Души человеческие: «чёрный меч»

– Вот вам нужно на кого ровняться, суслики, – маршал отмахнулся ладонью. – Иди, тебя ждёт Кемирр.

– Есть, – поклонился парень и быстро зашагал дальше.

Пройдя мимо солдата из суточного наряда, чинящего какой-то светильник из старых времён – обычную лампу накаливания с обожуром, Йозеф приостановился, ещё раз взглянув на новобранцев. Наёмники этой Компании хоть и были ребятами отчаянными, они не кидали необстрелянных юнцов в горнило битвы, в мясорубки и бойни, несмотря на желания армейских командиров и генералов. Йозефу дали сразу рекрута только потому, что он служил в местной полиции, знал, как обращаться с оружием и понимал основы военной службы. Остальным парням и девушкам, которые были с улицы, предписывается пройти месячный курс подготовки, прежде чем отправить в бой.

Конечно, есть колоссальные наёмные полки, бригады и целые корпуса наёмников, которые промышляют тем, что готовы отправить целые батальоны новобранцев в расход. Но такие соединения больше состоят из банд и группировок, которые быстро собираются и ещё быстрее распадаются. Страшнее всего, что и армия Ковенанта так же промышляет тем, что молодых солдат-срочников отправляет на бой практически без подготовки и без снаряжения. Ещё вчера паренёк мог мыть полы, призванный как неделю, а завтра уже штурмовал деревню, которую захватили сектанты, технодикари или разбойники. Учитывая, что в условиях вечного кризиса, это норма, срочники быстро становились обстрелянными.

Йозеф отбросил мысли. Он, утерев пот со лба, подошёл к белой покоцанной двери, на которой прибита серая табличка – «командир роты». Он осторожно, стараясь не нарушить покоя офицера и не разбить до конца рыхлую дверь, ударил костяшками по ней.

– Войдите!

Он слегка приоткрыл дверь и тихо просочился, словно тень. Внутри помещение хоть и блестело изыском роскоши из былых времён, но всё так же дышало разрухой. Под ногами хоть и более новый, но множество раз перешитый линолеум. Тут есть и пара шкафов с книгами, но они все ободранные, исцарапанные и проеденные насекомыми, веющие сырости. А книги внутри больше для вида – возьми их в руки, и они рассыплются от старости. Сводный стол капитана представлял несколько составленных старых школьных парт в Т-образной форме.

– Что встал и вылупился, – гаркнул командир. – А?

– Господин капитан, я по вашему приказу явился, – доложил Йозеф, показав полиэтиленовый файлик с бумагами.

– Проходи, – махнул офицер, на его правом плече кителя блестело четыре золотистых квадратика, отражавших звание. – Так ты принёс всё?

– Да, господин капитан, – рекрут подошёл и осторожно положил на стол файлик; если бы он сделал это без надсмотра командира, то бумаги утонули бы в море желтоватых листков, пакетиков с флешками, обрывком, баночек с замазками, ручками, карандашами, гаек и прочей груды мелких вещей непонятного предназначения.

– Хорошо, – офицер взял положенные вещи и положил на бежевую и истемневшую, когда-то бывшую белой, клавиатуру.

Старый компьютер с нагрузкой жужжал, кряхтел и боролся за существование, продолжая работать. Машина, несмотря на возраст, всё ещё продолжала работать, давая командиру возможность не погрязнуть в бумажной волоките, переводя всё в электронный вид. Более-менее хорошие механизмы в штабе Компании, у самого полковника. Из-за того, что технологии стали неимоверно дорогими, ими себя обеспечить могут только высшие элиты, вроде сеньоров, предводителей банков, военной аристократии и коррумпированных политиков.

Офицер подтянул стул – его тканевая спинка свисала бы кусками, но её перемотали нити. Сев на него, стальные ножки проскрипели. Он убрал документы, недовольно поморщившись.

– Потом всё сделаю, – капитан посмотрел на плазменный телевизор за своей спиной, покрытый паутиной трещин. – Я только из боя вернулся, ещё эти бумажки складывать. Ну его нафиг.

– Господин капитан, а почему этим занимаетесь вы, а не господин Франческо?

– Первый лейтенант взял отпуск, а подпол его подписал. Штаб роты без него, всё равно, что стройка без прораба. Они все там рукожопы, которые уже куда-то свалили. Если я этим крысам штабным сейчас отдам документы, они их… ты сам понимаешь.

– Да, господин капитан, – сложив руки за спиной, вытянувшись, стоял юноша.

– Я надеюсь, я не пожалею, что ты стал старшим рекрутом, – давяще сказал капитан. – Благодаря тебе мы избавились от укрепа, но в нашей работе это не подвиг. Это просто работа. Вот эти блестяшки, – пальцы провели по медалям, – и всю честь с героизмом, оставь армейцам. Мы – наёмники и для нас важны лишь две вещи – сколько нам заплатят и где ещё искать рекрутов.

– Да, господин капитан.

– Что бы знал, – мужчина поднял один из листов, помотав им перед юнцом. – Тут описываются причины прошедшей войны. И знаешь, что послужило началом? Даже не то, что этот засранец Гереро восстал. Да что уж там, мятежи – это явление часто. Придурку бы просто бабла предложили, и он как паинька согласился, а потом бы грохнули в сортире. Но нет, этот дебил решил поиграть в справедливость.

– То есть, господин?

– Ты в курсе, что в Совете он предлагал освободить многих людей от «повинности жизни»[2 - Повинность жизни – обязанность граждан Ковенанта, которые не состоят на государственной или муниципальной службе, или не иным способом не связаны работой на сеньоров, господ или органы власти, два дня в неделю трудится на высшее чиновничество, плантаторов или держателей особо важных производств. Закон «О повинностях и укреплении государства» закреплял всю систему, обуславливая её тем, что если никто не будет работать на плантациях, производствах и важных объектах, то Ковенант мог потерять экономическую привлекательность.]? Но какой сеньор откажется от прав на бесплатную рабочую силу? Особенно, если ты за это платишь лишь пищей и немногими благами? И когда его послали нахер, он открыто выступил против сеньоров в Неаполе.

– А как же разделение его города? – смутился юноша. – Мы видели, что его город не был светочем равенства.

– Он планировал это сделать. В его дворцы мы нашли множество проектов прокламаций и деклараций, новую конституцию. И все они говорили о новом порядке.

– Я понимал это, господин капитан, – холодно говорил Йозеф, вспоминая, что пошёл в Компанию только ради денег. – Хорошо, что Сицилийская автономия отказалась его поддержать.

– А чтобы сделали сицилийцы? Они довольствуются своими вольностями, и им этого хватает, – минорно отметил Йозеф. – Скажи, что ты хочешь от службы? Каковы твои цели?

– Я хочу стать солдатом, господин капитан. Встать в один строй с полноправными братьями Компании.

– И ты получишь этот шанс, воин. Я был сегодня в штабе. И знаешь, там поведали, что наши учредители подписали новый контракт. Мы недельку перекантуемся, а потом снова за дело.

– Господин капитан, позвольте спросить.

– Куда мы отправимся? – предугадал Кемирр. – Говорят, что нашу Компанию хотят кинуть на север Африки. Местный султан захотел вернуть свои владения. Если проявишь себя, – на Йозефа уставился строгий взгляд ледяных глаз, – то я дам тебе солдата.

– Спасибо, господин капитан. Позвольте идти, господин капитан.

– Топай, – махнул он рукой, протянув флэш-карту, – и передай её медикам. Они просили документы.

Без всякого сомнения, он не стал отказывать офицеру. Взяв небольшую серую вещицу, потерев белый шеврон с двумя мечами цвета угля, он, поклонившись, поспешил прочь.