Полундра! Реальные истории из жизни флота

Ситуация развивалась стремительно. Пролетев пару кабельтов в нашу сторону, ракета, как бешеная собака, ни с того ни с сего вдруг резко сменила направление и пошла прямо на сторожевик. Надо сказать, что в отличие от нас, у которых на верхней палубе находился лишь минимум членов экипажа, то сторожевик был облеплен людьми «как лошадь мухами» – с бака до юта. А как же! Такое событие! Ракетные пуски происходят не каждый день, и посмотреть всякий хочет. Но и там сообразили быстро! Раздался чей-то крик «Полундра!», и в один момент народ, как тараканы, забился во все помещения и щели, вмиг очистив верхнюю палубу. Их старпом даже ничего «крякнуть» не успел!

А ракета, похулиганив таким образом, вдруг опять – «бульк» – и в глубину Баренцева моря с концами. И все!

Люди медленно приходили в себя. Кто-то с нервным смешком пересказывал только что произошедший эпизод, кто-то протирал сбитые коленки, а были и те, кто побежал стирать свои подмоченные трусы! Все зависело от индивидуальных особенностей конкретного организма…

Дальше все прошло штатно. Две ракеты поразили цель, одна ушла в «молоко». Из пушки неугомонный Макарыч успешно поразил шар, наполненный гелием, а на десерт офицеры штаба из автоматов расстреляли годовой запас береговой базы! Помню, устал потом «чистить по маме и папе» этих штабных, ну и два «калашникова» в придачу!

Но это уже судьба: обязанности такие! Известна истина о том, что на флоте все делается либо с шутками-прибаутками, либо через матюки! Но в данном случае получился некий симбиоз. Потому как стрельбы – дело серьезное!

Шампунь «Янтарь»

Матросская служба, как и солдатская, – дело нелегкое. Здесь тебе и ранние подъемы, и внезапные тревоги, и ограничения в личной свободе… Да мало ли чего! Ну и маленькие радости свои есть. И одна из них – корабельная баня…

Причем, радость не только от процесса мытья, здесь все гораздо сложнее, так как это целый ряд событий. Во-первых, баня – это конец недели, ибо она проходила в субботу во второй половине дня. А значит, впереди был такой желанный выходной. Во-вторых, перед баней была сауна, а это, я вам скажу, одно из первых удовольствий! Кроме того, это чистое белье, это что-нибудь вкусненькое к вечернему чаю, так как коки (корабельные повара) всегда к этому моменту что-нибудь да варганили. Поэтому к этим мероприятиям личный состав готовился, как мог. Кто мыло какое-нибудь душистое достанет, кто шампунь дефицитный найдет, кто веник березовый неизвестно откуда припрет…

Был у нас такой матрос Граденко. Чистый хохол, шустрый страшно. Хоть прослужил у нас всего лишь год, но сумел занять блатную должность внештатного киномеханика. «Видиков» тогда не было, и весь культурный досуг экипажа висел на 16-мм кинопроекторе, каким крутили фильмы личному составу, а за ними надо было ездить в Североморск на кино-базу. Киномеханику выписывали командировочное, что было по тем временам относительной свободой, недоступной для простых матросиков. Граденко, врубился в эту «механику» быстро и, помимо кинофильмов, привозил дефицитные вещи из североморского военторга. В частности, в небольших емкостях, шампунь «Янтарь», который в наших краях был редким явлением. Этот шампусик был любим многими. Но с некоторых пор Граденко засек, что кто-то у него стал его красть.

Вот купит он несколько флаконов… Раз, и после бани остался один, а то и того нет! Граденко был человеком сообразительным и быстро скумекал, что в кубрике завелась «длинная рука», которая шарит по его шхерам. Что он только ни делал, но засечь мерзавца никак не мог. Матрос был уже близко к отчаянию и не знал, что делать, но кто-то посоветовал ему обратиться к мичману Акашину.

Андрей Акашин слыл большим выдумщиком и специалистом по нахождению выхода из проблематичных ситуаций. И вот, как-то проходил Граденко мимо ПЭЖа (пост энергетики и живучести БЧ-5), где нес вахту ранее указанный мичман. Дело было вечером, обстановка не напряженной, Акашин сидел один и явно скучал. Увидев удрученного матроса, мичман спросил: «Граденко, чего хмурной? Что случилось?» «Шампунь опять сперли!» – ответил киномеханик. «Салага! – хохотнул Андрей.– Всему вас учить надо! Хочешь, враз поймаю? Неси пустой флакон!»

У Акашина, как у всякого добросовестного механика, была в запасе эпоксидная смола. Взял он пустой флакон из-под шампуня и залил туда этой «приправы». А пузырек приказал Граденко поместить на видном месте. Как опытные рыбаки, они закинули приманку «на живца» и стали терпеливо ждать поклёвки. Ждать долго не пришлось. Не прошло и получаса, как из душевой личного состава раздались сначала вопли, а потом и матюки! Сразу три старослужащих матроса в ужасе и шоке выползли из душевой, чуть ли не плача. У двоих из них волосы колом стояли на голове, а у одного в паху…

А случилось вот что. Три дружка-годка (годок- матрос отслуживший 2,5 года) собрались в баню идти, и захотелось им помыться, а шампуня нет. Подзывают к себе «карася» (карась- молодой матрос) и говорят: «Три минуты тебе, чтобы приволочь шампунь. Время пошло!» Молодой думает, что делать? В магазине его нет, да и денег в кармане – ноль, но есть Граденко, а у него всегда запас! «Карась» руку под подушку киномеханика – лежит родимый! Он его «подрезал» и к годкам – достал, мол! Те его отблагодарили пинком под зад, ну и, довольные, пошли мыться…

Заходят в душевую, вскрывают пузырек и начинают намыливаться. Причем, двое начали сверху, а один снизу! А шампунь как-то мылился слабо… Ну, они увеличили «дозу», и, чем больше намыливают, тем жестче и дубовей становятся волосы! В конце концов, у двоих волосы на голове стали жесткими, как солома, и торчали в стороны, как у Страшилы из сказки «Волшебник изумрудного города». А у третьего внизу его «джунгли» стали напоминать морского ежа. Причем, «растительность» достигла таких размеров, что и трусы одеть было с большим трудом!

Вы только прочувствуйте тревожное состояние старослужащих, когда они поняли, что их любимая шевелюра, которую они трепетно и нежно отращивали к дембелю, вдруг стала колом и ни на что больше не реагирует. Хоть ты ее утюгом гладь, хоть бальзамом поливай, хоть соляркой смачивай! Даже шапку надеть невозможно! Да к тому же они еще и на глаза попались старшему помощнику, который не понял шутки и заорал: «Это что еще за панк-группа на корабле объявилась? Слушайте, „Битлы“, сюда: еще раз увижу – домой сойдете под ёлочку! Уразумели?»

Старпом был мужик крутой и слова на ветер так просто не кидал. Наши герои со слезами и проклятиями дунули в цирюльню бриться «под ноль». Говорят, что во время стрижки еще долго из парикмахерской слышались крики и матюки, так как затвердевшую смолу стальные ножи срезать категорически отказывались! А параллельно этой экзекуции, в кубрике, тоже со слезами и проклятиями, брил сам себя третий герой, правда, не башку, а ниже… Ему его растительность тоже вид портила, оттопыривая брюки так, словно у матроса там была спрятана гаубица крупного калибра!

Зато после этого случая шампунь у Граденко никто больше не крал. И все благодаря мичману Акашину…

Боцман

Так звали нашего корабельного пса. Это была обыкновенная гладкошерстная дворняга, рыже-коричневого цвета, с большими грустными глазами, чрезвычайно умная и тактичная! Никто не знал, откуда этот пес появился зимой в нашей бригаде, но как-то в лютую стужу он подбежал к трапу нашего корабля, посмотрел умными глазами на вахтенного матроса и сел возле балясин трапа на холодный металлический причал. Он не выл, не скулил, он просто скромно сидел и смотрел на вахтенного! И сердце матроса не выдержало!

Вахтенный подал псу знак рукой, дескать, заходи, и тот это сразу понял. Он не бросился, сломя голову, а поднялся на борт как-то степенно, с определенным собачьим достоинством, как породистый кобель. Пса тут же сопроводили на камбуз, где кок ему налил миску горячего сытного супа. Дождавшись команды «можно», пес приступил к трапезе. Он даже ел как-то по-особенному, несмотря на свою крайнюю худобу! И это не могло нам всем не понравиться.

Одним словом, пса как-то полюбили сразу все, и даже строгий старпом не возражал против его нахождения на борту.

Очень быстро Боцман выучил запахи всех членов команды нашего корабля. И как-то само собой получилось, что и место своей службы он определил сам – возле корабельного трапа! С тех пор не было лучшего помощника вахтенному!

Пес совершенно спокойно пропускал всех членов команды, был не против поглаживания головы и почесывания за ушами, которые производили практически все члены экипажа! Но стоило появиться чужаку, и Боцман сразу становился в боевую стойку: короткая шерсть его становилась дыбом, он начинал рычать все громче и громче по мере приближения незнакомца. Но и команду «Фу» пес понимал прекрасно, поэтому не было никаких проблем с допуском на борт нужных людей! Было ясно, что пес помимо врожденного ума, прошел и хороший курс дрессировки. Только где и когда, не знал никто!

Приближался день выхода на боевую службу. Корабль заканчивал последние приготовления. Уже было заправлено топливо, загружена автономка, пройдена флотская комиссия! Оставалась всего несколько дней для отдыха экипажа и встал вопрос: что делать с Боцманом? Весь экипаж привязался к псу, но брать собаку на полгода в море как-то никто не решался. Было неизвестно, как он перенесет длительное плавание, не произойдет ли сбой в центральной нервной системе пса. Но и оставлять на берегу, в стужу, его не хотелось. Собрался совет начальников, на который был приглашен и Боцман! Долго обсуждали вопрос, предлагались разные варианты, а пес сидел, внимательно слушал, переводя свои умные глаза с одного оратора на другого! И уже в самом конце к нему обратился командир с заключительным вопросом: «Ну, что Боцман? Пойдешь с нами?» Пес сделал паузу, обвел всех начальников взглядом и, остановив свой взор на командире, негромко произнес: «Гав! Гав!», что было переведено, как «Конечно, о чем вопрос?» И командир, на радость всем, сказал: «Беру ответственность на себя. Рискнем!»

Вскоре мы вышли на боевую службу. Баренцево море, как всегда, встретило приличной болтанкой. Половина экипажа сразу слегло в койки для прокачки вестибулярного аппарата! Многие, но только не Боцман! У него оказалось прекрасное восприятие качки. И только иногда, когда корабль резко бросало на волне, он, бывало, смешно скользил по корабельному линолеуму на своих когтях.

В море у Боцмана открылась еще одна врожденная необычная способность чувствовать тяжелое душевное состояние человека! Я не психолог, не невропатолог, не ветеринар, и не могу объяснить, как ему это удавалось. Но было подмечено, что рядом с удрученным или расстроенным человеком вдруг, откуда-то ни возьмись, появлялся пес!

Сижу я как-то в каюте после очередного «фитиля» от старпома. Наказание крепкое, но не справедливое, потому и настроение хреновое. Хоть вешайся! Дверь в каюту открыта, курю и слышу цокот когтей Боцмана. Подбегает пес к двери, но внутрь не заходит, а только смотрит на меня сочувственным взглядом. (Надо сказать, что он никогда без разрешения в каюту не заходил! – С. Л.) Подаю знак «Можно», и Боцман, перепрыгнув порог, подбегает ко мне и кладет на ноги свою мордочку. Потом облизав мои руки, смотрит на меня, словно хочет сказать: «Не переживай, все будет хорошо!» Почесал я у него за ушком, погладил голову и, знаете, – отпустило! Вы думаете, он только ко мне прибегал? А вот и нет! Многие из экипажа отмечали такие случаи!