Под ласковым солнцем: Там, где ангелам нет места
– Ему можно доверять? – Чуть склонив голову, вкрадчиво вопросил Эстебан, давая понять всем о своём недоверии.
– Он мой друг. Человек порядочный. – Эстебан не поверил словам Калгара, но не стал сего излагать. – Он сказал, что сначала нам нужно будет добраться до заброшенного порта «Сансет» (валлийский язык – закат). Там нас будет ждать лодка. Оу, простите, катер. Он нас доставит в Атлантико-Океаническую Директорию к одному Капитану, а уже оттуда мы сможем попасть в северную Америку.
Все внимали деталям плана, и никто не смел выразиться против него. Многие хотели бы более надёжный порядок действий, цепь событий, которые смогут безопасно их вывести из Нового Содома. Но его нет. Положиться на полумифическую личность из далёкой Корпорации с востока, прийти в место, где может катера и не оказаться, и поплыть в неизведанное путешествие, которое не понять чем может закончиться. Есть только это, не меньше не больше.
– Что ж, – глубоко, словно рыча, затянул Эстебан, план довольно сносный. Другого нет. Придётся положиться на твоего человека, Эрнест.
Раздался стук в дверь, прервавший собрание. Командор инстинктивно метнул руку к кобуре, выхватив длинный ствол. Кивком головы Эстебан приказал Теневику открыть дверь и посмотреть, кто там. Ручка скрипнула, петли двинулись, и в дом позволил себе пройти через порог мужчина, укутанный в плотный и тёплый пуховик.
– Фух, еле как до вас добрался. – Стряхивая снег и стуча ботинками, твердил прошедший чернокожий парень. – Повсюду эти психи. Всё пытались меня заставить принять какие-то таблетки или в каком-нибудь ритуале поучаствовать.
– Это Арсинис. Мой друг. – Громогласно произнёс Калгар, всех успокаивая. – Я его просил к нам зайти.
Два мужчины, неспешно приблизившись, крепкой пожали друг другу руки и потрепали ладонями по плечам.
– Я достал его. Как ты и просил. – Уже серьёзно затвердил Арсинис. – Он находится на окраине в полутра километрах отсюда. Больше нельзя было.
– И за это спасибо. Я в неоплатном долгу.
– Простите, это вы о чём? – Вопрос Командора прозвучал как угроза.
– Вы думаете, мы бы шли все тридцать километров до порта? – Усмехнулся Эрнест, смотря на смущение всех лиц. – Мы бы не дошли. Дорога слишком опасна. Я попросил нам угнать автобус. Теперь у нас есть транспорт.
– Хм, – Эстебан приложил руку к подбородку, – почему нельзя. Пусть твой друг переезжает сюда. – Мужчина обернулся к своему другу, в вопросе и воззвании простирая руку. – Антоний?! Ты же…
– Да. Я вымарал из реестров Корпорации все упоминания об этой собственности. – На сухих губах Антоний проявилась лисья ухмылка. – Они не в жизнь его себе не вернут. Как бы не старались.
– Тогда решено. Занимайте дом.
Арсинис готов был потонуть в радостях, но незакрытая, как по року дверь скрипнула, впуская с собой не только морозный воздух, но и непрошеных гостей, от которых тут же захотелось сразу же избавиться.
– Содом в каждый дом! – Воскликнул «гость». – Вот я нашёл достойное место и народ для «обряда растленности».
Все обернулись, всматриваясь в человека. Длинные волнистые чёрные волосы, ниспускались прямиком на непокрытую накаченную грудь. Черты лица напоминали идеал мужчины и одновременно отторгали: широкий нос, залитые чёрной краской глаза и третий, вмонтированный в лоб, размашистая челюсть. Тело, окутанное в красный атласный балахон, передвигалось с особой грацией и пластикой. А дом поспешили заполнить стойкие ароматы духов, дурманящие химическим составом.
– Кто вы? – Задался вопросом Командор.
Парни и девушки знали, что собой представляет этот мужчина. Множественные награды и медали за «Сексуальное просвещение» и звание героя за подобные похождения. Имя, прозвучавшее в ответ, столь знакомо для многих и внушало великое и благоговейное почитание, как и мерзостное отвращение.
– Вот ты деревенская потаскуха, – усмехнулся гость. – Я Ароиз «Пошляк», прибывший сюда для проведения ритуала. Там, у дома собрались мои последователи, и они помогут мне.
– Какой ещё ритуал? – Командор вновь приложился к кобуре с энергетическим пистолетом.
– Что ж, я залью этот дом всеми испаринами просвещения! – Взревел Ароиз. – Тут настанет такой разврат, что вам и не снился. – «Проповедник» похоти, как заведённый волчок, оказался за два шага рядом с Хельгой.
Девушка ещё не успела надеть куртки, поэтому оставалась в одной обтягивающей кофте. Ароиз оказался за её спиной. Одной рукой он перехватил испуганную девушку за горло, а другой ладонью ухватил зад, сжав его со всей силы.
– Не трепыхайся сучка, – опуская руку на грудь, твердил змеино Ароиз, – я доставлю тебе такое удовольствие, что не снилось.
Хельга кричала, пыталась выбраться, но это цепкие объятия словно сковали её, а ладони «Пошляка» продолжал изучать тело. Габриель, видя картину домогательства, сорвался с места как цепной пёс и устремился на спасение своей пассии. Считаный метр его отделял от девушки, как, юркнув в дверь, выскочил один из помощников Ароиза. В полёте он смог остановить юношу, свалив его с ног. Ротмайр тут же кинулся на помощь юноше, ударом ботинка опрокинув помощника. Завязалась жестокая драка.
Рука Эстебана схватила за длинные волосы голову Ароизу и дёрнула со всей силы, которая только вспыхнула, и мужчина стал выволакивать незваного гостя.
– Ай! – Заверещал как свинья «Великий Растлитель». – Мои волосы стоят больше чем ты, урод! – Выкрикивает Ароиз, пока его тащит по полу Командор.
«Гостя» буквально вышвырнули на крыльцо под снег. С важным и рассвирепевшим видом он поднялся и собирался что-то заявить, в стиле наглости и собственной недосягаемости, но увидел лишь, как в лоб ему утыкается дуло пистолета. Вся спесь сразу пропала, остался лишь страх в глазах.
– Воу-воу-воу, парень. Не совершай ошибок. Давай договоримся, нежели ты пожалеешь. За мной такие лю…
– Беги. – Сурово приказал Командор, медленно сжимая курок.
Великий и неповторимый Ароиз, являвшийся перед либеральной общественностью, как невообразимый жеребец и идол, которому нужно покланяться, сейчас нёсся со всех ног, как гонимая дичь. Самовозвеличивание и подражание самому себе сгинуло в небытие.
Палец Эстебана достиг критической точки, сжав курок полностью. Раздался сухой треск и яркий жёлтый луч ударил прямо в затылок. Части костей и мозга брызнули через лоб, и снежная масса окрасилась алыми тонами, а само тело обмякло и пролетело пару метров, уткнувшись рожей в помои, кем-то выброшенные.
– Убили Пошляка! – Скрипучим голосом вскрикнул кто-то из сектантов Ароиза и продолжает неистово верещать. – Убили Пошляка! Убили Пошляка!
Командор обернулся, всматриваясь в застывшие гримасы ужаса и ошарашенности, висящих на лицах знакомых. Мужчина убрал пистолет в кобуру и одним движением расстегнул кожаную куртку. Ротмайр мощными ударами добил помощника, заставив его валяться в луже собственной крови, и потирал костяшки.
Растерянные лица, ошеломленные глаза…. Не этого сейчас требует обстановка. Всё слишком поменялось.
– Берите сумки и бегите! – В приказном тоне закричал Командор, указывая на вещи. – Быстрее! Давай, давай!
Двенадцать человек готовы были выбежать из дома, но порог окатили камни и выстрелы из пороховых пистолетов. Командор стал отстреливаться, пространство тут же стало наполняться сухим треском и вспышками. Каждый его выстрел разит с особой меткостью и сектанты ложатся на снег один за другим.
Одурманенные наркотой, движимые местью отомстить за своего духовно-растлительского лидера, или просто алчущие присоединиться к общему хаосу, «Вестники Свободы» с неистовством рвались в бой. С ножами, гаечными ключами, самодельным оружием и прочим мусором они рвались позабавится.
– Выходите через запасной выход! – Приказал Эстебан, делая ещё один выстрел. – Им нужны развлечения, не более того!
– Хочешь в героя поиграть?! – С иронией, перекрикивая выстрелы, кинул Ротмайр. – Забыл, как тебя тогда из леса гвардейцы вытащили?
– Бегите отсюда! Я вас догоню! – Меняя батарейку, кричал Эстебан.
Обстановка не из лучших. Противник медленно подбирается к забору, а зарядов становилось всё меньше. Двенадцать человек покинули дом, а значит, можно развернуться по крупному. Рядом прострекотала очередь, пули легли в стену прямо возле головы удачливого парня. Командор ответил лишь парой выстрелов, скосив невезучего стрелка.
Раздался звук треска стекла и кряхтения. Мужчина обернулся и оскалился от вида того, как один из противников лезет в окно. Эстебан направил дуло, сжал курок и яркий луч выбил мозг прямо через глаз.
– Как у вас побег в бойню превратился?! – Сквозь грохот пальбы вопрошал Арсинис. – И это будет мой дом?!
– Вот так бегут из рая! – Злорадно изрёк ведущий бой Командор, расстреливающий сектантов Ароиза. – Найди ящик с гранами! Живо!
Через пару секунд под рукой и Эстебана лежал небольшой матовый железный ящик в котором покоились четыре гранаты, одна из которых напоминала баллон, а вторая большой новогодний шар.
– Ох, хотел их в дорогу приберечь, но раз так! – Срывая чеку зав чекой иронично твердил Командор.
Первой на землю пала граната, похожая на баллон. Её взрыв заставил ослепнуть и оглохнуть всех, кто не прекращал наступление. Вторая и третья граната взорвались с такой силой, что асфальт, снег, куски тел, дерьмо и грязь закрутило в воздухе, в адском огненном вихре. Ну и четвёртая, что напоминала своей пузатостью шар, взорвалась так, таким образом, что всех, кто ещё мог стоять на ногах и держать оружие, прошило картечью насквозь, порой отрывая конечности.
Наступление захлебнулось собственной кровью. Только пара оглушённых сектантов адской звуковой волной шатается, не в силах прийти в себя. Лёгкая дымка, ароматы пороха и вонь гари легли «нежным» прикосновением
Смотря на разорённые виды, грязный снег в крови и внутренностях, изрешечённые стены и ковры тел, Эстебан спокойно сказал Арсинису:
– Дом ваш. Больше вас никто не потревожит.
Бой выигран, но впереди долгий путь. Эстебан схватил свою портупею и бросился прочь от поля битвы. Выбежав из заднего входа он оказался носом к районам нищих. Но там ему некого боятся, разве что собственной тени.
Сквозь разрушенные и покосившиеся дома, целых полтора километра, мужчина нёсся со всех ног, оставаясь незамеченным для местных жителей. Его цель – как можно быстрее и как можно тише.
Спустя минут десять Эстебан смог найти нужный транспорт. Архаичный автобус, выкрашенный в белый цвет, с краской, готовой отвалиться. Борта его во многих местах провалились. Если в «Центре Свободы» испытывают машины на гравитационной подушке, то этот автобус, напоминавший коробку, точно – анахронизм давно ушедших времён.
– Ну что, Антоний, все здесь. – Смотря на то, как Эстебан упал на сидение и стал стирать сажу и пот с лица, заявил Ротмайр. – Толкай уже!
– Да, – устало обронил Командор, – валим из этого проклятого рая. Мне он уже надоел.
– Хм, интересно, что сейчас творится в том, что называется «Центром Свободы»? – Повис в воздухе грузный вопрос.
– Только черти да ангелы знают, Габриель.
– Нет, Эрнест, – на выдохе твердит Эстебан, – только черти. Ангелам ни там, ни тут нет места.
Глава тридцатая. Апогей оргии
«Центр Свободы». Этим временем.
«Вот и наступил момент абсолютного освобождения, мои безгендерные и всегендерные друзья! Идите на площади несите её вящий свет в массы! Распространяйте, не рефлексуйте! Зиждется заря нового дня и все те, кто отринут её свет, пусть сгорят в пламени либерального солнца!
Выходите на улицы и совокупляйтесь с самим удовольствием! Устанавливайте везде, где только можно власть либеральную! Попирайте священников старых религий и всяких не-Вестников Свободы, ибо отторгая господина Либерализм, вы отчуждается себе от момента вознесения вас на самый верх свободничества!»
– Призыв неизвестного проповедника.
Сказать, что вокруг творится анархия это не сказать ничего. По всем улочкам мегалополиса лилось развращающее безумие, давно поглотившее всех, кто живёт в столь огромном городе. Огромный город, похожий с орбиты планеты на бриллиант, утопает в шумах и диких звонах музыкального стона, который готов расколоть пространство.
Алехандро, приехавший сюда не так давно, лихорадочно осматривался по сторонам, пытаясь вспомнить, как он сюда попал. Его глаза заливались слезами от распылённого дурмана, ноги и руки неслись в пляс, потакая ритму такого рока, от которого сотрясались небоскрёбы. Юноша ощущал, что по его ушам течёт кровь, а голоса становятся всё тише, как будто с каждой секундой глухота становилась всё сильнее и сильнее.
Сквозь слёзы он распознавал образы того, что тут происходит. Бесконечные оргии, которым нет конца, ибо миллионы, десятки миллионов горожан сплелись в едином экстазом танце, захлёбываясь похотью по горло. Тысячи валялись под ногами в конвульсиях и нечистотах, погибая от токсинов и наркотиков, добивающих нервную систему.
Парень не мог вспомнить, как здесь оказался. Его рука метнулась к раскалываемой голове. Едва волнистые волосы, выкрашенные в семнадцать разных цветов, как парик у клона, прожжены во множестве мест и причёска у Алехандро напоминает плешивый покров.
– Проклятье! – выругался юноша сам для себя.
Несмотря на безумие, основные потоки горожан продолжали шествовать в едином направлении. Похожие на различных зверей бывшее люди; с десятками имплантатов, пирсингованой кожей горожане, покрытой уже самой настоящей броней из металлических украшений; в татуировках, плотным покровом накрывшим голое тело; давно лишённые рассудка и надевшие на части тел кастрюли, вёдра, коробки или нечто поэкзотичней, как шарф из удава: всё эти граждане единым маршем под гул адской музыки и собственные улюлюканья продвигались вперёд, по улицам.
Алехандро опёрся на фонарный столб, держась за окровавленные уши, закладываемые роком из места под названием Преисподняя. Глаза юноши уловили лишь сияние тысячей фонарей, сотен экранов и прочей электроники, что смешались в одно большое световое пятно. Парень прикрыл ещё и глаза.
На плечо юноши положилась широкая рука. Пальцы, схожие с накаченными фрикаделинами и лапа, размером с мухобойку.
– С тобой всё в порядке! – Заорало что-то нечеловеческим грубым голосом.
Алехандро оторвал голову, что бы взглянуть на существо. Третья и четвёртая его рука торчали из боков и болтались мёртвым грузом. Такие же накаченные, как и функциональные. «В них что, воду закачали?» – Промелькнуло в сознании юноши. Но он и не подозревал, что за маслянистая жидкость отравляет тело горожанина.
– Да. – Тяжко ответил Алехандро, держась за раскалывающуюся голову. – В порядке.
Из трёх губ, расположенных вертикально, зашевелились только одни, выдавая резкий звук:
– Ну, хорошо!
Парень вновь попытался окунуться в воспоминания, когда перед глазами у вас тридцать человек, с ушами, как у кошек, сломанными костями и приделанными хвостами, лакают из тазика нефть, а потом глотают зажжённые спички, особо не думается.
Алехандро поспешил отвернуть голову, но тут его чуть не окатило содержимым желудка одного из демонстрантов. Прямо возле обуви излились зловонные чёрные массы, в которое упал «человек» их проливший. Юноша понял, что нужно куда-нибудь отойти прочь.
Еле как парню удалось встать и сделать пару шагов. Но вот его ноги столкнулись об тела валявшихся горожан. Не мёртвые, но впавшие во кому они устлали дороги подобно коврам.
Зацепившись за плечо какой-то девушки, и стянув с неё кусок одежды Алехандро пал носом в плитку, но тут же попытался встать. В руке у него оказался кусок ткани, который он поспешил выкинуть.
«Вакханалии Рима» – пробежало в затуманенном рассудке парня, и всё же его память выдала часть воспоминаний.
Всё началось около часа назад. Десятки миллионов жителей Либеральной Капиталистической Республики прибыли в «Центр Свободы», что бы выразить свой протест «Тоталитарному Государству». Администрации регионов уже полыхали жарким огнём свободной революции, и толпе хотелось продолжения веселья. Похожие на кошмары, с изменёнными телами, в сумасбродной одежде, подчёркивающей многие уродства, представленные, как «Свобода над организмом», отдалённо похожие на людей существа наводнили улочки огромного мегаллаполиса. Тысячи разноцветных флагов и десятки миллионов различных идей спешили разделить город.
Культурой тут и не пахло с самого начала массовых шествий. Одурманенные, нализавшиеся алкоголя или химических веществ «Любители Голоса Ада» ворвались в множество студий, зданий и «Городским Голосом», перехватив все возможные источники звука. И понеслась полу людская масса в ад, под звучание тяжелейшего рока от которого на раз рвались перепонки.
Массовые совокупления, сначала по углам, а затем и на улицах росли подобно тому, как рак пожирает тело, поглощая всё больше территории, обращая город в один большой Содом, стараясь охватить всех, кто вышел на митинг. Издевательства над собственным телом, в виде прокалывания собственной кожи, отрубания конечностей на забаву, заливались веществами, от которых нормального человека могло стошнить.
А полиция? Её нет, ибо государства теперь не существует. Есть регионы, связанные волей Корпорации и Культа Государства, но большего нет… пока нет, ибо вся либеральная мешанина, собранная из «Вестников Свободы» идёт к Собору, чтобы опрокинуть до конца институт державы и войти в эпоху «Абсолютного Либертинизма»… по крайней мере, они так думали.
Потом пришёл момент анархии. Грабежи, во имя «добычи рыночного капитала», пьяные изнасилования «утверждающие право на получение сексуального удовольствия» и ещё мириад явлений, чья суть – беззаконие, то есть «свобода абсолютная». Никто не собирался останавливать подобные «Акты проявления внутри личностной свободы».
В этот момент, каждый, кто способен держать в руках оружие крушил и громил всё, что попадалось на пути. Витрины, фонарные столбы, окна, автомобили: ничто не могло устоять перед «Свободой проявления самовыражения». Порой на целых площадях люди и нелюди сходились в кровавых мясорубках, что подавались под «Свободой выражения убеждений».
Ничто не может остановить «оргиеву ночь». Ото всюду льётся дурманящий аромат, заставляющий всякого, кто вдохнёт его, плясать как сумасшедший, вливаясь в общую реку безумия.
Но это лишь самый пик огромного айсберга, медленно подминающего город под своей тяжёлой грузной пятой. Все души раздавлены и возведены в либеральный абсолют. Все стали дикарями мира, где больше нет ограничений или сдержек, как то было в первобытном обществе. Как оказалось – либерально-племенной строй есть суть и вершина, гротескный апофеоз всей либеральной идеи и освобождения от норм морали. «Свобода навсегда!» – Кричали многие в многомиллионной толпе.
– Голова. Трещит. – Всё твердил Алехандро, держащийся за череп и облокачиваясь на одну из стен многоэтажных домов, чьё подножье залито краской и нечистотами разного происхождения.
Вокруг него адская музыка, оры и стоны, крики и рёвы, звуки калечащего безумия смешались в один единый протяжный гул, раскалывающий голову пополам, словно в округе громыхают залпы сотен гаубиц.
– Это же не война.
– Нет, Алехандро.
Юноша оторвал голову и смог сквозь липкие слёзы распознать Джона. Чёрные брюки, мощные грубые ботинки и белая футболка. А в руках бита, с которой на землю капает кровь и дерьмо.
– Ну, здравствуй, жёнушка, – сквозь безумную улыбку кинул Джон, подкидывая биту на одну руку и хлопая её концом об ладонь, посему и издалось хлюпанье.
– Я тебе… не…жена.
– Ох! – Воскликнул его «муж», явно не в себе. – В прошлый раз ты ушла от меня, а теперь. Ух, держись, я тебя так отделаю.
– О чём …ты говоришь? – Алехандро попытался встать; но его пальцы скользнули по стене и парень мельком бросил взгляд на ладонь.
– Что, думаешь, откуда у тебя кровь? – ткнув битой в ладонь, безумно кинул Джон. – Так я тебе башку рассекло!
Алехандро понимал, что нужно бежать отсюда как можно быстрее. Может он сможет затеряться в толпе и спрятаться от Джона.
– Я думал, мы любим друг друга! – верещал парень с битой, устрашающе ею размахивая. – А ты, скотина последняя! Нанюхался той дури и давай лезть целоваться с теми зоофилами! Ты – тварь неблагодарная.
– Я не помню ничего…
– Ты, смеешь ещё и не помнить это?!
– Что это … – Указав пальцем на биту, другой рукой держа за голову, вопросил Алехандро.
– Это? Дерьмо одного придурка, такого как ты! – яростно выкрикнул Джон. – Мы его этой битой поимели, а он не выдержал наших издевательств, ставших проявлением нашей свободы, и изволил сдохнуть.
Алехандро задумал бежать в этот момент. Голова раскалывалась, ноги и руки стали подобно вате, но это не играло роли, ибо на кону жизнь. Юноша оторвался от стены и дал дёру, что есть мочи. Но предательский ковёр из тел….
Ноги парня запнулись об чей-то кусок мяса, а щиколотки увязли в чём-то липком и Алехандро рухнул прямо на землю, угодив лицом в лужу с пролитым алкогольным напитком.
– Ах ты, неблагодарная шлюха! – как обиженная истеричка заверещал Джон. – Я из тебя фарш сделаю.
В «мелодичный» ритм инфернальной музыки со всей силы Джон стал наносить удары в голову своей «жене». Металлическая дубина приложилась столько раз, сколько этого понадобилось, чтобы превратить голову в месиво. Ни черепа, ни мозга в едином целом не осталось. Они фонтаном плоти и костей разлетелись в стороны.
– Эй, неосексофилы! – воскликнул с завыванием Джон, маниакально улыбнувшись, когда его воззвание нашло ответ в виде криков одобрения. – Тут есть новое свежее тельце! А ну налетай!
Человек сорок, не меньше, вынырнули из толпы и набросились на свежий труп, как голодные собаки на небольшой кусочек мяса. За считаные секунды тело Алехандро исчезло в толпе смакующих неосексофилов.
Джон ликовал. Вокруг него происходит торжество свободы. Это вам не обыденные марши лесбиянок, геев, «гендеротрансформированных», неосексофилов, зоофилов или ещё каких-нибудь «Вестников Свободы». Таких маршей в городах на дню не менее десяти приходится, а здесь… Полная свобода проявления мыслей и действий. Нет тут никаких ограничений. Все против всех, во имя собственной личности.
На память Джона, облизываемо дубину, смакующего ещё привкус пришлось воспоминание из Конституции:
«Освободись от морали, ибо она сдерживает твою Самость
Освободись от законов, ибо они сдерживают твою свободу действий
Освободись от мыслей, противоречащих свободе, ибо они тебя возвращают к истокам тоталитарности.
Освободись от нужды освобождаться, и ты станешь полностью свободен».
«Такая простая мысль, записанная в одной из пяти преамбул Конституции, а как сложна к реализации». – Подумал про себя Джон и бросил взгляд вокруг, дабы вернуться в сущность либеральной реальности.
У углов, мужско и женско-ориентированные гендеры, вместе с безгендерными или гермафродитами свились в одной большой оргии. Каждая группа набирала не менее десяти участников, а больше всего сошлось на стадионах и площадях. Десятки тысяч горожан, оголившись, вступили в связь.
С пеной у рта, перетяжками на венах, в конвульсиях скакали. Некоторые выживали и носились с глюками перед глазами и кидались на всякого, кто покажется им подозрительным
«Мы марш из ада, ибо там демократия!» – Крикнул некто из толпы и все стали скандировать лозунг. Одежда участников митинга это подтверждала. Кожаные и латексные обтягивающие одеяния, шли вперемешку с безвкусной яркой или под час блестящей марлей, покрывавшей неоголённые участки тела.
Насилие вокруг не переставало униматься. Кровавые стычки, изнасилования мёртвых тел или тех, кто валялся без сознания, кровавые бойни, издевательства и пытки, как «Свобода воздействий на человека»: всё это не переставало униматься, лишь гиперболическим образом расширяясь
Кто-то повис на нитях, прошивших всё тело, зацепившись за различные крюки. Кого-то, одного из «Вестников Свободы», подвесили за кольцо в носу на высокий крюк, на высоте трёх метров…
Съёмка событий происходила беспрестанно. Блоггеры, обвешанные камерами, сновали туда и сюда, снимая досконально хронику. Порой, в толпе находились те, кто хватал таких блоггеров и пускал их на утехи толпе.
Джон не пожелал больше смотреть. Он решился влиться в безумный вальс.
– До Великого Собора Конституционализма сто метров! – Кто-то выкрикнул из толпы, рыча в рупор.
Ликование пронеслось громоподобным эхом, заставляя трещать от радостных возгласов даже стёкла на окнах. Тем временем Джон подхватил одно из знамён Свободы, ставшим флагом какой-то партии и устремился вперёд.
Вокруг него, сжимая фланги шли такие же люди и нелюди, как и он, единые, однотипные в своей вечной идее освобождения от «коллективизирующего авторитарного устройства души и общества», как утверждал Культ Конституции. По сторонам массовая река «Вестников Свободы» утопала в биологических отходах, мусоре, трупах людей, «отдавшим свои жизни на алтарь свобод».
