Чувственная пытка

Удружил, называется. Меня реально начало колотить.

– Юнь, ты это, губы намажь, чтобы ярче были, – не унимался Стас. – Хочешь, я тебе свою помаду дам?

– У тебя есть помада?

Я в шоке уставилась на парня. Вот встретила бы такого на улице и сказала бы, что шпана шпаной, а у него в загашничке, оказывается…

– А что тут такого? Случаи бывают разные.

– Ну да. Ну да, – подтвердила я, лишь бы не выдать свое отношение к произошедшему.

Мама миа. Мир сошел с ума, перевернулся с ног на голову. Мужики носят в карманах помаду, а женщины косят под мужиков. Я Стаса не осуждала ни в коем случае. Каждый волен выбирать, что ему нравится. Лишь бы детей не трогали и не совращали. Все остальное – это их дело.

– Вообще, ты у нас конфетка. Был бы я другой, то за тобой обязательно приударил бы, – напоследок произнес Стас.

Надо же. Такие признания. Никогда не думала, что могу быть симпатичной Стасу. Мне казалось, что я не в его вкусе. Хотя откуда я знаю, каков его вкус? Мы с ним в одной кровати не лежали, с одним мужиком не целовались.

Я оправила жакет, провела рукой по убранным в прическу волосам, все же подкрасила губы, но только своей помадой, и пошла в святая святых нашего офиса: кабинет генерального.

Стефания, наша бессменная секретарша, встретила меня пренебрежительным кивком. Я не знаю, как она умудрялась пересиживать всех генеральных, но это у нее получалось лучше всех. Поговаривали, что ей удалось уже поработать с пятью директорами. И ни один не пожелал ее заменить. Такой сплав сдержанности и красоты еще надо поискать. Она, обладая холодной красотой, присущей выходцам из скандинавских стран, была на своем месте. В меру почтительная, в меру подобострастная, всегда держащая дистанцию с остальными работниками офиса, эта женщина была незаменимой сотрудницей.

– А, Клаус, вас уже заждались, – произнесла Стефания.

И от ее тона мне стало не по себе, словно я собралась прыгать в прорубь с ледяной водой.

Постучала в плотно закрытую дверь. Почему-то поджались пальцы на ногах и напряглись соски. Последнее вообще было из ряда вон выходящим. Такого со мной не случалось никогда.

– Войдите, – в хриплом голосе слышались металлические нотки.

– Можно? Да? – как-то заискивающе произнесла в ответ.

Было жутко не по себе. И я не знала, чем объяснить подобное чувство.

Прикрыла за собой массивную дверь. На месте генерального никого не наблюдалось, все пространство передо мной было пусто. Где же он? Эта мысль буравила сознание.

Я вошла. Кабинет генерального встретил тишиной.

– Есть кто тут? – не знаю, почему решила спросить.

– А вы сомневаетесь? – хриплый голос заставил нервы напрячься до предела.

– Я? Нет, – выдала в ответ.

– Долго же вы шли.

Где-то я слышала уже этот голос, раздавшийся сбоку от меня.

Я повернулась на звук и обомлела: из правого угла кабинета на меня не мигая смотрел ремонтник. На меня взирали черносмородиновые глаза. Это был он. Я не могла ошибиться. «Жили-жили и усрались», называется. По-другому я не могла обозвать сложившуюся ситуацию.

Блин.

Черт.

Твою мать.

И еще куча нелицеприятных выражений, которые я хотела произнести в данной ситуации. Что же это за злой рок? Я не знала. Это же надо было так врюхаться? Кажется, я в полной жопе.

Только что я познакомилась с Нежданчиком. Собственной персоной.

– Я спешила, – постаралась я исправить ситуацию.

– Так понимаю, Юнона Альбертовна Клаус собственной персоной, – царапающий нервы голос заставил меня вздрогнуть.

– Й-а, – проблеяла в ответ.

– Офис-менеджер? – вопросительно поинтересовался он у меня.

– Й-а, – как ослик из мультфильма, выдавила из себя.

– У вас такая хорошая характеристика… не соответствующая действительности.

Если первая часть фразы меня окрылила, то вторая опустила ниже плинтуса. Так меня еще никто не оскорблял.

Неждан, будь он неладен, с пренебрежением взирал на меня с высоты своего роста.

Он листал папку. Видимо, это было мое личное дело. Затем подошел. «Твою ж мать!» – выругалась про себя еще раз. Как я могла перепутать начальство с какими-то ремонтниками? Что на меня нашло? Получается, если это Неждан, который генеральный, то второй – Аполлон, который заместитель. Теперь все стало на свои места. Меня трясло. Как я могла так грубо обойтись со своим непосредственным начальством? Все. Хана. Мне полный пипец. Сейчас меня будут есть живьем. Без соли и специй.

Я склонила голову, понимая, что это самая выгодная позиция в данном случае. Кающаяся рабыня собственной персоной, вот как называлась эта поза.

– Юнона? Альбертовна? Так? – еще раз произнес Неждан.

Мне следует и его назвать по имени-отчеству?

– Да, Неждан Натанович. Я вас слушаю, – тон в тон произнесла я.

Вот только так хрипло у меня не получилось.

– Надо же. Уже в курсе, – буркнул себе под нос новый начальник. А потом бросил мне, сверля черносмородиновыми глазами: – Сплетни вы легко собираете, впрочем, как и отлыниваете от работы.

Это он о чем только что? Меня аж подняло и не опустило от гнева. Это он что имеет в виду? Будто бы я вчера прогуливала? Так получается? Спасибо Стасу, что предупредил, а иначе стояла бы дура дурой и не могла понять, в чем дело.

– Если вы о вчерашнем отсутствии на вашей инаугурации, то я ходила по заданию главного бухгалтера на почту отправлять заказные письма.

Меня от возмущения аж всю трясло. Это же надо назвать меня прогульщицей. Ту, которая тут практически днюет и ночует.

– И кто это может подтвердить? – с легким недоверием в голосе спросил этот… Неждан.

– Ирина Васильевна, – выплюнула я. Не могла сдержаться и добавила вслед: – Если вы знаете, о ком идет речь?