Капитан «Корсара»

– Мама! – Он обвил руками ее талию и запрокинул голову. – Мы видели тюленей! И много чаек!

Изабель улыбнулась и взъерошила ему волосы.

– Ты, наверное, задавал много вопросов?

– Бесконечно много, – следом за Дунканом вошел Ройд; в голосе слышалось страдание, но его лицо сияло.

Им накрыли большой стол; Изабель сидела на одном конце, Дункан занял место лицом к Ройду, который устроился в своем любимом кресле. Она с улыбкой смотрела, как Беллами нарезает тонкими ломтиками солонину, и гадала, какой станет их жизнь.

Дункан без лишних слов набросился на еду – он сейчас все время хотел есть. Ройд тоже ел и исподтишка наблюдал за сыном. Изабель то и дело поглядывала на них обоих. Интересно, как они поладили? Тяжело ли приходится Ройду? Пришлось признаться самой себе: она бросила его, как щенка в воду, заставив самого разбираться с сыном. Правда, Ройд всегда был превосходным пловцом.

Утолив первый голод, Дункан развернулся к Ройду и принялся расспрашивать его о различных морских узлах. Ройд отвечал без труда. Изабель упорно смотрела в тарелку. Наконец Дункан повернулся к ней. Она почувствовала на себе взгляд его темно-карих глаз, подняла голову и впервые не сумела угадать, о чем он думает. Потом мальчик повернулся к Ройду:

– Ты говоришь, что женат на маме. И как же меня зовут? Как мои полные имя и фамилия?

Ройд покосился на Изабель. Та опустила глаза.

– А как тебя звали до сих пор? – поинтересовался Ройд.

– Дункан Кармоди.

Ройд кивнул, как будто ничего другого не ожидал.

– Твое полное имя – Дункан Кармоди Кармайкл Фробишер, – заявил он и перевел взгляд на Изабель.

Когда Дункан тоже повернулся к ней, она заставила себя кивнуть:

– Да. Совершенно верно. Это твое полное имя.

Дункан повторил четыре слова и широко улыбнулся:

– Отлично!

Он закончил есть, положил вилку и нож и потянулся к яблоку.

– Можно мне вернуться наверх, на палубу?

– Допивай молоко, и пойдем.

Дункан взял стакан, осушил его и промокнул салфеткой молочные «усы».

– Я готов!

Изабель встала, взяла журнал, намереваясь вернуться на носовую скамью, и вслед за Дунканом вышла из каюты; Ройд последовал за ними. Препоручив Дункана заботам боцмана Джолли, который взялся научить мальчика вязать морские узлы, Ройд отправился на нос.

– Итак? – Усевшись у ног Изабель, он положил руки на колени и сцепил пальцы. Он не сомневался, что у нее будут вопросы.

– Задание, на которое тебя послали после нашей помолвки… Вначале ты думал, что задержишься всего на месяц или около того. Почему оно заняло столько времени?

Ройд сделал глубокий вдох и приступил к рассказу:

– Вначале я должен был проникнуть ко двору алжирского дея и убедиться в том, что он захватывает в плен европейцев и продает их в рабство. Мне удалось войти в число приближенных дея, заслужить его доверие. Однако, узнав, что творится за стенами дворца, я понял, что не могу оставить этих людей в беде. – Помолчав, Ройд добавил: – Я уже не мог отступать.

Изабель читала его записи; теперь она знала больше.

– Почему же ты не отправил мне письмо? Ведь у тебя была возможность послать мне весточку!

Ройд хмыкнул. Она права. И все-таки…

– Как только я понял, что застрял надолго, мне захотелось написать тебе. Хотелось, чтобы ты знала, что я задерживаюсь не по своей воле и ничего не могу поделать. Но к тому времени кольцо блокады сомкнулось. Порт окружили французы. Я не мог покинуть город – к тому времени я даже не мог свободно выходить из дворца. Если бы французы перехватили письмо, они сообщили бы дею, кого именно он приблизил к себе.

– Понимаю. Риск был слишком велик.

Ройд посмотрел на свои сцепленные руки.

– Моя жизнь, жизнь моего экипажа и трех с лишним тысяч пленников – все висело на волоске. – Он не преувеличивал. – В конце концов мне пришлось оставить всякую мысль о том, чтобы связаться с тобой.

Тогда он верил, что она так его любит, что не станет сердиться за долгое молчание. Вспоминая прошлое, он понял, что сильно просчитался, но даже сейчас не мог себе представить, чтобы тогда можно было поступить иначе, чем он сделал.

– В конце августа британцы начали обстрел Алжира. Дей капитулировал и согласился освободить рабов-европейцев. Дело затянулось до марта следующего года. Только когда все было сделано, я смог подняться на борт «Корсара» и отплыть домой.

Победа оказалась горькой.

Оба молчали. Нос то поднимался, то опускался; вода шептала, омывая борта корабля, пока нос взрезал волны.

– Теперь, когда я думаю о том, что случилось… – наконец произнесла Изабель, – я понимаю, в тех условиях это было неизбежно. И никто не виноват.

Несколько дней назад он бы с ней не согласился, но, услышав ее версию событий…

– Но ты даже не попытался объясниться! – внезапно с горечью и упреком проговорила Изабель. – После того как я прогнала тебя, ты ушел и не вернулся!

– Не совсем… – Ройд повернулся и, нахмурившись, посмотрел ей в лицо. – Я дважды пытался повидаться с тобой – именно для того, чтобы объясниться.

– Когда? – нахмурилась она.

– В первый раз – через два дня. У меня ушло столько времени на то, чтобы… убедить себя, что нам с тобой нужно поговорить. – Он посмотрел вперед. – Что нужно, чтобы ты поняла… – Он не сразу продолжал: – Дверь открыла одна из твоих тетушек. Она недвусмысленно заявила, что ты не желаешь меня видеть.

Холодок сковал ее сердце.

– Я не знала, что ты приходил, – тихо ответила Изабель.

Ройд посмотрел на свои сцепленные руки.

– Я думал, может быть, ты еще злишься на меня, и снова пришел через неделю. Еще одна твоя родственница влепила мне пощечину и велела убираться.

Изабель посмотрела на Дункана – тот сидел по-турецки рядом с Джолли и деловито завязывал узел.

– Они старались защитить меня – они знали о Дункане.