Еда вкусна, я поглощал еду.
Кормился болью, страхом я жирел,
Нажрал живот на двести килограмм,
Ночами крался, и в окно смотрел:
Одно, другое. Вот где стыд и срам.
Что вы творите в темноте ночи?
И тут и там безмолвный крик и плач,
А детский плач немного измельчить,
И как вино в сосуде в погреб прячь.
Родная кровь, за что же с нею так?
У нас в аду мамаши понежней.
И слезы вытрут кончиком хвоста,
И грешника прижарят на огне.
Зачем плодить, ну если плод не мил?
За чем пускать несчастного на свет?
Ну плачет детка, детку обними.
А я дождусь. Со всех спрошу ответ.
Сентиментальность постучалась в дом.
Я от тебя набрался и размяк.
К чему я это? Об руку с бедой
Приходит смерть. Беда ей, как маяк.
И есть начало, также есть конец,
Конец людьми измученной души,
И в сердце сила целых трех сердец,
И ярость зверя суд идет вершить.
Есть матери, что номинально мать.
Но эта – нет. Но эта за своё
Готова драться, кровью плату брать,
Я рядом был, я поддержал ее.
Совсем чуть-чуть шептал я ей в ночи,
И тьмой клянусь, не замутил ума.
Для мести было множество причин.
Всё остальное сделала сама.
Она прошлась как лютый ураган,
И обезлюдел, обескровлен дом.
На каждом было по пол сотне ран,
Смеялась ведьмой и хлестала ром.
Но алкоголя ни в одном глазу,
Потом ушли и об руку рука
Им бес послал полночную грозу,
В лесу пропали и на этом сказ.
Но… Правда жизни, знаешь, такова.
Когда людьми придуманный закон
Нарушен бабой, к черту все слова.
Не пряталась, и их нашли легко.
Надеялась на справедливый суд.
Превыше всех он, голова всему.
На справедливость, если надо, ссу…
Тем более убит почтенный муж.
Купец, судья, почтенный гражданин,