Развод и девичья фамилия!

Я открыла дверь, вдохнула холодного воздуха улицы. Вышла из машины, прошлась по тёмной тротуарной дорожке.

Посмотрела в сторону, где снуют машины.

Как мне вернуться туда?

Как шагнуть в освещённое пространство и продолжить жить как жила?

Теперь мне страшно.

Хочется сбежать, закрыться, отсидеться где-то в темноте. Потом выйти, и чтобы всё было по-прежнему. Чтобы я не приезжала к нему в ресторан, не заходила в его кабинет, не видела эту девку. Чтобы всё было, как было до того момента…

К сожалению, это уже невозможно.

Я ещё раз шмыгнула носом. Посмотрела наверх на небо. Ни одной звезды.

Ну хорошо, этим сказала, что я уехала, ему отвечать вообще не собираюсь, и куда мне идти? Завтра ведь всё равно по-любому нужно показаться на работе.

Захотелось пить. На углу светится вывеской небольшой магазинчик. Я пошла туда. Куплю воды, а потом, наверное, поеду в гостиницу. Надо посмотреть, что здесь есть приличного поблизости. Смешно, хозяйка сети турагентств, могу перечислить гостиницы в Дубае или Анталии, а даже толком не знаю гостиниц в нашем городе.

Подошла к магазину. Обычно я в такие не захожу. Да я вообще не хожу по магазинам. Продукты покупает свекровь через доставку. Я если только в бутики модной одежды.

Взялась за ручку на стеклянной двери, вошла в небольшой зал, где так мало пространства, что все какие есть холодильники тесно прижаты друг другу. За стеклянным прилавком, заставленным жвачками и батончиками копошится продавщица.

Я повернулась, дёрнула дверцу одного из холодильников, она оказалась закрыта. Дёрнула ещё раз и ещё…

– Девушка, зачем вы дёргаете? Для кого там написано – ключ у продавца. Или вас в школе читать не учили? Сначала нужно оплатить! Нет, каждому нужно хвататься и дёргать, – послышался нахальный женский голос.

– Ой, извините, я же не знала, – виновато глянула я на холодильник.

– Ну конечно! Она не знала! Пока не доломаете холодильники, а я за вас потом плати хозяину.

Поворачиваюсь, смотрю на продавщицу и пытаюсь сообразить, откуда её лицо мне знакомо.

А она на меня тоже уставилась глазищами густо намазанными.

– Аделька, ты, что ли? – сморщила лоб.

– Й-а…

Из памяти медленно выползают столетние воспоминания.

– Васька? – смотрю и реально не узнаю свою школьную подругу, такая она потрёпанная жизнью.

– Мать моя родная! – она одним быстрым восхищённым взглядом окидывает моё пальто, красные сапоги на шпильках и моё, наверное, сильно зарёванное лицо. – Мама моя дорогая! Полякова! – выкрикнула мою девичью фамилию, которую я уже практически забыла, – Аделька! Нелоу! Хау ар ю-ю! Полякова, мать вашу! Никогда не думала, что встречу тебя в этой дыре и в таком ужасном виде!

Глава 3

Ада

– Ну, ты шикарная, Полякова! Любовника, что ли, богатенького нашла? Волосы, губы, брови, обалдеть. А я всё никак, – она поправила слегка покосившееся в сторону декольте, – моргаю-моргаю и ни одна падла на мои красоты не покушается. Одни только алкаши и додики на свидание приглашают.

– А ты как? – спрашиваю, чтобы хоть что-то ответить, а у самой губы кривятся.

– Ой, мать, что-то ты выглядишь не очень. Ревела, что ли?

Прямо в точку.

Я посильнее сжала губы, чтобы не проговориться. Так захотелось кому-то срочно пожаловаться на злодейку судьбу. Кивнула и тут же снова почувствовала приближающиеся слёзы.

– Эй, да ты чего? Муж бросил, что ли? Давай, иди сюда, ко мне в подсобку, заходи, – она быстро отодвинула морозильную витрину, – пролазь, ты стройненькая, пролезешь.

Я еле протиснулась между двумя морозилками и Василиса сразу их сомкнула, как только я вошла.

– Давай, не бойся, тут конечно бардак, заходи, садись. Я тебе сейчас водичку открою, – я села на единственный поместившийся тут стул.

Пока Вася брала из упаковки пол-литровую бутылку воды, рылась где-то на полках в поисках одноразового стакана, я осмотрелась. Тесная кладовка с полками под потолок, забитыми разными банками, коробками и коробочками. Упаковками с бутылками, чаем, кофе и разной другой ерундой, чем торгуют такие маленькие магазинчики.

Василиса налила в стаканчик воды, протянула мне. Я взяла и отхлебнула на самом деле живительной влаги.

– Ой, господи, это чего же он такое сделал?

– Изменил, – с трудом проговорила я как будто не своим голосом.

– Вот гад. Во мужики пошли, уже таким красавицам изменять начали. Во народ. Что за люди? Какого хрена им надо? Так, а ты что?

– Буду на развод подавать, – слабо пожимаю плечом.

– Так это правда, муж, что ли?

– Угу, – допиваю воду и протягиваю ей стакан, чтобы налила ещё.

– Ой, мамочки, – звякнул колокольчик над дверью, – ты сиди, я сейчас, клиента отпущу, – она вышла из подсобки.

Откинувшись на спинку стула и глядя на полки с товарами, я вдруг ощутила себя немного лучше. Как будто всё, что можно было выплакать и обдумать, я выплакала и обдумала в машине.

И слова Васи меня немного взбодрили. Я выпрямилась, встала, как только услышала, что колокольчик на двери звякнул, клиент ушёл.

– Ты это, обязательно должна что-то сделать, чтобы ему отомстить, – слышу голос Василисы.

– Думаешь? – разглядываю пачки с крекером.

– Уверена!

– А что я могу, я всё время работаю, – отвечаю.

Она показалась в проёме двери.

– А это неважно, главное, чтобы он увидел и понял, какую драгоценность потерял.