуть было не уткнулся носом в чудовищную многосуставчатую ногу, покрытую мелкими, извивающимися, словно черви, тёмными волосками.

«Если это сон, – мелькнуло в голове, – то сейчас САМОЕ ВРЕМЯ проснуться!»

– Дра-аться хочешь, человечек? – раздалось угрожающее шипение над его головой, и в ту же секунду Колонель почувствовал, как его окатило волной пронзительной вони, словно от груды протухшей рыбы.

Острые коготки, оцарапав шею, дёрнули его за ворот рубашки и потащили вверх. Колонель рванулся изо всех сил, сдерживая крик; послышался треск разрываемой ткани, и он пулей выскочил обратно за дверь.

…пусто. Никого и ничего…

Не чувствуя под собой ног, словно в кошмаре, мужчина ринулся вперёд по ярко освещённому («Слава богу!») коридору.

«А что, если ТОТ сейчас опять выключит свет?»

За спиной послышалось размеренное цоканье чего-то острого об пол; Колонель, всё ещё в какой-то дурацкой надежде, что всё это ему просто чудится, на секунду обернулся – и увидел, что тварь, перебирая многочисленными паучьими ногами, неторопливо трусит за ним следом, переваливаясь с боку на бок и оскаливая в свирепых гримасах страшные кривые зубы на чёрной обезьяньей морде.

«Выбраться отсюда. Срочно. Размышлять будешь потом…»

Липкий мраморный пол под ногами. Решётка кладовой. Висящий на стене огнетушитель (тяжёлый, он его поднять даже не сможет, не то что обороняться им…)

Запасной выход на подземную стоянку! Колонель на миг остановился и изо всех сил затряс тяжёлую железную дверь.

…всё заперто. Почему заперто? С этой стороны не должно быть никаких замков!

– Ну куда-а же ты… – скрипуче послышалось сзади.

Всё сильнее задыхаясь, Колонель добежал до конца коридора и стал судорожно давить на кнопку вызова лифта. В шахте что-то загудело, но лифт всё не приходил и не приходил, и тогда мужчина, запинаясь и перескакивая через ступеньки, опрометью помчался вверх по лестнице. Оказавшись в холле, он неверными пальцами несколько раз повернул ручку дверного замка и, лишь дождавшись запирающего щелчка, позволил себе остановиться, переводя дух.

Кто это? Что это было? Ряженые?

«Не бывает таких ряженых…»

Колонель замер, невольно прислушиваясь и всё ещё тяжело и прерывисто, со всхлипами дыша. В доме было тихо и мирно. Лучи неяркого солнца, проникающие с террасы, рисовали золотистые пятна на цветных напольных циновках. Слышно было, как в саду негромко чирикают вечерние птицы. Мужчина сглотнул пересохшим горлом.

«Воды. Надо воды выпить…»

Постепенно успокаиваясь, Колонель двинулся в сторону кухни.

Он успел уже шагнуть в проём широкой полукруглой арки, ведущей из столовой, и остановился как вкопанный, чувствуя, как резко скручивает живот и начинает колоть под языком.

Дверца высокого серебристого холодильника рядом с широким окном, за которым можно было разглядеть освещённый закатным солнцем кусочек теннисного корта, была распахнута настежь. На шахматной плитке мраморного пола виднелись осколки разбитого хрустального блюда и валялась груда запечённой рыбы вперемешку с какой-то зеленью.

А прямо перед Колонелем, опираясь серыми ободранными локтями о гранитную кухонную столешницу, раскорячилось то самое гигантское чудище с крысиной мордой и обвислыми перепончатыми ушами. Помогая себе толстыми, словно грузовые крюки, корявыми когтистыми пальцами, оно с хрустом догрызало зажатого в правой лапе крупного красного лобстера, хрипя и шумно причмокивая.

При дневном свете было отчётливо видно, что морда твари действительно покрыта то ли чешуёй, то ли коростой, а огромная вытянутая пасть в два ряда усыпана блестящими, как осколки металла, зубами.

Колонель отшатнулся, не отрывая от монстра глаз, и вслепую зашарил ладонью по простенку дверной арки. «Сейф… если это всё не сон, то здесь должен быть сейф!»

Чудовище подняло на него светящиеся жёлтые глаза и лениво облизнуло иссиня-чёрным, как у утопленника, языком длинные клыки.

– Пришёл, значит. Хе-хе, – прокряхтело оно и выплюнуло на столешницу изжёванный рачий хвост.

Узнав отпечатки Колонеля и отзываясь на прикосновение его руки, боковая панель арки, наконец, звонко пискнула и отщёлкнулась. В следующий момент мужчина уже пятился обратно в гостиную, сжимая во взмокших ладонях тяжёлую чёрную беретту и держа тварь на мушке.

– Не двигайся с места, урод, ты понял меня? – хрипло каркнул он, снимая оружие с предохранителя. Колонель отчего-то был уверен, что чудовище понимает человеческую речь.

А если это всё ему мерещится? Какой-нибудь приступ… яд… биологическое оружие… мало ли у него врагов. Если он сейчас начнёт стрелять в собственном доме – пустом доме, пустом! – и это станет известно сослуживцам… его же разжалуют…

– Не переживай так, приятель, – донёсся до него глухой гортанный голос из гостиной. – Этот лопоухий ничего тебе не сделает, если ты будешь хорошо себя вести. Верно я говорю, Вельз?

…ЭТИХ было двое. Один, покрытый тёмной короткой шерстью, больше всего походил на гориллу, вот только голова его на толстой бычьей шее будто бы принадлежала то ли волку-переростку, то ли вовсе медведю. Волк-горилла, расслабленно откинувшись на отделанную бронзой спинку, вытянув вперёд скрещённые ноги с гигантскими, как у йети, мохнатыми ступнями и закинув за голову чёрные мускулистые руки, развалился в кожаном кресле посреди гостиной, в котором четверть часа назад сидел сам Колонель. Второе существо, напоминавшее огромного ящера с тусклой серебристой чешуёй, вытянулось на банкетке напротив и рассеянно постукивало короткими блестящими загнутыми когтями по витому ореховому подлокотнику.

– У тебя симпатичный домик, – сказал полуволк. – Знаешь, всегда задавался вопросом, откуда у людей берётся такое количество денег?

Появившееся из столовой громадное существо с крысиной мордой прошлось взад-вперёд по комнате, шумно шаркая тяжёлыми тумбами-лапами по паркетному полу, подёргивая перепончатыми ушами и распространяя вокруг себя запах падали, и наконец встало за спиной у волчеголового и начало с хлюпаньем облизывать чёрным языком широкие как лопаты ладони, не отрывая от Колонеля жёлтых светящихся дыр-глаз.

– Кто вы такие, чёрт побери? – прохрипел Колонель, выставляя перед собой пистолет.

«Как эти… кто бы они ни были… вообще попали сюда? Мимо охраны, мимо сигнализации, мимо камер слежения и радаров периферийного контроля?»

– А ничего нервишки, – заметил волчеголовый с оттенком уважения. – Ну, строго говоря, наша задача заключалась просто в том, чтобы сообщить тебе, что наша раса в принципе существует на этом свете. Вроде бы я ничего не забыл? – он повернулся к ящеру.

Тот подцепил длинной гибкой лапой недопитый коньячный бокал, брезгливо понюхал его и снова отставил на барный столик.

– Вроде ничего не забыл, – подтвердил он. – Просто заглянуть на огонёк и немного пообщаться. Как думаешь, мы справились?

Позади Колонеля раздалось глухое натужное кряхтение, а потом в коридоре с грохотом обрушилось на пол что-то стеклянное, и из-за дверной арки показалось мохнатое обезьяноголовое туловище на длинных паучьих лапах – то самое существо, которое он только что запирал там, внизу, на минус первом этаже…

– Убеж-жать хотел, человечек? – жуткая полуобезьяна приоткрыла громадную пасть, из которой хлопьями вылетала мыльная пена, и, резво перебирая многосуставчатыми лапами, поползла к Колонелю.

«…самое время проснуться…»

Мужчина застыл как вкопанный, не спуская с твари глаз; палец болезненно свело на спусковом крючке, и в следующий же миг раздался оглушительный звук выстрела.

Пахнуло гарью; отдача прошибла мучительной болью напряжённый локоть. Существо с паучьими лапами резво отскочило в сторону, перемахнув через банкетку и опрокидывая стоящий напротив барный столик – по полу со звоном покатились опрокинутые бутылки, – и в тот же момент лежащий на банкетке ящер неразборчиво зашипел и сел, держась лапой за жилистое плечо.

– Вот же ты с-сволочь, – он повернул к Колонелю вытянутую морду, на миг выпуская из пасти тонкий раздвоенный розовый язык. – Больно, между прочим…

Мужчине показалось, что лицо ему при этих словах обдало волной мгновенного жара, как от печной заслонки, и он невольно прикрыл глаза свободной рукой, шарахаясь назад.

– Он сражаться хочет. Хе-хе, – перепончатоухая тварь, всё ещё переминавшаяся с ноги на ногу за спинкой кресла, на котором сидел жуткий полуволк, оскалила мерзкую чешуйчатую пасть.