Во имя порядка: на заре новой эры

Глава 18. По решению трибунала

«Трибунал42 вершит судьбу. На судебных заседаниях его куётся судьба, воля и жизнь страны. Он – оплот справедливости и чести».

– Из книги «Уложение о трибунале».

Спустя два дня. Арк. Храм солнца.

Светлое небо, если в него вглядеться, то всем своим великолепием может разогнать любые мысли о том, что сейчас кипит война на континенте. Чистое, без облачка на небе, только отравленное чёрными клубами едкого дыма, что поднимается с полей сражения. Я, идя через весь двор Храма солнца, без эмоций взираю на тёмные столбы от пожарищ – следствие работы ралаимов и наёмников, выжигающих позиции врага, не давая ему закрепиться. Но все мысли стоит направить на другое. Сегодня посреди дня, пока я отдыхал, ко мне в комнату вломилась стража и потребовала пройти с ней, чему немедленно и подчинился. Тревога заставляет меня содрогаться, ведь не знаю, что мне инкриминируют и вынужден идти под конвоем, в лёгкой алой рубахе, штанах тёмного цвета и сапогах. Не понимаю, куда меня ведут, не осознаю, что происходит, но знаю одно – всё это неспроста и в моей голове витают только догадки. Трое воинов в красно-белых табардах окружают меня, и сопровождают непонятно куда, отчего я ощущаю себя каким-то преступником, вором или крамольником. На себе ловлю взгляды послушников и хранителей… осуждающие, смущённые или озлобленные – никто не остаётся равнодушен к тому, что меня тащат невесть куда. А хотя я уже догадался, что мой путь предлежит недалеко.

– Эй, что происходит!? – кричит возмущённо кто-то из Святого ордена.

– Не важно! – фыркнул стражник. – Это государственное дело, не вмешиваться!

Мы со стражниками приблизились к Обители, возле которой выставлено усиленное охранение в виде десятки хранителей. Я призраком прошёл мимо них и вот мы внутри богато, но сдержанно обставленного помещения в котором бывал десятки раз, но сейчас оно мне кажется особенно холодным.

– Поднимайся, – указал стражник на лестницу и взобрался по ступеням, выйдя в знакомое помещение, где раньше Арантеаль проводил собрания. Только не ради этого я был вызван.

У стола я насчитал тринадцать человек и все как один в лощёных роскошных одеждах, выказывающих их аристократический статус, а кольца на пальцах – золотые и серебряные, украшенные драгоценными камнями только подтвердили мой вывод о них.

«Хах! Кто-то решил собрать трибунал», – догадался я, вспоминая то, что этот орган власти, собирается из представителей разных слоёв общества Эндерала, но зачастую туда пробиваются богатей и аристократы, дабы «праведно и безукоризненно вершить справедливость на континенте и блистать светом чистоты судебной власти». Но зачастую они мелкое ворьё и жульё вешают, вместе с изменниками государству и вере, а вот те, кто имеют солидный денежный вес в обществе оказываются практически всегда чисты в глазах этого, конечно же без всяких «шуток», «справедливого» судилища.

– Господа трибуны, – начал доклад стражник, – по вашему прошению был доставлен Фриджидиэн из Арка.

– Могу знать, чего ради меня вытащили? – недовольно спрашиваю я. – А то без официальных обвинений, без бумаг. Так быстро и чётко.

– Стража, обеспечьте безопасность заседания, – отдал приказ один из трибунов, тут же повернувшись ко мне и став что-то монотонно тараторить. – Эндеральским трибуналом от сего дня этого месяца и года рассматривается дело о превышении полномочий, государственной измене, попытке свержения законной власти Святого ордена.

– Что!? – от прозвучавшего обвинения у меня едва не подкосились колени, но трибун продолжает бесстрастно зачитывать текст.

– Вы приведены в качестве соучастника по данному делу. Для начала писец по делу должен зафиксировать кое-что. Вы же Фриджидиэн из Арка? Когда и где вы родились?

– Да, – выдавил я из себя, до конца не осознав происходящее, находясь в полупрострации. – На свет появился тридцать одну зиму назад двадцать шестого числа четвёртой луны.

– Скажите, вы знакомы с кем-либо из трибунала или писцом, имеете с ними близко-родственные, коммерческие, трудовые или иного рода отношения, близость предполагающие?

– Нет, – мотаю я головой и до меня только сейчас доходит, что в условиях войны, что с учётом положения, а может и нажима с чьей-то стороны трибунал всё хочет сделать быстро и эффективно.

– Хорошо. Тогда стоит перейти к рассмотрению дела по существу, – трибун показал вправо, где на отдельном стуле восседал седой мужчина, облачённый в свой привычный доспех. – Вашим обвинителем выступает Арантеаль Теалор. Он созвал трибунал для вынесения решения по сложившейся проблеме. Обвинение, начинайте.

– Да, – с хрипом приподнялся великий магистр. – День назад один из моих агентов, который несёт службу в Подгороде, заявил в рапорте о разговоре между двумя ралаимами, – Арантеаль протянул два листа, и стражник передал их трибуну. – В рапорте говорится, как два представителя Ралаты обсуждали то, что Велисарий собирается сменить Святой орден во власти и построить новую страну. После того, как я ознакомился с рапортом, то ходатайствовал о вашем собрании, многоуважаемый трибунал. Поскольку Велисария нет в городе, то начать дело я потребовал с Фриджидиэна, как пособника ему.

– Как значит дело касается Лишари, так никаких агентов, а как твоего зада в кресле магистра и цикла, так ты готов за слухи тянуть, – с презрением я обратился к Арантеалю, от гнева у меня сдавило грудь и тяжко дышится.

– Подозреваемый, не выступайте супротив порядка! – осадил меня трибун.

– Как глава Святого ордена я прошу разобраться в этом трибунал. Если они чисты, то так и быть, а если нет, то их ждёт эшафот. И заявляю, что для получения сведений нам необходимо применить пытки.

«Ах ты гнида!» – ругаюсь я на Арантеаля. – «Зачем тебе на нас нападать? Власть потерять боишься? Или думаешь, что не закончишь свой светоч?».

– Заявляю об отклонении, – поднялся один из трибунов. – Как сказано в уложении правил о трибунале – «Никто не должен подвергаться допросу под пытками, доколе не будут получены улики и не будет доказано то преступление, допрос о котором желают произвести. Если бы даже из-за мучений преступление было признано, сему не должно придавать веры или осуждать кого-либо на этом основании. Если же где-либо иные власти или судьи нарушат сие, то они должны и повинны будут учинить надлежащее возмещение за бесчестье, страдания, судебные издержки тому, кто вопреки праву, без предъявления доказательств, был подвергнут пытке». Так что неможно пытки к Фриджидиэну.

– Хорошо, – главный трибун поднимается с места. – Фриджидиэн из Арка, перед началом допроса мы предупреждаем вас о том, что за дачу заведомо лукавых свидетельств к вам может употреблена карающая мера в виде добавочного заточения, штрафа или пыток. Вы разумеете это?

– Да.

– Хорошо. Скажите, Фриджидиэн из Арка, вы пребываете в каких-либо заговорщицких организациях, которые имеют в целях учинить крамолу супротив Ордена святого?

– Нет, – отмахиваюсь я, с удерживаемой дрожью в голосе.

– Вы знаете тех, кто мог бы пребывать в таких организациях? И как к ним относится ваш глава Велисарий?

– Нет, – более твёрдо говорю я. – А сам Велисарий к этому негативно относится.

– Хорошо, – трибун неспешно повертел головой. – Мессиры, у вас будут ещё вопросы к подозреваемому? – после небольшой паузы, престарелый трибун продолжил. – Теперь мы переходим к рассмотрению доказательств. Мессир Арантеаль?

– Да. В качестве доказательств, я, как обвинитель представляю вам рапорт, отчёты разведчиков о сотрудничестве Велисария с мародёрами и бандитами. Всё у вас есть в деле, – великий магистр перешёл в «наступление». – Я ходатайствую о признании этих доказательств достоверными, на основании которых к подозреваемому можно применить пытки, – эти слова великого магистра, сказанные сухо, вызвали у меня бурю ненависти и дикое желание швырнуть в него что-то тяжёлое.

– Трибунал переходит к изучению материалов дела, – трибун стал неспешно листать пергамент, что-то вычитывая и делая выписки, и уже через полминуты спрашивает меня. – Скажите подозреваемый, а какова цель того, что вы стали брататься с мародёрами да бандитами, как утверждают отчёты? Да ещё и Ралату привлекли? Вы им пообещали что-то?

– Во-первых, мы убедили их в том, что стоит объединиться с нами ради победы над Неримом и процветания Эндерала. А во-вторых, сам Арантеаль Теалор дал Велисарию эти полномочия, – мои губы тронула улыбка от того, что я вспомнил важный момент. – Да, копия постановления Великого магистра о наделении рядом полномочий Велисария хранится у архивариуса. Там точно обозначено, что он может привлекать на службу всех, кого сможет.

– Стража. Доставьте нам из Архива это постановление, – потребовал трибун, повернувшись к Арантеалю. – Мессир Теалор, на основании ваших бумаг мы не имеем силы ничего пока вынести. Как обозначено, они сомнительны и как вы растолкуете то, что дали сами полномочия Велисарию?

– Да. Я ему говорил о том, что он может использовать часть наших ресурсов и полномочий, но бандиты и мародёры – это уже слишком. Это против законов Святого ордена, – тихо говорит Арантеаль. – Да и та беседа ралаимов была явно неспроста.

– Фриджидиэн из Арка. Как вы могли бы объяснить этот разговор ралаимов? – спросил один из трибунов. – О чём они могли говорить таким образом?

– Да знай их. А хотя, – зацепился я за мысль. – Велисарий часто говорил, что только совместными усилиями можно сделать Эндерал могущественнее и выиграть войну с Неримом. Он говорил, что после этого противостояния с прихвостнями Коарека мы выйдем сильнее, что это будет новая страна. Да, именно так, – радостно я говорю, найдя чем можно объяснить болтовню опрометчивых ралаимов.

– И всё же, Арантеаль, – встал на мою сторону трибун, – как говорят процессуальные нормы – «если заметят, что подозреваемый держится потаенно, необычным и опасным образом около тех лиц, в измене коим он подозревается, и если он ведет себя так, будто им не верен, и является при этом человеком, от которого можно ожидать подобных поступков, то сие является доказательством, достаточным для применения допроса под пыткой». А Фриджидиэн так себя не ведёт, держится открыто.

– Он уже предавал Святой орден, – давит великий магистр, что меня выбивает из колеи.

– Я хочу напомнить, что их подозрения, из-за которых они покинули Святой орден, подтвердились, Арантеаль. Если бы не они, то Эндерал вряд ли бы выстоял.

– Хорошо, – скрипя, соглашается Теалор, как тут в залу прошёл стражник с кипой пергаментов, громогласно объявляя:

– Постановление доставлено.

– Давайте, – взял трибун и стал копаться в нём, тут же недовольно заявляя. – Поправки к проставлению, приписки. Действительно, вы им дали широкие полномочия, и разрешили, как я цитирую «использовать любые людские ресурсы бедноты, а также, при деятельном покаянии и сбившихся с Пути», – черноволосый трибун взглянул на Арантеаля. – Тут написано ясно.

– Усвоение доказательств можем мыслить завершенным, мессиры? – спросил старый трибун. – Ещё будет, что приложить к делу?

В ответ только тишина.

– Хорошо. Трибуналу теперь следует перейти к расспросу разного народа. И трибунал по своему усмотрению выбрал допросить Джеспара Даль’Варека, а по ходатайству Арантеаля агента из Подгорода. Начнём с агента. Пригласите его.

В зал прошёл высокого роста парень, на котором вьются тёмные одежды, а на лицо ниспускается капюшон.

– В целях сохранения анонимности, – заговорил темноволосый трибун, – мы начнём без предварительного опроса о личности. Предоставьте документ о личности, – как только всё было выполнено, трибун перешёл к допросу. – Вы предупреждаетесь о том, что за заведомо ложные показания вы можете быть подвергнуты наказанию Вам это понятно?

– Да, – сухо ответил агент.

– Скажите, вам знаком подозреваемый?

– Нет.

– Что вы можете пояснить по делу?

– Пару дней назад я вёл осмотр Подгорода, как услышал, что два ралаима обсуждают то, что скоро будет новая страна, что скоро Святой орден будет «пододвинут» Велисарием.

– Это всё? Ралаимы называли ещё имена? Говорили напрямую об измене или перевороте?

– Нет, мессир. Только о том, что Велисарий может «пододвинуть» Святой орден.

– Хм. А они раскрывали значение слова «пододвинуть»? Они конкретно ничего не говорили о том, что Велисарий собирается устроить мятеж?

– Нет, мессиры. Ничего такого.

– Мессиры, – обратился темноволосый трибун. – Определённой чёткости в его словах нет. К тому же, агент, как вы поясните, что, – мужчина подтянул к себе лист пергамента, – согласно протоколу тайной выемки в вашей комнате был обнаружен чёрный флакон объёмом в сотую литра, в котором содержалась травянистая масса в перемешку с частицами блестящей пыли? Как подтвердила экспертиза, это курительный сбор светопыли и сон-травы.

– Что!? – опешил агент. – Я не мог! Мне подкинули!

– Да, Арантеаль, – повернулся к великому магистру трибун. – Когда ты объявился у нас на пороге, мы провели своё расследование в отношении агента и установили, что он по крайней мере имеет наркотические вещества у себя.

– Почему мне не сообщили? – возмутился магистр, а от этой ситуации у меня на губах появилась улыбка.

– Держите, – трибун протянул пергамент. – Это протокол тайной выемки, составленный Аксандером Даль’Кином.

– У трибунала есть вопросы к агенту? – спросил старый трибун и когда молчание обозначило их отсутствие, сказал. – Можете быть свободны. А теперь я прошу пригласить Джеспара Даль’Варека.

В зале объявился седовласый наёмник, в синей куртке, утянутой кожаным панцирем. Пройдя мимо меня, он встал возле большого стола и заслушал привычные вопросы о годах, месте рождения и ответственности. Когда все формальности были уложены, прозвучали главные вопросы. Его появление у меня вызвало смешанные чувства страха и радости.

– Джеспар, два дня назад трибунал вас привлёк, чтобы вы нашли доказательства, которые можно возложить в обвинение в государственной измене Велисария и его приближённых, или не обнаружили таковых? – спросил старый трибун.

Наёмник молчит, что меня и напрягает. Он слегка повернул головой в мою сторону, и края его губ дёрнулись в слабой улыбке, после чего раздался ответ:

– Нет, достопочтенные мессиры, ничего подобного я не нашёл среди них. Всё это вы можете прочесть в моих записках по этому поводу. Единственное преступление, в котором их можно обвинить, так это то, что в подвалах замка Златобород они хранят отличные вина и не дают их никому.

– Может быть, – вмешался темноволосый трибун, – велисариты или новые жители Солнечного берега говорили о новой власти? О новом государстве или чём-то в этом роде?

– Нет. Все разговоры, которые я слышал, это приказы, обсуждения женщин, или предвкушения боя с неримлянами.

– Хорошо. Мессиры, у вас будут вопросы к Джеспару? – обратился старый трибун.

– Нет, – ответили заседатели трибунала и с ними согласился Арантеаль, который немного опешил после случаем с агентом.

– Джеспар, вы можете быть свободны, – секунду помедлив, старый мужчина объявил о переходе к следующей стадии разбирательства. – Теперь нам стоит говорить с обвинителем и подозреваемым, да приговор огласить.

– Арантеаль Теалор, – устремил реплику черноволосый трибун, – скажите, а какие цели вы преследуете вашим обращением? Что бы вы делали со всем войском и планами, если бы в отношении Велисария вынесен был бы обвинительный приговор?

– Моя цель – защитить Эндерал от всевозможных угроз. Если вдруг их измена – это правда, то вся моя работа со светочем окажется напрасной…

«Как же я не заметил этого лёгкого ветерка безумия, который веет от великого магистра», – подумав, цокнул я. Только сейчас до меня дошло, что как только при нём прозвучали слова о том, что возможна смена власти, он сложил всю картину и завершил её ужасным для себя образом – тем как мы разбираем светоч и лишаем его лавров спасителя мира. Но и честности ради стоит сказать, что он, взорвавшись паранойей и желанием во что бы то ни было сберечь главное дело рук своих, угадал с нашим замыслом. Но только это не следствие продуманной деятельности и агентуры, а игра воображения, которая попала в «цель». И он, помешавшись на светоче, сделал ошибку, присущую фанатично настроенным людям – стал действовать сгоряча.

Однако, мне стало не по себе от того, что Арантеаль, великий магистр Святого ордена, совершил такой глупый и наивный шаг. Неужто теперь вся его жизнь крутится вокруг светоча, и идея цикла стала для него смыслом жизни и самоцелью? Как такой человек, заражённый идеей из-за которой меркнет весь остальной мир, может стоять у власти и командовать? Даже сегодняшний трибунал – это следствие его неправильного действия и образа мыслей.

– Я возьму над ними командование, – продолжает объясняться Арантеаль, – а также задействую в починке светоча. С такими войсками мне ничего не стоит и выбить неримлян.

– Ладно, что может сказать подозреваемый?

– Ничего, – ответил я. – Мне, нечего сказать.

Старый трибун поднялся с места, поправ роскошный черниц плащ, вышитый из атласа и громко огласил, что мы на самом финале:

– Теперь, руководясь процессуальными нормами, стоит перейти к голосованию. Кто за то, чтобы на основании данных доказательств, признать Фриджидиэна из Арка виновным в крамольном деянии? – на вопрос председателя не встал ни один из трибунов, все молча смотрят на него. – А кто за то, чтобы снять с него все обвинения? – в этот раз весь трибунал поднялся в мою защиту, а главный трибун продолжил. – На основании общего голосования трибунала, его суверенным решением, Фриджидиэн из Арка признается невиновным в выдвинутых ему обвинениях и может быть освобождён из-под стражи. Дело закрыто, достопочтенные мессиры.

Я с великим облегчением выдохнул. Всё закончилось и люди стали расходиться, а старый трибун заполняет бланк решения, чтобы потом дать его писцу для создания копий.

– Прости меня, – напротив меня встал Арантеаль. – Я должен был ходатайствовать об этом процессе. И я рад, что всё получилось именно так.

– Понимаю, – сдавленно выдавил я, унимая гнев от того, что подозрения Арантеаля всё же обоснованы.

Попрощавшись с ним, мной было решено отправиться и надёжнее спрятать бумаги, где я писал о новом Союзе и пару дней может повертеться рядом со светочем, чтобы Арантеаль подумал, будто мы испытываем к нему интерес. Но меня пихнул тот самый молодой трибун в тёмной одежде с чёрным волосом, кивнув в сторону угла. Мы встали поодаль от входа, чтобы нас не было слышно.

– Мессир Фриджидиэн, господа из Золотого серпа, банка и ферм шлют вам своё расположение, – сдержанно и вполголоса начал парень. – Трибунал благоволит вам в вашем деле спасения Эндерала и готов… закрыть глаза на крайне неубедительные доводы определённых лиц.

– А что с агентом? Он реально на светопыли сидит?

– Прекрасное стечение обстоятельств, не правда ли? – усмехнулся парень. – Знаете, это не самое страшное, за что его можно было поддеть. Он брал взятки от Ралаты, которые тратил в борделе, да и промышлял контрабандой. Так что ему ещё повезло, что у него, так кстати, обнаружилась светопыль.

– Спасибо.

– Помните, что Трибунал приглядывает за вами… в благодарность за грядущие блага от тех, кто примкнул к вам.

Трибун поклонился и отправился прочь. Я же был несколько удивлён тому, что Золотой серп, банк и другие делатели монеты и товара настолько сильно держатся за будущие изменения, что крепко взялись за трибунал и по сути, сформировали его решение.

Ладно, мне всё нужно обдумать и отдохнуть, немного успокоиться и уведомить Велисария о том, что Арантеаль собирался устроить надо мной быстрое судилище. Предо мной пронёсся наёмник.

– Джеспар, благодарю тебя, – говорю я, тоже устремляясь к выходу. – Может, пропустим по кружке?

– Сейчас не до этого. Нас ждёт родина одного звёздника, – отмахнулся Джеспар, – может быть позже. Ты только представь себе – летающий корабль и город в небесах.

– Даже не могу подумать, – усмехнулся я. – Арантеаль готов бросить вас хоть на край мира, только бы достроить светоч.

Глава 19. Цена предательства

«Предательства совершаются чаще всего не по обдуманному намерению, а по слабости характера».

– Оккул Дисперса – Эндеральский философ.

Спустя три дня. Храм солнца. Ночь.

Вот уже как несколько часов наступили сумерки, а я до сих пор сижу в тёплых личных комнатах и продолжаю писать. Под моей рукой пергамент, где вырисовываются аккуратные буквы, переходящие в предложения, а те в свою очередь в статьи нового документа, который скрыт под общим художественным смыслом. Вот уже два дня я безвылазно выполняю задуманное Велисарием – создаю проект Генерального уложения, которое вплетено в книгу, чтобы в случае очередной облавы со стороны Арантеаля не дать повода для себя отправиться на эшафот. Велисарий, услышавший о заседании трибунала, только ухмыльнулся и решил, что будет вести дела более тихо, а мне сказал, чтобы я так же был осторожен.

Для меня это хороший способ отвлечься от всего происходящего, да и поближе быть к Лишари, которая так и не пришла в себя до сих пор. О’Брайенн всё ещё занят приготовлением лекарства, а это чудо из Ордена, которое сильно общается с Калией и Джеспаром, всё ещё носится как оголтелые, желая предотвратить то самое «очищение». Говорили, что они даже на воздушном корабле звёздника летали в небесный город это расы, но ничего там не нашли. А ведь им нужен некий «нуминос», вещица, которая запустит светоч и отчистит мир от угрозы очищения, что бы это ни было.

Черкнув ещё пару раз на пергаменте я завершил статью, одну из финальных, вплетённую в последнюю главу повести. Прочитав, узрел, что она посвящена праву каждого из членов Союза иметь собственную валюту. Хм, интересно, что задумал мой командир? Я не знаю, что замыслил Велисарий, не понимаю его идеи насчёт Союза Эндеральского. Он только и делал всё это время, что занимался обсуждением планов нападения и обороны, а потом выясняется, что он запланировал смену формы государства и возведение к власти тех, кто раньше от неё был отстранён. Что ж, в условиях, когда неримцы грабят территории родины, когда Святой орден практически полностью потерял контроль над страной… если это необходимо для Эндерала, как и союз с дикими магами, как и объединение с разбойниками и беззаконниками, то я согласен.

Но сейчас больше всего Велисарий занят обороной Арка. Он приказал своим пушкарям беречь боеприпасы, и отвёл их в квартал знати и у Храма солнца, сформировав два огневых рубежа. В старой башне, которая раньше принадлежала магистру Йеро, он обустроил огневую точку… а когда там нашли ещё и пещеры подземные, то сотни человек своей Единой армии смог там разместить, оставив стражу Арка в одиночестве блюсти порядок в городе. Конечно, он предлагал стражникам через командующую Эрен последовать его идеям и начать отводить людей из Арка в сторону Речного. Кто-то ушёл, а кто-то остался, часть стражников стала чаще проситься в патрули у Храма.

В это же время Велисарий подготовил смешанные отряды из ралаимов и бедноты, которые с помощью свитков телепортации раскидал по всему южному Сердцеземью и Западным горам, и устроил ночной террор в лагерях неримцев. Этих сводные команды в сумраке нападали на караулы, колонные и ночные стоянки, атакуя их с неистовой жестокостью и так же неожиданно скрываясь. Во славу своего «Отца» и во получения будущих благ эти люди были готовы пойти на всё, даже если им придётся воевать с несметными полчищами еретиков и фанатиков. Что касается ещё ралаимов, я часто вспоминаю, что Велисарий как смог подготовил пять сотен пикенеров, чьи острые пики станут непреодолимой стеной в узких проходах, и сотни лучников из бедноты Подгорода вместе с ордами ралаимов, оставив их там для охранения этого места и ожидания сигнала.

Удивительно, но мы сидим и… ждём пока Нерим не войдёт в город, чтобы его схватить в клещи. В самом Арке остался только Велисарий со своим личным отрядом в полсотни душ, натренированным и набранным из лучших воинов, которых он смог найти среди бандитов и кочевников. Со стороны запада в тайных укрытиях своего часа ждут пять тысяч солдат Солнечного берега, Речного и полка, вместе с батареей пушек и тремя кавалерийскими отрядами по полсотни человек в каждом, сообща с наёмниками. На севере своего часа ожидают орды кочевников-мародёров из пустынь, а также всадников Дюнного из саванн востоке, в числе четырёх тысяч, вооружённые луками и мечами, копьями и ударными пиками.

Я, пересчитав всю мощь орды Коарека, задумался, а хватит ли нам всей нашей армии, чтобы уничтожить армию Нерима или хотя бы отогнать её? Нас двенадцать тысяч, а противника чуть больше двадцати, к тому же все разбитые части прошлого корпуса осели у него, но у нас пушки и часть солдат вооружена ручницами, однако мы воюем против профессиональной, фанатично настроенной армии, сколоченной из бывших солдат и крестьянских мужиков, вперемешку с профессионалами. Я уповаю только на милость Божию в грядущей схватке… эх, как бы снова хотелось увидеть в живых после этого боя всех своих друзей, Исаила, Гаспара, и особенно Лишари. Меня иногда посещают воспоминания о том вопросе, что задал мне психопат… почему меня это так тревожит? В голову лезут грёзы, а воображение рисует удивительные картины прекрасного будущего, где у меня есть всё, чего так хотелось бы, но в Святом ордене это невозможно было получить – свой дом, семья, мирная тихая работа.