Не такая как все. Путь домой

– Я так долго и крепко спала, что не слышала, как ты пришел! – удивлялась я сама себе.

– Я скажу больше, ты даже не реагировала на мои попытки тебя разбудить, – возмутился кареглазый. – А нам ведь пора собираться на концерт. Скоро ребята подъедут. – Он выглянул в окно.

Надо же, и в самом деле, я только сейчас обратила внимание, что Алекс паковал шнуры, гитары, микрофоны. Какая рассеянная стала. Наверно, усталость давала о себе знать. Я ж, получалось, без отдыха сутками. Вот и сейчас с опозданием поняла, что очень хотела есть, обед-то пропустила.

– Ты, гляжу, не обедала? Худеешь, что ли? – вновь зашел ко мне Алекс, как будто впрямь мысли читал, – Хотя тебе это точно ни к чему, – внимательно посмотрел на меня друг, оценивающим взглядом, – Идем обедать-ужинать, – и подхватил меня на руки, – Ты какая-то… Как бы это выразить. Выбившаяся из своей колеи, что ли. Нет, потерявшаяся во времени. А, вот: летающая в облаках. Точно, это больше всего подходит к описанию твоего состояния последние три дня.

Он внес меня на кухню, усадил за стол. Начал что-то разогревать, готовить.

– Как прошел день в университете? – Я пожелала не летать в облаках, отдохнуть от полетов.

– Да как обычно: скучные пары, ну, кроме разве что сегодня, истории, – говорил он, не оборачиваясь, разогревая мою порцию солянки.

– Только из-за этого предмета жаль, что я пропустила сегодня день. Он же так замечательно рассказывает историю. – Я нарезала поданный мне хлеб.

– Что правда, то правда. Ему одному удается говорить о ней так увлекательно и захватывающе, словно художественный фильм смотришь.

Алекс уже разливал по тарелкам и подавал на стол. И пока он разогревал в микроволновке копченые куриные бедрышки, я умяла две тарелки солянки с полбуханкой хлеба.

– Ого! Люсь, ты стала так много съедать! Это еще одна странность. – Он ставил на стол шипящие, горячие бедрышки, от которых у меня прямо слюнки потекли.

Что вы думаете, их я умяла пять штук, еще быстрее, нежели первое блюдо. А Алекс только дивился моему зверскому аппетиту. Да, аппетит у меня теперь действительно был «зверский», и вид любого мяса, пусть приготовленного или сырого, меня сводил с ума. Даже страшно становилось от такого хищнического влечения.

Плотно потрапезничав, мы отправились с нашими коллегами на концерт. Они как раз вовремя приехали, мы были готовы. Миф сначала стоял у порога, а потом сопроводил нас с Алексом, точнее, они меня сопроводили до микроавтобуса. А другие грузили аппаратуру.

– О! А что с ногой? – глядя на мою забинтованную эластичным бинтом щиколотку, поинтересовался Мефодий.

– Бандитская пуля? – пошутил входящий в автобус Фим.

– Не. С дерева упала, – ответил ему блондин Миф. – И все-таки что с ней? – обратился он снова ко мне, присаживаясь напротив.

– Да просто подвернула и растянула связки. – Наконец болтуны дали мне вставить слово.

– Врет она все, – отозвался где-то сзади Павел. – Это последствия бурной ночи, – захихикал он.

– Ну что за чушь ты несешь? – огрызнулся на него Миф.

– Зря ты, Пашок, зря, – повернулся к нам сидящий за рулем Андрей, сегодня он был вместо водителя. – Дошутишься ведь.

Павел был самым последним, кто появился у нас в «Азуме», и потому никак не хотел принимать то, что парень и девушка с такими непростыми отношениями, как у нас с Алексом, могли оставаться только друзьями. Другие-то это уже давно уяснили, а он все еще никак. Мало нас знал.

– Что там за наезды? Я не понял, – встрял в разговор впереди сидящий Алекс. – Ты там, в заду, на что намекаешь? – демонстративно засучил рукава, а потом, поймав мой хитрый взгляд, ехидно рассмеялся, – Кажется, ты попал, тут и без меня разберутся.

И по этому поводу Пашке пришлось столкнуться с моим все объясняющим взглядом. Тут его извилины смекнули, что он неправ, как же был неправ, даже извинился при всех за свою неуместную шутку. А ведь ребята его предупреждали, чтобы думал, на какую тему шутить, а на какую промолчать.

Весь концерт я сидела на стуле, задрапированном черной бархатной тканью, края которой растянули в разные стороны, причудливо, но красиво закрепив на сцене. Зрителей было полно в зале, даже проходы между рядами и вдоль стен были заполнены. Не знаю, как им продали билеты и почем, если мест-то уже не хватало?! Но не важно, главное, что никакие службы не нагрянули, чтобы оштрафовать за нарушение противопожарных норм. А люди были рады купить билет хоть висячий, не то что стоячий, лишь бы их впустили, а нам, соответственно, больше гонорар. Так что все были довольны. А мне так тоже прекрасно: чем больше людей, тем больше энергии я сгенерирую в магию, для моего будущего обучения. Я купалась в океане энергии, все время контролируя себя, чтобы, не дай Бог, не дать волю и не обернуться драконом. А ведь желание было сильным. Хотелось плюнуть на все и лететь ввысь, на бесконечные просторы матушки-природы. Но нет, нужно было сидеть, петь и получать удовольствие от происходящего. Вот бы увидеть офигевшие лица фанов! Которые, может, приняли бы все за супер крутой спецэффект. Меня настолько переполнило энергопотоками, что после концерта я сразу же отрубилась. Алекс отнес в автобус. Ребятам он объяснил это дикой усталостью от бессонных ночей и моей странностью по жизни. Да они, впрочем, не особо заморачивались расспросами по этому поводу, им было достаточно того, что я здорова, за что им огромное спасибо.

*****

– Прикольные линзы у Люси сегодня были! Видели? – по дороге обратно в автобусе заявил Андрей.

– Ага! Я видел, – подтвердил Павел. – Я тоже такие хочу. Алекс, ты не знаешь, где она их приобрела?

– Что за линзы? Я ничего этакого не видел, – не понимал Алекс. – Все время был рядом и не видел!

– Клевые такие. Как есть натуральные. Я нигде не встречал подобных. Чаще всего попадается жалкое подобие, но эти… впечатляют, – дополнил свои переживания и ощущения Андрей.

– Я так вообще напугался сначала, – говорил басист. – Чуть было не сбился с ритма во время вашего риффа в «Призраке».

«Интересно, что за линзы они видели и почему их я не видел», – думал Алекс.

– А какого цвета? – Алекс решил расспросить поподробнее.

– По-моему, они цвета не имели ну или были в тон ее синих глаз. Хотя они у нее от природы насыщенного синего цвета, но вот вертикальные зрачки точно не от природы, – пояснил Андрей.

– Да уж, жаль, мы этого не видели, – в один голос вставили свое слово сидящие сзади Миф и Фим.

«Ладно, проснется, узнаю, что за линзы, сведшие с ума ребят», – мысленно сам себе задал задачку Алекс.

Но, когда они доехали до дома, Люся не проснулась. И Алексу снова пришлось нести ее на руках и укладывать спать. Попрощавшись с ребятами, после выпитого на улице в беседке винца, он убрал со стола. А ребята пошли по домам, автобус оставили здесь, даже не выгружая. Уж очень поздно было, и неохота таскать электронику. Не дай Бог, по пьяни что-нибудь повредят, они же себе этого не простят потом. Так что вся аппаратура осталась в машине, так надежнее.

Алекс вернулся в дом, вошел в комнату Люси, приблизился к кровати. Подружка лежала, безмятежно посапывая и улыбаясь во сне. «Ты прекрасна!» – думал Алекс, присаживаясь у изголовья прямо на коврик. – «Богиня!» – И погладил ее спадающие на пол волосы. Уткнулся носом в них и ощущал такой пьянящий аромат ландыша, сводивший его с ума. Этот ландыш, казалось, благоухал лучше настоящего природного цветка. И пьянил сильнее любого алкогольного напитка. Потом Алексей вспомнил про их договоренность с Люсей, что если она в отключке, то он ее сам раздевает, дабы одежда не сдавливала, затрудняя циркуляцию крови, особенно если эта одежда очень тугая. Почему-то для Люси это было очень важно – ещё странность, объяснения которой он не ведал. Но о том, что у подружки два сердца, он ещё не знал.

Музыкант встал и начал с того, что поснимал с Люси шипованные напульсники, ошейник, цепи. Потом перешел непосредственно к одежде. Начиная с длинной, в пол, черной юбки. Далее долго расшнуровывал на груди кожаный корсет. Хоть это ему было не впервой, все же шнуровка казалась ему бесконечной. Справившись с корсетом, он расстегнул легкую блузку, но снимать не стал, потому как под ней не оказалось белья. Алекс валился с ног от усталости, да и хмель брал свое. Уже пошатываясь, он нащупал плед, накинул его на Люсю и упал на кровать рядом с вокалисткой, тут же заснув.

*****

Ранним утром я проснулась от щебета сильно расшумевшихся на улице воробьев. Они, видимо, что-то не поделили и очень громко трещали, что было отлично слышно в окно с распахнутыми створками. Я чувствовала себя отлично – бодрой, выспавшейся, – сладко потянулась и вдруг обнаружила на своей талии мужскую руку. Сбросив ее и повернувшись, я имела возможность лицезреть рядом спящего Алекса. Это еще что значит? Раньше он себе таких вольностей не позволял. Что же было тут вчера после концерта? Я вылезла из-под пледа. Отошла к окну, шторы на котором развивались от врывающегося в комнату прохладного утреннего воздуха. Так, если я фактически голая, не считая расстегнутой на мне блузки, то значит, меня посетил отходняк. Судя по этому, я запаслась энергией надолго, что несомненно радовало. Но то, что могло быть этой ночью и почему Алекс здесь, совсем не придавало оптимизма. Он меня раздел, это очевидно, сама разрешаю это делать. Если мой друг вчера был в своем уме, то значит, волноваться не о чем. Об этом можно судить по присутствию блузки на мне и его джинсам на нем. Правда, они были расстегнуты. Ну, может, неудобно было лежать, вот и расстегнул?! Но я вчера была абсолютно безвольная, и таким шансом мог не воспользоваться только дурак или весьма преданный и сдержанный человек-дурак. Да и если бы он воспользовался моим состоянием, то зачем бы оставлял одежду не снятой? А снявши, к чему ее надевать обратно? С такими думами и рассуждениями я отправилась на кухню. Противоречия в голове перевешивали то в одну, то в другую сторону, приводя на суд все новые и новые факты. И все время я упиралась в одну немаловажную деталь: «если он был в адекватном состоянии». И это вот «если» не давало покоя, несмотря на перевес в сторону положительных фактов. Я машинально приготовила травяной чай и села с кружкой за стол. И стоило мне отпить глоток, как чуть не подавилась. На столе передо мной красовалась фигурная стеклянная бутылочка «Сангрия», конечно же, пустая! О нет, он был пьян вчера! Вы решите, что для взрослого парня слабое вино – это тьфу, но ведь это же Алекс, а он в принципе не пьет, потому что его даже от маленькой рюмочки развозит, как любого другого от трех-пяти бутылок водки. Я оставила чай и помчалась в комнату. Сбросила Алекса с кровати, от чего он заохал, еле открывая глаза, пытаясь понять, что произошло.

– Ах ты, гад! Я тебе всегда доверяла, как себе самой! А ты, что ты натворил? – выпалила я.

– Люся, что случилось? Ты уже можешь ходить? – поднимаясь с пола, он протирал сонные глаза.

А то, что я в самом деле стояла на своих ногах, даже не заметила. Деда немного ошибся с временными рамками моего выздоровления, аж на двое суток. Это случилось быстрее, чем он предполагал, гораздо быстрее.

– Что случилось!? Ты почему на моей кровати оказался? – не унималась я, уже сильно разозлившись.

– Этот концерт вчера поздно закончился, и я устал, ну не дошел до своей комнаты. Вот и уснул прямо здесь, – уже сидя в кресле и зевая отвечал брюнет. – А что тут такого страшного? Раньше я не припоминаю такой истерики по этому поводу.

– Раньше? Это когда же ты спал со мной раньше, на одной кровати? – Только заметила, что в запале совсем забыла блузку застегнуть. – Да еще в таком виде, – Принялась застегивать ее, заметив, как сверкали его глаза, созерцая время от времени показывающуюся из-под блузки грудь.

– Ну, выпили мы вчера по рюмочке, так я в полном адеквате был! – объяснял Алекс.

– Да ты что! На тебя теперь не действует алкоголь? Мы с тобой прекрасно знаем реакцию твоего организма даже на маленькую рюмочку, от которой тебе сносит крышу. Непереносимость, так сказать.

Позади меня начал подниматься сильный ветер, уже треплющий волосы, но я этого не замечала. Глаза Алекса заметно округлились. Еще бы, ветер в доме. Когда сквозняку-то неоткуда взяться, разве что из открытого окна.

– Люся, ты успокойся, объясни конкретно, что тебя волнует. Я все объясню, – спокойным тоном говорил Алекс, с опаской поглядывая на закручивающийся вихрь сзади меня.