Дорогой скорби: падение, огонь и покаяние

Азариэль продолжал отбивать атаки зачарованного магией оружия, что искрами било в лицо, и ему всё труднее удавалось держать оборону. Шаг за шагом, но парень отступал, продолжая отражать выпады и верховые атаки. Альтмер, как только выдалась возможность, сразу перешёл в атаку. Он нанёс выпад, но Вольный Король отступил на два шага. Азариэль вывел клинок из выпада и, взмахнув им, направил его со всей силы вверх, начав замах для рубящего удара.

Противник уже стал готовить свой ятаган для удержания атаки сверху, но тут же Азариэль решил пойти на хитрость. Одной рукой он полез в карман за свитком, а конечность, где было оружие, молнией направил лезвием в бок Вольного Короля, изменив направление оружия.

Но и князь оказался прозорливым. Он сразу же устремил ятаган в бок и два клинка снова с металлическим звоном выбили сноп искр. А огненная стрела, вышедшая из свитка, была остановлена магическим барьером, поставленным Королём и её пламя обратилось в яркую вспышку.

Однако и Азариэль был не лишён чувства боя. Он знает, что варварское поведение порой лучше, чем элегантное фехтование. Парень тут же со всей силы пинает носом сапога в четырёхглавую мышцу, обходя усиления из металла. Вольный король издал лёгкий стон и потянулся к месту, которое пронзила боль, но альтмер не останавливался. Но левой рукой ударил князя в челюсть, а потом, подобно ветру, в один прыжок, оказавшись за спиной Вольного Короля, навел клиник в область незащищённой шеи, чем знаменовал свою победу.

– Достоин, – хрипло ответил тот, кто называл себя Вольным Королём. – Собирайся. Мы отправляемся.

Глава 5. Знамя Хартленда

То же побережье Нибенейской бухты. Спустя три часа. Святилище.

Азариэль чувствует, как по его коже ползучей змеёй бежит прохлада и могильный холод, медленно сковывающий тело и душу. Стужа, мокрота, тьма и древний страх пропитали это место, наполнив его аурой могильного ужаса.

Это древние айлейдские руины, навсегда и ото всех скрытые от глаз, погребённые под массивами водной глади и песками истории. И это чувствовалось совершенно чётко. С потолка, где шла пятёрка воинов, беспрестанно капала вода, и её плеск стремительным эхом разносился по всем руинам. А ни в одном из исторических свитков нет упоминания, о сей месте.

Альтмер, сжав в руке клинок, чуть припущенный к каменному полу, огляделся по сторонам, движимый инстинктом первобытного страха, но в его взор не попало ничего, что можно было связать с опасностью. Лишь ряды каменных айлейдских гробов, в которых вечным сном покоились древние хозяева этих мест, навсегда лишившиеся власти над своим доменом.

Тут же сработали чудесные свойства клинка. Из рукояти, мистическим тёплым потоком по телу и душе разлилась неведомая эфирная энергия, вселяющая уверенность и рвение, разгоняющая страхи и всякие ужасы, червём поселившиеся в сердце, но клинок не способен был разогнать те душевные само терзания, ментальный дискомфорт и некое чувство стыда, что ело душу Азариэля. Он никак не мог забыть, как поступил с Маратом, считая это низким поступком.

Редгард был в прострации, когда всё кончилось. Когда Вольный Король повёл за собой всех к побережью. Марат потребовал от Азариэля подробных объяснений. Он хотел знать про Орден, и как это связано с поиском Аквилы, но высший эльф ничего не собирался говорить. Конечно, он чувствовал стыд, что тогда в Анвиле наврал своему другу, так дерзко обманул его, поведал красивую и захватывающую историю, а не то, как мир чуть не был разорван на части и загнан под «железную пяту» отступников и сектантов, ведомых губительными силами.

И отказ Азариэля рассказать про Орден и про то, что случилось в той страшной и ожесточённой битве, вызвал в душе редгарда обиду. Он не смог понять, а тем более просить такой наглой и полуприкрытой лжи. Марат просто холодно попрощался и пошёл в сторону Имперского Города, оставив альтмера одного и это вызвало в душе Азариэля ощущения стыда, перемешанные с самопрезрением за столь гнусную, но вынужденную ложь. И ещё большей болью отдалось осознание, что тут их дороги разошлись.

И сразу же последовало воззвание Бранда, который звал Азариэля с собой, в некое святилище, о котором ещё никто никогда не слышал. И, несмотря на все терзания и внутренние сомнения бывшему рыцарю пришлось откинуть свет вечных орденских истин и вступить на дорогу, вымощенную чувствами…

Вольный Король рассказал, снизошёл до этого, по дороге, что это за святилище и где оно находится. Это был древний храм-гробница айлейдов, построенная под великим озером Румаре и скрыта даже от самих многих высших эльфов Хартленда. В этой гробнице не хоронились самые почтенные и значимые члены айлейдского общества. Тут не возлагались в гробы великие герои и учёные древней цивилизации. Это было специальное место, где захоронились те, кто умер от страшных болезней, пострадал от магических аномалий или даже был одержим страшными потусторонними сущностями. Своего рода это был могильник, куда отправляли тех, кто и после смерти мог отравлять землю и подвергать опасности многострадальный Тамриэль.

Но во время воины с людьми, когда владычество айлейдов медленно начинало сходить, когда легендарная Алессия прорезала оборону врага, как нож масло, это место стало прибежищем немногих, кто ещё чаял мечты о могущественной эльфийской империи. В могильниках был устроен храм почитания неизвестным богам, где айлейды молили их о победе, а сами они стали оплотом для незримого сопротивления, но воина была проиграна. Новая империя разбила в пыль эльфов и загнала их в свои мелкие городки, где они ещё поддерживали жалкие очаги умирающей культуры. Был заключён мир и воина окончилась, однако руины остались недобрым напоминанием былого, зловещим эхом из глубины веков.

Старые легенды гласят, что в конечном святилище, где молились айлейды, во время проведения одного из таинственных религиозных обрядов удалось призвать странное и неведомое доселе существо с неизвестного плана. И оно обратилось против создателей. Гнев и жестокость этой твари был настолько сильны, что бежавшие в страхе эльфы запечатали эти места навсегда, оставив их в полном запустении и забытьи. И этот могильник, не известный никому ранее, ушёл за грань забвения и был потерян навсегда, вычеркнут из всего, что только можно.

В могильнике-храме и остались разве что пустота и забытье, перемешанные с повисшим ореолом неистового страха. Сам зов древних, что лежали в гробах, отдававшийся в стенках, словно говорил бежать отсюда со всех ног и забыть про это проклятое место.

Но тут было так называемое Знамя Хартленда, в котором столь сильно нуждался Вольный Король, ибо утверждал, что «в нём скрыта истинная и древняя сила, имя которой – знание». Вольный Король лишь слегка приоткрыл завесу тайны, не говоря о том, зачем именно нужно ему древнее знамя.

И Азариэль идёт за Брандом, в поисках знамени ушедшей цивилизации, и он добудет эту тряпку, чего бы это ни стоило для всех, кто спустился в эти проклятые катакомбы.

Вокруг парня окружают отёсанные практически до стекольной глади каменные стены, каких нет в айдейдских руинах Сиродила. В каждой стене множество аккуратных выбоин, где покоятся гробы с мертвецами. Потолок представлен плитами, видимо выполненными из белого мрамора, и позеленевшими от неимоверного количества влаги, которая была над этим святилищем неизвестных богов. Его укрытый вход расположился на берегу, а сама гробница-храм уходила далеко в Нибенийскую бухту.

И это в кои-то мере смущало Азариэля. Находиться под толщей воды, которая раскинулась тоннами воды и породы над головой и могла обрушиться в любой момент, проломившись из-за каприза времени или погоды.

Но пока в его руке чудесный клинок, а маг в синим балахоне, освещает пространство, всё будет в порядке. И неизвестный Азариэлю чародей в какой-то момент времени стал гарантом стабильности их небольшой группы, что вышла на охоту за древней хоругвей.

Азариэль не вдаётся в подробности, кто с ним идёт рядом. Тот же имперец, чьи доспехи бряцали об два свисавших клинка. Тот же чародей, с балахоном, который издавал звуки шуршания ткани. Рядом с ними шёл высокий сиро–норд, и его стальные сапоги при каждом шаге отдают звонким эхом. И вольный король, облачённый в странные доспехи.

Вся группа, проникшая в древние руины, шла тихо, и никто даже не смел друг с другом заговорить, ибо весь слух обращён в пустоту, что отдавала лишь звуком стекающей воды. Каждый будто соблюдал вуаль тишину этого эпохального места, над которым восторжествовало забытье.

Но всё же перед спуском Вольный Король немного поведал о тех, с кем решил спуститься в эти забытые богами руины. Высокого ратника звали – Малахай. Он родом с северной Коловии, а поэтому так похож на нордлинга. Сиро–норд провёл множество лет в наёмниках Гильдии Бойцов, а после сражения под Цитаделью решил пойти в воры, но прежде чем его нашёл Бранд и дал ему более благородную работу. Маг по имени Теренций был бывшим чародеем из Гильдии Магов, но ушёл оттуда из–за разногласия с руководством, после резни. Его дух взывал к служению в культе Хермы-Моры, но предложение и зов Вольного Короля опередили опрометчивый поступок. И офицер Имперского Легиона, чьё имя Юлий, решил уйти со службы и примкнуть к бандитской шайке, но встреча с Вольным Королём изменила его судьбу.

Бранд не поделился теми мотивами, по которым они примкнули к нему и почему так верно следуют тем, путём, который он же и прокладывает. Это осталось за завесой вечной тайны.

Внезапно все размышления Азариэля прервались встревоженными, но размеренными, словами мага:

– Стойте.

Все остановились перед стеной тьмы, что заградила путь и за которую даже свет не проникал. В ней не отражались ни магические шары, источающие свет, ни отражение пятерых воинов. Словно стена вечного сумрака лишь жадно поглощала весь свет, что стремился в неё.

– Что это? – вопросил Юлий.

– Малахай, – чуть повернув, голову обратился чародей. – Ударь секирой.

Высокий коловианец подошёл практически вплотную к загадочной стене и замахнулся своей огромной секирой, чья толщина металла могла бы сделать из неё молот. Как только лезвие, направленное подобно сокрушительному молотку, коснулось сумрачной преграды, стена хрустнула и разлетелась с каменно-стекольным звоном, предоставив на вид следующую секцию.

Маг тут же направляет вперёд светящийся шар, который не разогнал весь сумрак, ибо его не было. Древнее помещение, в отличие от длинного коридора, освещали так называемые «Камни Варла», чей лунный свет льётся тысячелетиями и затопляет каждый уголок этой комнаты, не оставляя его не освещённым.

Помещение, явившееся пред навострёнными очами, довольно просторно. На высоких тонких столбах сияли «Камни Варла», серебряным холодным светом заполнявшее место. В помещение вела длинная каменная лестница, спускавшаяся вниз, к полу, уложенному плитами. У стен помещение стоит два длинных каменных пьедестала, на которых расположилось по десять статуй, а в самом конце большая дверь, с силуэтом вытянувшегося сияющего древа.

И именно эти изваяния из давно минувшей эпохи, изображавшие погибшую расу, привлекли внимание Азариэля. Они, удерживая в руках изогнутые клинки, облачённые в эльфийскую броню стояли по направлению к большой двери, словно охраняя её, будто сдерживая неведомого, в ожидании, когда он ступит в эту секцию. Видимо это и были знаменитые «айлейдские стражи», что стерегут древнего демона, опрометчиво вызванного из неизвестного плана.

– Приготовьтесь, – начал бывший легионер и тут же с лязгом вынимает два меча. – Это будет тяжёлая битва.

Маг приготовил заклятья, и сам воздух затрещал от копящейся энергии. Сиро–норд взял в боевое положение огромную секиру, что таинственно, зловеще блеснула и затрещала от напряжения в свете «Камней Варла». Азариэль вынимает свой прекрасный меч, чей конец эфеса украшено странным камнем, на котором были символы снежных эльфов. А Вольный Король, оставив оружие в ножнах, встал впереди группы и повёл её к воротам, за которыми крылось древнее зло.

Они спустились с лестницы, и пошли по широкому пространству через пьедесталы. Вся группа с опаской озиралась на недвижимых «айлейдских стражей». Силуэт каждого древнего воина айлейдов был затемнён и практически укутывался во мрак. Каждый из группы ожидал, что вот–вот они сойдут с собственных пьедесталов и ринутся в бой, желая покарать нарушителей их древнего спокойствия. Но все стояли смирно, словно не замечали того, что по их дому, который они должны охранять, спокойно расхаживают.

– Не стоит их бояться, – текучим голосом начал Бранд. – Они сойдут с мест лишь тогда, когда будут сняты печати с той двери, – заключив, Вольный Король указал на конечную дверь.

Группа быстро преодолела помещение и подошла к странной широкой двери. От этого прохода источает леденящий душу холод тысячи могил, а в душу забирался неистовый животный страх, бесновавшийся вместе с безнадёгой, что отравляла сердце. Сама эта дверь говорила о том, чтобы всяк к ней подошедший разворачивался и бежал отсюда прочь.

Вольный король приложил ладонь, укрытую в кожаную перчатку, и провёл по камню. Тут же дверь отдала красным свечением и мистически засияла, а посредине пыхнули огнём и проступили айлейдские символы.

– Как только я сниму печать, он вырвется, – бесстрастно заговорив, Бранд тут же скатился в эмоции лёгкого гнева. – Даже отсюда я слышу, как он скребётся разумом в моё сознание.

В ответ было лишь молчаливое согласие, данное всей группой.

Вольный Король взметнул руками, в которых заискрилось фиолетовое свечение, медленно, вихрем сползавшее на все руки.

Азариэль вздел свой меч, обхватив его двумя руками, который начал неистово светиться солнечной лазурью. Его примеру последовала остальная группа и приготовила то оружие, при котором и была? Но всё же страх перед неведомым существом терзал душу и сердце.

Бранд, собрав всю эфемерную энергию у себя в руках, обратил с собственных ладоней её на каменную дверь, ставшей преградой между миром и чудовищем, что скрывалось внутри.

Магия распылалась по каменной двери, словно краска, попавшая в воду. Камень засиял красным светом, зашипел и затрещал, борясь со снятием печатей. Послышалось странное шипение и огненные символы айлейдов, обратились в пар, развеявшись по помещению. И дверь в последний раз блеснула красными оттенками и стала просто каменной без магической защиты. Началось.

Сначала послышался чудовищный и оглушительный рёв, как будто в один голос завыли тысячи оборотней. Потом каменная дверь разлетелась кошмарным салютом каменных осколков, откинув всех, кто стоял рядом с ней, обратившись просто в мелкие кусочки.

Азариэля откинуло на несколько метров, и он с жуткой болью приземлился на спину. Позвоночник и рёбра затрещали, сковав все движения, и дышать, стало невозможно. Каждый клочок воздуха, втягиваемый краткими вздохами, давался сквозь нестерпимые муки, но всё же высший эльф остаётся в сознании и видит, что происходит.