Сумерки

Слушая девушку, я продолжала смотреть на странную четверку, апатично разглядывавшую стены.

– Давно они в Форксе? – спросила я, удивляясь, что не видела эту семью, когда приезжала летом.

– Нет, – проговорила моя соседка таким тоном, будто ответ был очевиден. – Переехали два года назад с Аляски.

Я почувствовала прилив жалости и какое-то облегчение. Жалость – потому что, несмотря на красоту, они всегда будут здесь чужими. Значит, я не единственная новенькая в этой школе и, к счастью, не самая заметная.

Заинтригованная, я продолжала рассматривать их. Самый младший из парней, очевидно Каллен, снова на меня взглянул. На этот раз он смотрел с интересом, и, отводя взгляд, я успела заметить в его карих миндалевидных глазах что-то вроде разочарования.

– Как зовут парня с рыжеватыми волосами? – спросила я, украдкой наблюдая за красавцем. Он все еще смотрел на меня, но не с любопытством, в отличие от большинства студентов. Интересно, что его так разочаровало?

– Эдвард. Он, конечно, душка, но можешь не тратить на него время. Этот гордец ни с кем не встречается. Очевидно, наши девушки для него недостаточно хороши, – с явной обидой проговорила Джессика. Неужели Каллен успел ее отшить?

Стараясь спрятать улыбку, я закусила губу и снова посмотрела на Эдварда. Он отвернулся, но на щеках появились ямочки, будто он тоже улыбался.

Через несколько минут все четверо поднялись из-за стола. Как изящно они двигаются! Даже высокий «штангист» обладал грацией танцора. Жаль, что они уходят… Эдвард Каллен даже не обернулся.

Я засиделась с Джессикой и ее подругами и чуть не опоздала на следующий урок. Неприятности мне ни к чему, особенно в первый день. Одна из моих новых знакомых, которую звали Анжела, тоже шла на биологию. По дороге мы почти не разговаривали – девушка очень стеснялась.

Мы вошли в класс, и Анжела села за заднюю парту. К сожалению, сосед у нее уже был. Оставалось только одно свободное место в среднем ряду. Спутанные бронзовые волосы, карие глаза – мне предстояло сидеть с Эдвардом Калленом.

Тайком наблюдая за Эдвардом, я подала формуляр учителю. Когда я проходила мимо, парень окинул меня ледяным взглядом. Откуда столько злобы? От неожиданности я споткнулась и чуть не упала. Сидящая рядом девица захихикала.

Миндалевидные глаза оказались не карими, а черными как уголь.

Мистер Баннер подписал мой формуляр и выдал учебник, не задавая глупых вопросов. Похоже, с ним мы поладим. Естественно, он предложил мне сесть с Калленом. Вперив глаза в пол, я подошла к парте, за которой мне предстояло сидеть рядом с ним.

Глядя прямо перед собой, я положила учебник на парту и села, краем глаза заметив, что Каллен заерзал. Он двигал стул к самому краю парты, подальше от меня… морщась, будто от дурного запаха! В полном замешательстве я понюхала свои волосы; они пахли зеленым яблоком – аромат моего любимого шампуня. По-моему, со мной все в порядке. Я опустила прядь на самые глаза, словно темный занавес между мной и Калленом. Что же, буду слушать мистера Баннера.

К сожалению, лекция была посвящена молекулярной анатомии, которую я уже изучала. Пришлось слушать и записывать во второй раз.

Удержаться я не смогла и через занавес темных волос нет-нет да посматривала на своего странного соседа. Он целый урок просидел на краешке стула, стараясь держаться как можно дальше от меня. Я заметила, что его левая рука сжалась в кулак, а под бледной кожей проступили жилы. Да, похоже, парень не из спокойных. Длинные рукава темной рубашки завернуты до локтей, и я увидела, как играют мускулы. Субтильным Эдвард казался только рядом с дородным братцем.

Казалось, урок тянется бесконечно. Интересно, это потому что он предпоследний, или потому что я ждала, пока разожмется страшный кулак? Так и не дождалась. Каллен словно прирос к краешку стула. В чем дело? Неужели он всегда так себя ведет? Похоже, Джессика не так уж и не права, что не любит эту семью. Наверное, дело тут не только в зависти.

Проблема не может быть во мне, ведь Эдвард совсем меня не знает!

Я еще раз взглянула на Каллена и горько об этом пожалела. Черные глаза полыхнули такой ненавистью, что я невольно сжалась. В тот момент до меня дошел смысл выражения «убить взглядом».

Как только прозвенел звонок, Эдвард вскочил и бросился вон из класса. Оказывается, он на целую голову выше меня!

Я будто приросла к стулу и тупо смотрела вслед Каллену. Ну почему он так со мной, за что? Словно во сне, я собирала вещи, пытаясь побороть переполнявший меня гнев. Когда я злюсь, дело всегда кончается слезами, а рыдать в самый первый день не хотелось.

– Ты Изабелла Свон? – раздался мужской голос.

Оглянувшись, я увидела симпатичного парня, светлые волосы которого с помощью геля были разделены на мелкие пряди. Судя по дружелюбной улыбке, его мой запах не смущал.

– Белла, – мягко поправила я.

– Меня зовут Майк.

– Рада познакомиться, Майк.

– Хочешь, помогу найти следующий класс?

– Вообще-то у меня физкультура. Думаю, спортзал я найду.

– Я тоже иду в спортзал! – радостно воскликнул Майк. Наверное, в такой маленькой школе подобные совпадения случаются довольно часто.

Мы вместе вышли во двор. Парень трещал без умолку, но назойливым не казался. Он приехал в Форкс из Калифорнии десять лет назад и тоже скучал по солнцу. Как хорошо, что у нас общий английский, мы сядем вместе! Похоже, Майк – самый приятный из моих сегодняшних знакомых.

– Слушай, что ты сделала с Эдвардом Калленом? – смеясь, спросил Майк, когда мы входили в спортзал. – Парень был явно не в себе!

Я вздрогнула. Значит, мне не показалось, и Кал-лен не со всеми ведет себя так по-свински. Что же, придется притвориться идиоткой.

– Каллен – это тот парень, с которым я сидела на биологии? – простодушно спросила я.

– Угу, – кивнул Майк. – Как только ты к нему села, у него будто живот заболел.

– Не знаю, – покачала головой я, – мне он не жаловался.

– Да он точно больной! – Новый знакомый топтался возле меня, вместо того, чтобы идти в мужскую раздевалку. – Если бы случилось чудо, и тебя посадили со мной, я бы времени зря не терял!

От его искреннего восхищения мне стало немного легче.

Мистер Клапп, преподаватель физкультуры, подобрал мне форму, но переодеваться не заставлял – в первый день я могла наблюдать за занятиями с трибуны. В Финиксе физкультуру в старших классах посещали только по желанию, а здесь она была обязательной. Да, хуже не придумаешь!

Наблюдая за четырьмя волейбольными партиями одновременно, я вспомнила, сколько травм получила и сколько подруг потеряла, играя в волейбол, и меня замутило.

Наконец прозвенел звонок. Облегченно вздохнув, я понесла формуляр в канцелярию. Дождь кончился, зато подул холодный сильный ветер. Я брела, опустив капюшон на глаза и втянув руки в рукава.

А войдя в теплый административный корпус, тут же испуганно попятилась к двери – у стойки администратора стоял Эдвард Каллен. Спутанные бронзовые волосы я узнала мгновенно. Кажется, он не слышал, как хлопнула дверь. Я прижалась к стене и вся обратилась в слух.

Низким, очень приятным голосом Каллен спорил с администратором. Понять чего он добивается, не составило никакого труда – ему хотелось перенести шестой урок биологии на любой другой день.

Не может быть, что все дело во мне. Наверняка что-то случилось еще до того, как я вошла в кабинет биологии. Мало ли какие неприятности могут быть у парня! С чего ему меня ненавидеть?

Входная дверь открылась, и порыв ветра разметал лежащие на стойке бумаги и мои волосы. Маленькая девочка молча передала администратору какую-то папку и ушла. Эдвард Каллен медленно повернулся, и черные глаза снова окатили меня холодной волной ненависти. Даже искаженное гримасой злобы, его лицо, казалось прекрасным. На долю секунды я почувствовала какой-то животный страх – в этом парне есть что-то дьявольское! Всепоглощающий ужас отступил, но мне еще долго было не по себе.

– Что же, ничего не поделаешь! – произнес Каллен низким бархатным голосом. – Пусть все останется, как есть! Простите, что отнял у вас столько времени. – Повернувшись на каблуках, он быстро вышел на улицу.

На трясущихся ногах я подошла к стойке и протянула формуляр.

– Как прошел первый день? – спросила сидящая за стойкой женщина.

– Все отлично. – Мой голос дрожал, поэтому ответ прозвучал неубедительно.

Когда я подошла к пикапу, стоянка уже почти опустела. Как же уютно в кабине! Похоже, в этой промозглой дыре именно пикап станет мне настоящим домом. Думая о том, что случилось сегодня, я молча смотрела на лобовое стекло и довольно скоро замерзла. Все, пора ехать! Мотор взревел, и я поехала к Чарли, на ходу вытирая слезы.