Обреченный защищать

Еще в университете мне и другим студентам многое рассказывали о юридической этике, но по-настоящему смысл сказанного дошел до меня только на первом настоящем уголовном процессе. Тогда я пообещал подзащитному, что все обойдется малой кровью, а в худшем случае он получит штраф. У меня были все основания так утверждать: парень всего лишь подрался на вечеринке и сломал нос одному из гостей. Практика показывала, что суды зачастую бывают милосердны по таким статьям.

Но не всегда. Мой подзащитный получил два года лишения свободы. Два года реального наказания. Из-за своей ошибки я больше месяца не находил себе места, сгорал от стыда и не понимал, как вообще смогу взять на себя защиту хотя бы еще одного человека. Не единожды мелькала мысль уйти из профессии.

Все это вернулось ко мне сегодня, после прочтения письма. Не могу сказать, что поверил Кургину на сто процентов, но было в его словах что-то, заставившее меня вновь и вновь прокручивать это дело в голове. Я не смог защитить клиента – это было ужасно само по себе, но самое отвратительное заключалось в том, что я даже не осознал его невиновности.

Да еще эти черные пятна… Сперва я не понял, о чем именно писал Кургин, затем в памяти вспыли слова Девушки-из-Бара. О раке у ее подруги. О черной точке на моей груди.

Я не был уверен по поводу рака, но цвет кожи не меняется с утра пораньше без веской на то причины. А Кургин намекнул, что причиной является он.

Что именно он сделал? Отравил меня? Чем-то заразил? Но нет, я чувствовал себя вполне неплохо, учитывая похмельное утро.

И все же проклятая черная точка не давала мне покоя. Десять минут назад я даже не думал о ней, а сейчас не мог отделаться от жгучего желания взглянуть на нее снова. Убедиться, что все в порядке. Погасить нарастающую тревогу.

Может, точка уже исчезла? Или все стало еще хуже?

Я вскочил с кресла так, что оно свалилось на пол. Нетвердой походкой направился к выходу, поражаясь тому, как быстро колотится сердце. Должно быть, на моем лице застыло странное выражение, так как Динара изумленно спросила:

– С тобой все в порядке?

– Еще не знаю.

Я вышел в коридор, едва не столкнувшись с тучным мужчиной в обтягивающем костюме и женщиной с застывшей на лице улыбкой, в которой не было и капли искренности. Кропоткин и его супруга. Встреча по поводу развода.

Кропоткин принялся что-то объяснять, но я попросил его подождать, изобразив невнятный жест рукой, и поплелся дальше. Коридор, усеянный рядами офисных дверей, казался невыносимо долгим, как последний километр на марафоне. Я шел не оборачиваясь, понимая, что выгляжу для своих клиентов чудаковато.

В туалете не было ни души. Я запер за собой дверь, сорвал с себя пиджак и рубашку. Нерешительно застыл перед гладким, оттертым до блеска зеркалом.

Черная точка сразу же попала в поле зрения. Нет, было бы неправильно называть ее точкой дальше: размеры ощутимо увеличились, теперь почернение больше напоминало пятно, размером с ноготь.

Что бы это ни было, оно росло.

– Какого черта со мной происходит? – вырвалось у меня.

Надежда на простое объяснение происходящего (это родинка, просто родинка) таяла быстрее, чем кусок льда в коктейле. Пятно по-прежнему не причиняло мне болезненных ощущений, но я приходил в ужас от того, что оно расползалось по телу, тихо захватывало его. На мгновение мне показалось, будто оно увеличивается прямо на моих глазах.

Я сполоснул лицо холодной водой. Натянул рубашку и пиджак, старательно отводя взгляд от пятна. Глубоко вдохнул.

Спокойно. Сама по себе эта проблема не исчезнет, но во всем можно разобраться. Хватит накручивать себя. Ничто не мешает мне встретиться с Кургиным и все обсудить. Его невиновность, мои ошибки, «изменения» на коже.

У меня так и не вышло полностью взять себя в руки. Однако я решил, что позднее мне в этом помогут двести-триста грамм коньяка. Алкоголь не решает проблем, но хотя бы позволяет о них забыть.

Я вернулся к кабинету с показным спокойствием на лице. Пригласил Кропоткина и его супругу войти, но в ответ он лишь кашлянул, привлекая внимание.

– Понимаете, мы уже помирились, – его мясистое лицо налилось багряным цветом. – Поговорили, пока ждали вас. Подумали, что не все так плохо и мы готовы попробовать жить вместе дальше.

– Что ж, мои поздравления. Искренне желаю, чтобы мои услуги вам больше не понадобились.

– Да уж, второй раздел имущества мое сердце не переживет, – Кропоткин взял супругу под руку. – Всего доброго!

Они поспешно устремились к выходу. Жена Кропоткина пару раз смерила меня подозрительным взглядом, но сегодня был не тот день, чтобы я уделял этому хоть малейшее внимание.

Глава 6

Наступило время обеда. Дина убежала в ближайшую столовую, а у меня появилось время позвонить дочери и, самое главное, я был в нормальном состоянии, чтобы это сделать. Алиса ответила после первого же гудка.

– Господи, пап! До тебя сложнее дозвониться, чем до президента!

Потому, что я был пьян или с похмелья. Мне не было оправданий, но говорить правду было стыдно.

– Прости, целая прорва дел навалилась, – я не слишком ждал, что она поверит в это. – Рад тебя слышать. Как там, в Москве?

– Наверное, неплохо, только я уже не в Москве. Вернулась домой пару дней назад. На самолет билетов не было, поэтому пришлось ехать на поезде. А ты знаешь, что я этого терпеть не могу! Слишком медленно, кто-то постоянно носится в туалет и грохочет дверью, кто-то жрет вареные яйца с запахом, вызывающим тошноту. В соседнем купе везли рыжую обезьяну, которая…

– Подожди, – прервал я поток речи, – ты в городе?

– Ага, остановилась у мамы с ее новым хахалем. То есть с новым мужчиной… Короче, как ни назови, а все равно получается странно. Но он нормальный. Не такой, как ты, конечно, но неплохой, – она выдохнула. – Ох, дурацкий мой язык. Не стоило затрагивать эту тему.

– Все нормально. Мы с твоей мамой – взрослые разведенные люди. Каждый имеет право на личную жизнь.

Меня не удивило, что Кристина уже успела с кем-то съехаться. Она всегда привлекала внимание мужчин; с годами это качество если и потускнело, то ненамного. Вопрос в другом – когда именно начались ее новые отношения? После развода или задолго до этого? Брак не ломается в один день, трещины в нем возникают постепенно. Счастливчики успевают их вовремя обнаружить и все исправить, а мне удалось застать лишь дымящиеся руины.

В любом случае, с дочерью я это обсуждать не собирался.

– Так почему ты вернулась так рано? Середина сентября, учеба должна быть в самом разгаре. Тебя отчислили из института?

– Мог бы придумать другую причину! Неужели считаешь меня дурочкой? – ее обида была притворной, это проскальзывало в голосе.

– Нет, конечно, нет. Просто ты все время увлекаешься не тем, чем нужно. Перескакиваешь с одного на другое, не успевая ничего закончить. Иногда ты напоминаешь мне белку, которая пытается достать все орехи разом.

– Белка по имени Алиса? Круто, пап. Тебе стоит писать детские книжки.

Мы расхохотались. Как в старые добрые времена.

– Но ты, как обычно, прав. Я действительно приехала не просто так, – ее голос вдруг стал серьезным. – Мне очень нужно встретиться с тобой и кое-что обсудить. Кое-что важное.

– Срочно? – встревожился я. – Можешь говорить прямо сейчас, я помогу, чем смогу.

– Нет, по телефону не хочу. Особой срочности нет, да я и не думаю, что можно уже что-то изменить, но обсудить все равно хотелось бы. Как насчет выходных?

Алиса так и не назвала причину, но я решил больше не давить. Когда придет время, она все расскажет сама.

– Хорошо, в субботу я планировал поработать, но воскресенье – весь твой.

– Отлично! Я позвоню тебе ближе к делу и договоримся о времени, – она заметно повеселела.

– Договорились. И еще, Алиса…

– Да?