Не могу забыть тебя

– У тебя все в порядке, Анаис?

Я хватаю ее за руку, останавливаю и разворачиваю лицом к себе. Она опускает голову вниз и отказывается смотреть на меня.

– Что-то случилось? – повторяю я свой вопрос.

Но она молчит. Я собираюсь еще раз задать тот же вопрос, но слышу, как она шмыгает носом. Либо она замерзла, либо… она медленно понимает голову, и я вижу слезы, которые стоят в ее глазах. Опьянение снимает как рукой.

– Я не могу…

Она пытается что-то сказать, но не договаривает и начинает плакать еще сильнее.

– Я не нужна…

Я не понимаю, что она говорит. Не понимаю даже, о чем она говорит. Я просто притягиваю ее к себе и обнимаю, пока она плачет. Ее хрупкое тело содрогается от рыданий, а я не знаю, как ее успокоить и чем ей помочь.

– Думаю, лучше вернуться обратно, – немного успокаивается она.

– А я думаю, что не стоит. У тебя красные глаза, видно, что ты плакала. У всех появится много вопросов.

Она вытирает мокрые щеки.

– Будет лучше вернуться, когда ты полностью успокоишься. А пока можно посидеть у нас дома, тем более мы уже почти пришли.

Она оглядывается и заметив, что мы действительно недалеко от моего дома, соглашается.

– Да, так будет лучше.

Беру ее за руку и, как ребенка, веду домой. Мне хочется узнать, что так расстраивает ее, но она пока не в силах об этом говорить. Она еще не смирилась с этим, и видимо, это что-то произошло совсем недавно.

Открываю дверь с помощью ключа и впускаю ее первой. В доме полнейшая тишина и темнота, слышно лишь шмыганье носом Анаис. Она проходит в гостиную, а я захожу в кухню, чтобы взять для нее бутылку воды.

Появляюсь в гостиной, когда она уже окончательно успокаивается и, протянув ей бутылку, сажусь рядом. Она делает пару глотков и ставит ее на газетный столик.

– Как ты?

– Уже лучше, спасибо.

Она врет.

Я знаю, что она не хочет впутывать других в свои проблемы. Но если она выговорится, ей станет легче. Поэтому я решаюсь завязать с ней разговор.

– Только давай не сейчас.

– О чем ты? – она наконец-то переводит все внимание на меня.

– Не нужно сейчас врать, – кручу я головой. – Я же вижу, что тебе совсем не лучше.

Она снова отводит свой взгляд.

– Я не заставляю тебя говорить, но не нужно мне врать, – делаю я паузу. – Пожалуйста.

Она смотрит куда-то вдаль и не произносит ни звука. Я подымаюсь, чтобы налить себе чего-нибудь, но она останавливает меня, схватив за руку.

– Прости, просто все очень сложно.

Я киваю, но она не отпускает меня.

Ее прикосновения, как электрический разряд, доходят до самых кончиков пальцев. Это нужно прекращать.

– Я отойду налить себе чего-то.

Анаис кивает и медленно отпускает меня.

Я бы сейчас налил себе чего-то покрепче, но ее присутствие и так дурманит меня. Она как сильный алкоголь, который с каждым разом все сильнее вызывает зависимость. Нахожу в холодильнике банку пива и наливаю немного себе.

Снова возвращаюсь в зал и замечаю, что Анаис ни на миллиметр не сдвинулась с места. Ее состояние начинает пугать меня, и я решаюсь сделать то, о чем потом буду долго жалеть. Я присаживаюсь на корточки перед ней и беру ее руки в свои. Я долго не решаюсь поднять на нее свой взгляд, потому что чувствую, как сбилось ее дыхание.

– Иси… – я запинаюсь.

А она вздрагивает.

Как давно я не называл ее так? От этого по коже идут мурашки. А меня на секунду переносит в прошлое. Но я выбрасываю его прочь и хочу продолжить, но чувствую, как ее рука сжимает мою ладонь. Медленно поднимаю на нее взгляд и вижу, как в ее глазах стоят слезы.

Пульс с каждой секундой учащается, и я начинаю понемногу терять землю под ногами. Протягиваю руку к ее щеке и успеваю словить слезу, которая собиралась скатиться. Я не отрываю взгляда от ее глаз, как и она. Я не знаю, к чему это приведет, но точно ни к чему хорошему. Я не должен был этого делать, не должен был поддаваться. Но я ослушался сам себя и разрушил последнюю стену, которая была между нами.

– Анаис… – пытаюсь продолжить я, но она перебивает меня.

Она произносит то, что я боялся услышать. То, чему я не смогу противостоять.

– Поцелуй меня.

Я на секунду задумываюсь, не показалась ли мне, но когда она произносит это снова, я понимаю, что нет.

– Поцелуй меня, Дэвид.

Она произносит это шепотом, но фраза оглушает меня. Поцеловать ее – как сорваться вниз с высокой скалы. Но у меня нет сил противостоять, потому что я желаю этого. Я желаю упасть в темноту, которая повлечет мою погибель.

Мои губы накрывают ее, и я теряю рассудок. Я лечу вниз, где в любой момент могу разбиться. Но уже поздно что-то менять. Я уже погрузился в темноту, из которой нет выхода.

Наш поцелуй нежный, даже робкий, будто это происходит впервые. Я отстраняюсь, чтобы взглянуть на нее и, увидев ее горящий взгляд, забываю обо всем. Обо всех обещаниях, которые я давал себе. Обо всех принципах, которых старался придерживаться. Все уходит на второй план.

Я целую ее. Целую так, словно она для меня все. Словно между нами всегда все было хорошо. Будто не было этих длинных расставаний. Словно мы всегда были вместе. Я целую ее, будто это наша последняя встреча.

Она разрывает поцелуй и прислоняет свой лоб к моему. Ее пальцы в моих волосах дарят невероятные ощущения, а мои руки на ее бедрах заставляют каждый уголок моего разума выходить из строя. Я больше не владею собой. Теперь мной управляет девушка, которая смотрит на меня так, как не умеет никто.

Я уже знаю, что буду винить себя завтра и всю оставшуюся жизнь. Знаю, что никогда не смогу простить себе этого. И чем дольше я смотрю на нее, тем отчетливее это понимаю.

Мне не следовало пить так много, не следовало оставаться с ней наедине. Я должен был послушать ее и вернуться назад, к нашим семьям. Но я предложил ей зайти сюда. Это стало роковой ошибкой. Одной из самых больших ошибок, которых я когда-либо совершал.