Идеальный враг

– Что читаешь? – спрашивает она, когда мы разрываем объятия.

– Это мой любимый политический деятель, Уинстон Черчилль! – с восхищением проговариваю.

– Лучше бы ты со сверстниками больше общалась, а не с политическими деятелями! – укоризненно смотрит она на меня, качая головой, но я прекрасно знаю, что мама – это не всерьёз.

– Я достаточно общаюсь, как ты сказала со сверстниками, и мне за глаза хватает Робинсон и Беллы, а ещё… – тутостанавливаюсь на полуслове, понимая, что ляпнула лишнего.

– Ещё что? – от маминого голоса сквозит любопытством.

– Ничего такого нет, что бы я могла рассказать, – попыталась улыбнуться, чтобы это выглядело, естественно, но, видимо получается всё плохо, так как взгляд мамы недоверчив, а я не могу собраться с мыслями, образ Алекса появляется перед глазами, доставляя дикое неудобство. Это плохо, очень плохо, так как брови мамы начинают сходиться на переносице. – Мам… всё хорошо, правда, это не то, что ты подумала… просто… просто есть один человек, который слишком груб ко мне, заносчив и глубоко мне неприятен!

– Значит, один человек! – её лицо посветлело, а на губах появилась улыбка, – У сэра Черчилля появился конкурент?

– Глупости! – мои щёки запылали, а взгляд просто физически не могу понять, почему-то мне стало стыдно за свою реакцию.

– Моя упёртая девочка! – мама берёт меня за руку, чуть сжимаю её. – Испытывать чувство, это хорошо, хуже, когда в твоём сердце равнодушие. А что насчёт этого человека, ты молодая, красивая девушка, и всё логично, тебе могут нравиться мальчики, ты можешь также их интересовать, но прошу тебя, милая, будь осторожна! Знаю, какое у тебя хрупкое сердце, и как ты нуждаешься в любви, но не нужно слепо доверять, понимаешь меня?

– Мама, правда, ты меня не так поняла, между нами ничего нет кроме обоюдной ненависти! – меня только от одной мысли начинает трясти, погладив обложку томикалежавший на моих коленях, пытаюсь сконцентрироваться, – И пускай Уинстон будет спокоен, я его ни на кого не променяю!

– Хорошо! – соглашается она, но на её лице всё ещё читается лёгкое недоверие, – Анабель, я хотела вот что сказать, мне кажется, что у Байрона какие-то неприятности, и если есть такая возможность, пока не приезжайте с Изабель домой. Ей я не стала говорить, знаешь, какая она эмоциональная, поэтому прошу тебя, договорились?

– Не поняла, что это значит?

– Ты же знаешь, что скоро начнётся кампания отца, все нервничают, он практически не появляется дома, но вот уже несколько ночей подряд нам на домашний поступают звонки, – внимательно слушаю маму затаив дыхание, – Вначале я не обратила вниманию, ну знаешь, думала, что ошиблись. Но вот звонки поступали и поступали… – Может, нужно обратиться в участок?

– Байрон запретил, сказал, чтоэто нормально, пытаются напугать такими примитивными методами! – мамин голос немного стал тише, словно она опасалась, что нас могут подслушать. – А вчера нам в почтовый ящик подкинули письмо, я не успела посмотреть, чтотам, но по лицу отца поняла, что ничего хорошего там не было!

– А вот теперь мне немного страшно стало! Байрон доигрался, я не удивлюсь, что теперь за его действия мы будем нести ответ! – со злостью проговорила я, хотя меня жутко напугала вся эта история.

– Детка, ты главное – не переживай, вы в надёжном отдалённом месте находитесь, куда вряд ли смогут сунуться нехорошие люди! – мама провела рукой по моим волосом.

– Я за себя не переживаю, мне страшно за тебя!

– Ана, Байрон усилил охрану дома, плюс со мной круглые сутки ходит охранник! – только сейчас я заметила человека в чёрном костюме, с суровым видом сидящего неподалёку от нас.

– Нехорошо это, чувствую, что ничем хорошим это не закончиться.

– Вы уверенны, что это хорошая идея? – восклицаю, мисс Миниски смотрит на меня через свои толстые очки, натянуто улыбаясь.

Ко мне учителя относились холодно. Они никогда не заводили беседу не относящаяся к изучаемому предмету, никогда не улыбались мне, когда я отвечала на их вопросы правильно, и уж тем более никак не комМурицировали вне учебной аудитории. Конечно, их поведения я могла понять, всё элитное заведение пропитано взятками и угрозой, что за малейший проступок этих научных гениев выпнут за считаные секунды, а зачем дразнить красного быка?

Та же Салли Мур могла лишь раз обмолвиться папочки и плакали гонорары, которые получали преподаватели, никому такого не надо. Поэтому даже мой научный руководитель лишний раз не смотрела в мою сторону, а когда я ей приносила материалы по дипломной работе, быстро выхватывала из рук папку и выпроваживала меня из кабинета.

По началу меня это тревожило.

Так как мне было важным их признание и внимание, но, как говорится, человек привыкает практически ко всему и очень быстро, и итоги я просто перестала замечать их напуганных, скользящих мимо взглядов.

– Что, ты Анабель, это будет просто восхитительно, да весь преподавательский совет пришёл в восторг от такого предложение, Фрэя также решила нам помочь, будет играть на фортепьяно… – Миниски не успокаивалась, она пошла дальше, аккуратно положив ладонь мне на плечо. – Будет твой отец, глава совета города, отец Тони Брекстон и ещё несколько важных лиц, мы должны оказать грандиозный приём, и показать, насколько наши учащиеся талантливы и разносторонние…

– Думаю фокус от Флиплина, будет больше чем достаточно! – грубо перебиваю её, хотя Минискине заслуживает такого обращения. Но ради каких-то высокопоставленныхшишек и тем более Байрона играть на скрипке у меня не возникало желание.

– Ана, прошу тебя, не нужно так сразу отказывается, давай ты подумаешь, а завтра мне дашь окончательный ответ! – не отступала женщина, зная, что вряд ли она отстанет от меня, если я не пообещаю ей подумать, мотаю положительно головой, скидывая с себя её руку. – Ах, да я забыла сказать, будет концертмейстер, ученик самой Хилари Хан[1]

Мило улыбнувшись, я развернулась и пошла прочь, не хотела, чтобы Миниски видела, как моё дыхание участилось, а выражение лица сменилось с отрешённого и раздражённого к удивлённому и взволнованному. Мне плевать на Байрона и весь университет с егонапыщенными обитателями, я буду играть!

Библиотека для меня особое место, только тут, среди книжной пыли и тонны знаний я могу выдохнуть. Сюда практически никто не ходить, за исключением пары зубрил таких же, как и я. Но меня это мало волнует, тут нет назойливых глаз, которыетак и норовят меня испепелить своими ненавидящими взглядами, нет Салли Мур, в поле зрения которой я не хочу находиться, и нет человека, от имени которого у меня пробегают холодные мурашки по телу.

Алекс после нашей вчерашней стычки у нас в комнате ещё больше запутал мои мысли, скажу честно, чтона секунду я подумала, что он нормальный человек, которыйспособен принимать поражения и признавать ошибку, но вот чем закончилась наша с ним встреча, не говорит об обратном. Не знаю, что меня больше волнует, его открытая вражда или постоянный интерес, который он выражает в мою сторону. За себя могу сказать одно, Алекс Прайм – моя огромнейшая головная боль!

Я сбежала по ступенькам, тихонько напевая одну из любимых мелодий, наслаждалась пустыми коридорами, да, было как-то непривычно, ведь чуть ли не каждая моя вылазка из комнаты в последнее время заканчивается приключениями, отнюдь не радующие меня. Мои походы в библиотеку были достаточно частыми, так что я практически с закрытыми глазами шла по широкому коридору, опустив голову рассматривая пёстрые картинки в инстаграм (21 марта 2022 года российский суд признал. Meta экстремистской организацией и запретил её деятельность на территории РФ, включая соцсети Facebook и Instagram), быстро смахивая пальцем.

Шаг, ещё шаг, поворот налево, поднимаю взгляд на дверь, ведущую в библиотеку, но вместо массивного тёмного дуба встречаюсь с яркими глазами синего цвета, от неожиданности мои пальцы ослабевают, а телефон летит на пол с грохотом падая, вырывая меня из забвения. Что-то невнятное произношу и быстро опускаюсь, чтобы поднять несчастный смартфон. Когда я поднимаюсь на ноги, то вижу, что Холодный даже не пошевелился, он продолжал стоять в проёме и надменно смотрит на меня сверху вниз.

– Ну привет! – низкий с хрипотцой голосраздаётся надо мной, онпристально смотрел на меня, а я не опускаю глаза, наоборот, с таким же вызовом уставилась на него, всматривалась в его глаза. В какой-то момент поймала себя на мысли, что уже не боюсь смотреть в бесконечное море глаз Холодного, смутное и опасное. Ледяное и пугающее, но невероятно притягательное, тем самым становилось ещё интереснее, что же такого в них было? Почему я так долго не могу вырваться из волшебства этой синевы? – Ты меня преследуешь?

– Не дождёшься! – огрызаюсь, пытаюсь за этим свою неуверенность, – Дай пройти!

– Проходи! – спокойно говорит Алекс, на его лице заиграла мерзко-очаровательная улыбка.

Смотрю на узенькие свободные пространствамежду ним и стеной понимая, что не смогу проскочить так, чтобы не прикоснуться к нему, а от одной мысли, чтопридётся притронуться к этому мерзавцу, меня пробирает дрожь, но по немувидно, что он не собирается уступать.

– Отойди! – выплёвываю, словно мне в рот попало, что- то мерзкое. Что я должна думать, когда он вначале пытается извиниться, а после вновь становиться заносчивым мерзавцем. Делаю шаг, всё ещё надеясь, что он отодвинется в сторону, но онпродолжал стоять как скала и сверлит меня взглядом, но я не собираюсь уступать, кое-как протискиваюсь в небольшой просвет, на полпути замирая в нескольких сантиметров от его тела, от которого исходит жар, опасный манящий жар.

Слишком близко находиться, высокий, сильный, властный, Алекс не упускает возможности рассмотреть моё лицо, взгляд которого скользил всё ниже и ниже фиксируя определённые точки, глаза, губы, грудь, немного поёжившись, чувствуя, как покрываюсь мурашками, а лицо от смущения краснеет, такого интимного момента у меня никогда не была, когда лишь глаза участвуют в такой игре. Начинаю жалеть, что на мне облегающий топ с откровенным вырезом, а не мешок из-под картошки.

Не выдержав этой пытки, я с силой толкаю Холодного вбок, отскакиваю вперёд, мне катастрофически трудно дышать. Мысли разлетаются в разные стороны, застываю на месте, стараясь прийти в себя, но пристальный взгляд за спиной в очередной раз не даёт этого сделать. Через несколько секунд подпрыгиваю на месте, оттого что со всей силы хлопнула дверь и послышались отдаляющие шаги.

Облегчённо вздыхаю, на сегодня пытка завершена.

Глава 9

Анабель

Роби вернулась в воскресенье поздно вечером, когда я уже практически спала, тихонько прошла к кровати и упала на неё. Мы перекинулись несколькими фразами и уснули. Я очень хотела ей рассказать, как прошли мои выходные, а именно встречи с Александром, предупреждение мамы, и конечно, хотелось узнать, как прошла их свидание с Аденом, но видя её усталость и нежелание обсуждать что-либо, отбили желание настаивать на чем – либо. Но глубина моего любопытства не уменьшилась, больше всего мне хотелось узнать, как прошло свидание с Аденом, оправдались ли надежды подруги или всё было расставлено по своим местам.

В моих преставлениях Робинсон должна была вернуться разочарованная, но по её виду не смогла понять, как всё прошло. Аден также не ответил на мои два смс, которые я ему написала, трудно признаться, но меня это безумно бесило.

Адена я нашла во дворе, возле фонтана. Он сидел ко мне спиной и что-то печатал на телефоне. Трость аккуратно лежала рядом.

Аден Хэйзл с детства хромает на правую ногу, чаще всего он ходит с чёрной тростью, но иногда справляется без неё. Ещё на первом курсе парень мне рассказал, что его хромата это врождённая аномалия, недоразвитость бедренной кости, излечить этот дефект практически нереально, а парень с самого девства объездил полмира в поисках именно того врача, который бы смог это исправить. Но всё оказалась безуспешно, перед поступлением в университет он окончательно прекратил поиски и варианты, смирился с тем, что он калека и начал жить с чистого листа, где не было погоне за несбыточными мечтами обрести обычную жизнь.

Всё это он рассказывал с опаской, словно после такой информации я перестану с ним общаться. Так была со многими его друзьями и знакомыми, с девушками, которые ему нравились, все смотрели на него как на неполноценного, ни такого, как все, Аден просто перестал доверять людям, чувствуя отовсюду подвох.

Но меня совершенно это не напугало, наоборот, вся история Адена меня восхитила, его стойкость и выдержка заставляла верить в настоящую силу духа. Ведь каждый день он сталкивается с колкими взглядами в университете, будто он прокажённый, насмешки и пренебрежения с каждым разом делают его сильнее. Но это было не всегда, по первости Аден вступал в конфликт с тем, кто хоть немного ни так посмотрел, то отпускал неприятные комментарии и шутки, пару раз случались драки, но современным успокоился. К тому же я постоянно говорю, что это всего лишь наружностью, а душе он прекрасен, умён и невероятно добр.

– Привет! – обнимаю его за плечи, парень тут же блокирует телефоны, чуть поворачивая голову. Провожу рукой по его длинной чёлке, которая упала на глаза, – Что тут делаешь?

– Ничего! – быстро отвечает он, отпускаю его, присаживаясь рядом.