Занозы

Сусанна вспомнила вчерашние посиделки у брата, где она жаловалась на семью и не в меру пила. А потом вспомнила другую Сусанну ? успешного писателя на вечеринке, где она жаловалась, что у нее нет семьи и не в меру пила.

–Ва-а-ась?! ? позвала она, похлопав спящего мужа по плечу.

– М-м-м? ? спросил он, не открывая глаз.

– Я книжки писать хочу.

– Слышал уже…

– Я хочу и могу. И я увольняюсь…

Вася вздохнул:

– Ладно…

У Сусанны даже похмелье прошло. И она решила: будь что будет!

– И собаку заведу…

– Я хотел Степке на день рождения подарить, но раз ты хочешь сейчас ? давай сейчас.

У Сусанны Владимировны запорхали бабочки в животе. Она обняла мужа:

– Как я сильно тебя люблю! Я такая счастливая, Дед Мороз ты мой!

Разорванный кокон

Первая глава. Пока смерть не

«Зоси Палыча больше нет с нами…».

Шутка?

Что это за томное многоточие?

Солнце немилосердно жарило с самого утра. Автобус подошел полупустой. Сейчас спокойно сядем и разберемся.

Люблю работать летом ? народ выметается из города, и в транспорте становится легче дышать. И уже вроде не работа, а прогулка. Без зазрения совести можно погрузиться в творчество или впасть в созерцание под гундеж подкаста. А можно просто сорок минут зависнуть в Сети. Что я и сделала.

Опять нырнула в новостную ленту. Почти сразу ? фото церковной свечи ? как банально! ? и подпись:

«Зоси Палыча больше нет с нами…».

Пост написала вчера в семь вечера Катя Крупенко, жена Зоси. Неужели, не шутка? Сердце сиротливо прижалось к прутьям ребер:

– Палыч! Ну как же так?! ? вырвалось на выдохе. Набрать воздуха обратно получилось не сразу. Слезы сдавили горло. Помимо воли получились жалкие всхлипы. На прошлой неделе обсуждали планы, еще в четверг переписывались в чате, а в понедельник он уже в могиле целую ночь.

Зося Палыч ? охранник на заводе и писатель-самородок. А кто безгрешен? У каждого из нас есть вредные привычки.

За последний год его вредная привычка, писательство, нашло столько почитателей, что мы всё ждали, когда пригласят по рассказам сериал снимать. Он получил три литературных премии подряд: «Лучший сатирический рассказ», «Находка самиздата» и «Перспективная серия» за цикл мини рассказов «Гнутые гвозди». И, собственно, перестал считаться в нашей среде начинающим.

Его смерть не могла случиться. Не хочу верить!

Автобус мчался по безлюдной набережной. Еще низкое солнце подсвечивало закоулки полупустого города. По среди него лежала Нева, свободна и растрепана, как холостячка поутру. Ветер врывался в открытый люк, в окна, поднимал волосы дыбом, будто подстрекал их сбежать, мгновенно высушивал позорные мокрые борозды на щеках.

Пробежалась по комментам:

«Мир праху»

«Такой молодой, еще и талантливый. Жаль парня!»

«Работать надо, а он жену с детьми впроголодь держал!»

«Да бухал, наверное, как не в себя. Как все они!»

«Как вам не стыдно так про мертвого! Вы же совсем его не знаете!»

«Покойся с миром, Палыч»

«Катя, держись! Мы рядом»

И всякое, всякое. Тысячи комментариев за двенадцать часов! Написала Кате в личку:

«Если могу чем-то помочь, только скажите».

Почти сразу ответ:

«Ира, здравствуйте! Назарет, Зося, просил вам рукописи передать. Приезжайте, когда сможете. Но лучше побыстрее».

Назарет ? какое имя странное. А сама-то! В сети меня все зовут Ирой, но от рождения я Ириада. Все-таки много у нас с Зосей было общего.

Автобус подъехал к моей остановке. Протискиваясь к выходу, заметила, что пальцы в черных разводах туши. Шмыгнула и посмотрела по сторонам, не заметил ли кто. Пожилая женщина покачала головой. В ее глазах тоже стояли слезы:

– Крепись, доченька, все можно пережить.

Кивнула ей и выскочила в закрывающиеся двери.

С лицом надо что-то делать. С общим настроем ? тоже.

Под высоченной стеной фабрики с ночи всё еще влажно и прохладно. Солнце сюда пока не добралось. После раскаленного салона автобуса по спине побежали зяблые мурашки. Плюхнулась на скамейку и поняла, что не могу идти на работу. Даже рук поднять не могу. Перед глазами снова появилась строчка:

«Зоси Палыча нет с нами». И горящая свечка… Он бы никогда на своей страничке не допустил такой банальщины!

«Рукописи», ? всплыло в голове сообщение Кати. И тут же появились силы. Изнанкой футболки стерла с лица потёки туши. Написала Зосиной жене. Та, будто ждала, сразу же прислала адрес.

Надо же! Живем в соседних районах и за столько времени ни разу не встретились. Я села на обратный автобус и поехала мимо своего дома на окраину. По пути лезли воспоминания, как мы познакомились на писательском марафоне. Он накосячил в посте, забыл теги поставить. Я ему написала об этом. Почти сразу стали общаться. Никто так меня не поддерживал, как Зося. Без вопросов, он более талантливый и успешный. Писал, что еще в конце девяностых у него был журналистский опыт, но ему не понравилось. Мол, проституцию бросил еще в восьмом классе.

Да уж! Шуточки солёные у него проскальзывали. Бесили они меня. Зося ерничал и балагурил постоянно. А я наивно многие вещи принимала за правду. Может эта наивность и подкупала его? Нравилось ему морочить голову дурочке. Но он никогда не был злым. Грубым ? да, но не злым. Всегда пояснял, где я повелась, и как не попасться в следующий раз. Но я в следующий раз попадалась всё равно. Уже на другой шутке. Он говорил: «Ага! Опять подорвалась! Как же ты в этом мире живешь, дурёха?!» ? и снова объяснял. Я выходила из себя, кидалась в ответ на обидное неоднозначными смайлами. Но всегда диалог заканчивался смехом. Я всегда улыбалась. Мне кажется, он тоже. Жаль, что личной встречи у нас не получилось.