Кузьмичи

Федосеич. Работа у него такая. Этих известных тут много шастает. Чай Москва тут, а не деревня. Давеча вот был один артист известный, фамилию запамятовал. Привезли его с ночного клуба избитого, под препаратами запрещёнными. Еле откачали его – сердце у дурака едва не остановилось. А я как увидел это чудо, так чуть не обомлел: в лосинах, губы накрашены синей помадой. Так он только очухался начал лапать наших медсестёр, к доктору Иванову в штаны залез. Пришлось полицию вызывать, дабы угомонить подлеца.

Костя. Дела.

Федосеич. А ты думал.

Гоша. Федосеич?

Федосеич. Ну?

Гоша. Такой вопрос. Мы тут с курьером одним пообщались. Он сказал, что больше двух штук имеет в день. Такое возможно?

Федосеич. Почему нет?

Гоша. Может и нам податься в курьеры или куда ещё?

Федосеич. Это возможно, но тяжёлая это работа, дрянная. Надолго вас не хватит. Ноги сотрёте.

Костя. А, если пойти в риелторы к примеру?

Федосеич. А осилите?

Гоша. Это трудно?

Федосеич. Ни столько трудно, сколько мозги надо иметь хорошо закрученные для такого дела. Я бы, к примеру, не смог.

Гоша. Там пишут, есть обучение.

Федосеич. Раз пишут, значит так и есть. Попробуйте ваше дело молодое – все дороги вам открыты, вся жизнь у вас впереди. Почему бы не попробовать. Ладно, нет времени больше с вами лясы точить. Работать надо.

Уходит.

Выходит обратно с большой сумкой, останавливается у охранников, достаёт из сумки два пакета и кладёт на стол.

Федосеич. Это вам гречка.

Гоша. Спасибо, Федосеич.

Федосеич. Своих надо поддерживать и подкармливать. Покедова.

Пауза.

Костя. Вот и ещё один день прошёл. Дни летят тут быстро, только спать хочется.

Гоша. Верно. Пошёл я закрывать дверь.

Гаснет свет.

Свет загорается. Заспанные охранники выползают из комнаты охраны. Костя с трудом продирает глаза, садится за стол, откидывает голову назад и снова засыпает. Гоша копошится, зевая в своём телефоне, сидя рядом на стуле.

Справа выходит женщина с яркой косметикой на лице. Видно, что ей уже немало лет. Зовут её Берта Григорьевна. Она игриво проходит через вертушку. Костя так и не просыпается. Гоша лениво следит за ней. Берта проходит вертушку, останавливается, заходит сзади к Косте, закрывает ему ладошками глаза.

Костя. Гоша ты идиот? Что за шутки?

Берта улыбается.

Костя. Отпусти, говорю.

Вырывается. Видит Берту, вскакивает со стула.

Костя. Вы кто?

Берта. Твоя судьба.

Костя. В смысле?

Берта. Мальчик то по ходу совсем тёпленький. Не бойся, сядь.

Костя садится обратно нерешительно на стул. Берта треплет его щёку.

Берта. Ты хочешь, чтобы сбылись все твои самые смелые мечты, мальчик мой?

Костя. Конечно.

Берта. Умничка. Я это сделаю. Я буду твоей волшебной палочкой. Вернее волшебная палочка находится у тебя, а у меня, как это лучше назвать, не знаю. Называй, как хочешь.

Костя. Что я должен делать?

Берта. Совсем дурачок. Из деревни видно совсем далёкой.

Костя. Сто пятьдесят восемь километров от Москвы.

Берта. Это заметно. Ладно, будешь умницей, приходи вечерком ко мне на пятый этаж на палочку чая. Я заведующая гастроэнтерологическим отделением Берта Григорьевна. Запомнил адрес?

Костя (дрожащим голосом). Да.

Берта уходит в проход в стене фойе.

Гоша делает глубокий выдох.

Гоша. Парень да тебе выпал настоящий шанс. Ты будешь москвичом.

Костя. Сколько ей лет.

Гоша. Лет шестьдесят пять.

Костя. Мне кажется больше.

Гоша. Ты пойдёшь к ней?