А известно ль молодежи, неразумным детям, братцы,
То, чем гордость согревает ветеранам душу всем:
Нам "Столичную" возможно было взять за три-двенадцать,
А "Московскую" – ей-Богу! – За два-восемьдесят семь!?
4 февраля 2001 г.
10 месяцев спустя. Ну, вот и сглазил: измененья есть, И катастрофы, и война в придачу, Но, главное, покинул нас Неброев. Мир праху твоему, веселый Рудик.
БЭМ – 2002. Чего мы только не припоминаем?
2 февраля, ресторан "Метрополь"
(У меня растут года. Маяковский)
У меня растут года,
Прирастают, братцы,
Подаваться мне куда?
Некуда податься.
Гоп со смыком, ёшкин кот,
Хэппи-энд всё ближе,
Раздувается живот,
Башмаков не вижу.
Если снова встану в строй,
Как тогда на Флоте,
Диспозицией такой
Фланги ужаснёте.
Помню, бегал по земле
И увеселялся,
А теперь остался плед,
Чтобы накрывался.
Ем четырежды на дню
Порошки-пилюли
И пишу галиматню,
Думая на стуле.
Где былые времена?
Все ушли в промежность.
За спиной стоит жена,
Ухмыляясь нежно.
ЛЕТОПИСЕЦ:
Есть предложенье к БЭМу – без утайки
Поведать мореплавателей байки.
Пусть остаются буквами они,
Когда мы здесь закончим наши дни!
ХУДИН:
Я вспоминаю, как на "Днепрогэсе",
Надеялись дойти до самой Греции,
Однако в пароходстве окаянцы
Нам заменили Грецию Мурманском.
Идем вдоль Скандинавии, штормит,
Курсанты потеряли аппетит,
Не выползая даже на обед.
Лишь Спиридонов ест по пять котлет
И на глазах толстеет, словно кот,
Его болезнь морская не берёт…
Но вот дочапал в Росту "Днепрогэс",