Православие как руководство по выживанию. Православный взгляд на кризис

Древний патерик

Современный деятельный человек стремится все взять под свой контроль, все успеть и сделать как можно быстрее и лучше. Максимальные усилия часто приводят к стрессу. Иногда просто жизненно необходимо вовремя остановиться, ослабить хватку и из «начальника» превратиться в «молчальника».

Православные монахи-отшельники, монахи-схимники во все века пользовались оружием безмолвия в укреплении собственного духа. Человек, уединившийся от других или же взявший обет молчания, назывался «молчальник». Упоминание такого рода аскетической практики можно встретить в житии преподобного Сергия Радонежского.

Вот как об этом рассказывает святитель Димитрий Ростовский:

Среди учеников преподобного был один, по имени Исаакий; он желал посвятить себя подвигу безмолвия и посему часто просил у святого благословения на столь великий подвиг. Однажды премудрый пастырь в ответ на его прошение сказал:

– Если ты, чадо, желаешь безмолвствовать, то на следующий день я дам тебе на сие благословение.

На другой день по окончании Божественной литургии преподобный Сергий осенил его честным крестом и сказал:

– Господь да исполнит твое желание.

В сие самое мгновение Исаакий видит, что необыкновенный пламень исходит от руки преподобного и окружает его, Исаакия; с сего времени он пребывал в молчании.

В православии существует и другой термин для обозначения состояния близкого к безмолвию – «исихазм» (от греческого слова ??????, имеющего значение «спокойствие, тишина, уединение»).

Интересную притчу о безусловном преимуществе безмолвия над другими духовными практиками предлагает нам Древний патерик:

Некто рассказывал: были три трудолюбивые, достолюбезные монаха. Один из них избрал для себя дело – примирять ссорящихся между собою людей, по реченному: «блаженны миротворцы» (Матф. 5, 7). Другой – посещать больных. Третий удалился безмолвствовать в пустыню. Первый, труждаясь, по причине ссор между людьми не мог уврачевать всех, и со скорбию пришел к посещающему больных, нашел его также ослабевшим и не старающимся об исполнении своего обета. Согласясь, оба они пошли видеть пустынника, поведали ему печаль свою и просили сказать им, что доброго сделал он в пустыне? Немного помолчав, пустынник вливает воду в чашу и говорит им: смотрите на воду. А она была мутная, так что ничего не видно было в ней. Спустя немного он опять говорит: смотрите, – теперь устоялась вода. Как скоро они посмотрели в воду, то увидели свои лица, как в зеркале. Тогда он сказал им: так бывает и с человеком, живущим среди людей, – от возмущения он не видит грехов своих; а когда он безмолвствует, и особенно в пустыне, тогда видит свои недостатки.

Состояние полной внутренней тишины, безмолвия, энергетически и физиологически очень близко к состоянию легкого сна. Глубокое состояние внутренней тишины выполняет почти ту же функцию, что и кратковременный сон. Мозг отдыхает от внешнего и внутреннего шума, мысли умолкают, в сознании появляется свободное пространство, которое может заполнить пришедшая идея. Если голова забита под завязку рабочими и бытовыми мыслями, то как туда может прийти идея? Нужно освободить место, выделить хотя бы кусочек нашего сознания для чего-то нового.

Авва Нил говорил: любящий безмолвие не уязвляется стрелами врага; обращающийся же с людьми непрестанно получает раны. И дух в уединении бывает спокойнее, и похоть молчащая привыкает, по слову, действовать слабее, и всякая вообще страсть, не будучи возбуждаема, глубоко молчит, проходит и совершенно успокаивается. Наконец, человек со временем забывает о прошлой деятельности своей, и остаются у него только одни слабые воспоминания дел, когда наступит состояние бесстрастия.

Еще сказал: безмолвие тем хорошо, что не видит соблазнительного для себя, а невиденного и ум не принимает, не бывшее же в уме не оставляет следа в воображении, не возбуждает страсти; а когда не возбуждается страсть, тогда человек имеет глубокую тишину и великий мир внутри.

Древний патерик

Сопутствующей безмолвию практикой является еще одна православная аскетическая практика – затворничество. Полная изоляция от людей и мира резко ограничивает все сенсорные ощущения, заглушает чувства и желания, постоянной молитвой усиливается взаимосвязь с Богом.

Брат просил совета у старца: мысли мои блуждают – и я сокрушаюсь об этом. Сиди в келье своей, сказал старец, – и они опять соберутся. Когда ослица бывает привязана, то осленок ее скачет туда и сюда, и куда бы ни уходил, опять приходит к своей матери. Так и мысли монаха, постоянно пребывающего в келье ради Бога, хотя несколько времени и рассеиваются, но потом возвращаются к нему.

Древний патерик

Некоторые святые подвижники добровольно заключали себя в пещеру или келью на очень длительное время или даже на всю жизнь. Один из самых известных примеров – Серафим Саровский, уходивший в затвор на несколько лет. Многие святые практиковали кратковременные затворы с целью ограничения общения с людьми и усиления молитвенной практики. Для затвора использовались кельи внутри зданий монастыря или же пещеры, подземные гроты, расщелины в скалах. Явление затворничества было очень распространено в Древней Руси. Пещеры издревле использовались монахами для уединения и молитвы. Многие русские монастыри, самые известные из которых Киево-Печерская лавра и Псково-Печерский монастырь, начинались с подземных пещерных обителей, что отражено и в самих названиях монастырей.

***

Из жизни подвижников православия. Преподобный Феодосий, игумен Киево-Печерский

Один из основателей Киево-Печерской лавры Феодосий Печерский жил в XI веке. В 1057 году он был избран игуменом Киево-Печерской лавры. Преподобный мудро и заботливо управлял обителью, которая стала примером для многих других русских монастырей. На основе устава Студийского монастыря (древний константинопольский монастырь) им был принят первый устав Печерского монастыря, содержащий набор правил и указаний, определяющий порядок служб и регламентирующий использование основных богослужебных книг согласно византийской литургической традиции. Этот первый на Руси общежительный монастырский устав сыграл огромную роль в развитии русских монастырей.

Несмотря на бурную организаторскую и строительную деятельность, преподобный был строгим постником и молитвенником, отличался особым аскетизмом: он всегда трудился вместе с братией, его никогда не видели отдыхавшим на постели, после дневных трудов он засыпал лишь на короткое время и то сидя, придерживался строгого иноческого устава в пище, пил только воду. Несмотря на эти и многие другие его подвиги, игумен отличался особой жизнерадостностью и добрым нравом: «…никогда не видели его печально сидящим за трапезой: он всегда имел веселое лицо, потому что его сердце укреплялось не пищей, а благодатью Божией».

Преподобный прославился многими чудесами, которые совершал молитвой и благодатной силой, приобретенной в результате аскетических практик. Из его жития можно узнать, в частности, о том, что периодически игумен уходил в затвор для безмолвия и молитвы. Вот как об этом рассказывает святитель Димитрий Ростовский:

Каждый год преподобный переселялся на время Великого поста в пещеру (где впоследствии было положено честное тело его) и там затворялся до наступления Недели ваий (цветоносной); в пятницу перед цветоносной неделей, во время вечерни, он возвращался к братии. Братия думали, что он безвыходно живет в известной им пещере, а на самом деле ночью тайно от всех он уходил в одно монастырское село и там в другой пещере, находившейся в скрытом месте, пребывал один, так что никто, кроме Бога, не знал о его действительном местопребывании. Оттуда перед пятницей на шестой неделе Великого поста он опять ночью уходил в первую пещеру, из которой в пятницу и выходил к братии, так что все думали, что он весь пост пребывал в известной им пещере.

***

Перед преподобным стояло очень много организаторских задач: он возводил новые храмы, принимал прибывающую братию в монастырь, занимался основанием первой церковной библиотеки, разрабатывал новый устав, каждый день общался с большим количеством людей по рабочим и духовным вопросам. Вся эта работа, конечно, очень утомляла преподобного.

Для монаха естественным является стремление к молитвенному уединению. Время Великого поста позволяло игумену уйти от всех мирских забот, привести мысли в порядок, побыть в тишине и безмолвии, помолиться, перенести акцент с мирского на духовное.

Мы видим, что монахи успешно использовали вышеперечисленные техники в своих аскетических практиках. Никто не мешает и нам воспользоваться некоторыми из этих приемов, а во время кризиса для этого как раз представляется хороший повод. Не обязательно для этого уходить в монахи. Многие монастыри нуждаются в помощниках. Всегда можно взять отпуск и уехать на несколько дней потрудится в монастырь. И монастырю хорошо, и человеку польза для души. Или же можно уединиться где-нибудь на природе, в деревне.

Состояние покоя дает минутку тишины, которой бывает достаточно для того, чтобы что-то понять или почувствовать. Только в такие моменты приходят мысли, способные изменить жизнь. А когда время кризиса пройдет, у вас останется навык обретения покоя и умение «уходить в себя». В дальнейшем вы сможете использовать это состояние, когда пожелаете, для решения любых сложных проблем.

Принять ответственность

Если бы вам удалось надавать под зад человеку, виноватому в большинстве ваших неприятностей, вы бы неделю не смогли сидеть.

Альфред Ньюмен

Во время кризиса очень трудно начать действовать. Иногда, избегая необходимости вступать в битву с самим собой, мы начинаем искать виновных вокруг себя, жалуемся, срываемся на членах семьи, друзьях, пытаемся обвинить весь мир в своих неудачах, уходя тем самым от ответственности и необходимости решительных действий, считая, что от нас больше ничего не зависит. Как само собой разумеющееся, мы считаем внешние проблемы, давящие факторы несправедливостью по отношению к себе.

Первая мысль утомленного обстоятельствами человека – за что мне это, почему жизнь меня так наказывает?! Но человек создан свободным существом, и перекладывать ответственность за сложившуюся ситуацию на внешние обстоятельства неразумно.

Действительно, легче всего винить во всем неблагоприятные условия, но куда сложнее взглянуть в глаза правде, посмотреть в глубину своей души и что-то изменить. Легче всего сдаться и прыгнуть в пропасть, труднее собраться волей и перепрыгнуть ее. Для первого достаточно глупости, для второго нужна сила, смелость, решимость, дерзновение и вдохновение. Первым все заканчивается, вторым все только начинается и продолжается.

Когда человек принимает на себя ответственность за свою жизнь, то к нему приходит понимание, что он по своей воле находится там, где он находится, и сам искал той жизни и тех обстоятельств, в которых оказался.

Итак, умный человек не винит никого и принимает на себя ответственность за все происходящее, а затем начинает последовательно разрешать существующие проблемы. Если человек войдет в период кризиса в таком конструктивном настроении, он приобретет состояние душевного равновесия и будет способен превзойти самого себя.

История знает множество примеров того, как один-единственный человек, принявший на себя ответственность, в буквальном смысле спасал от верной смерти тысячи людей и оказывал влияние на миллионы. Чаще всего мы недооцениваем самих себя и свои потенциальные способности. Чтобы убедиться в безграничности своих возможностей, достаточно просто взяться за дело.

***

Из жизни подвижников православия. Святитель Иоанн Шанхайский и Сан-Францисский

Родился Иоанн Шанхайский (в миру Михаил Максимович) 4 июня 1896 года в местечке Адамовка Харьковской губернии (сейчас Донецкая область), в дворянской православной семье. Вместе с первой волной послереволюционной эмиграции, в 1920-е годы, будущий архиепископ Иоанн Шанхайский приехал в столицу Югославии, Белград. В 1925 году он окончил богословский факультет Белградского университета, через год был пострижен в монахи, а в 1929 году был рукоположен в священники.

В 1934 году отец Иоанн прибыл в Шанхай на свою новую должность епископа Шанхайского, викария Китайской и Пекинской епархии.

В то время на территории Китая проживала многочисленная русская диаспора. По своем приезде отец Иоанн начал активно заниматься благотворительностью. При деятельном участии и под руководством владыки Иоанна в Шанхае были возведены кафедральный собор Пресвятой Богородицы «Споручницы грешных» и Свято-Николаевская церковь, открыты госпиталь, больницы для душевнобольных, дома престарелых, общественная столовая. Отец Иоанн оказывал помощь не только русским эмигрантам, но людям любой национальности и вероисповедания.

Особенно много внимания отец Иоанн уделял созданию приюта для сирот и детей бедных родителей. Епископ сам подбирал больных и голодающих детей на улицах Шанхая, буквально спасая детей от верной смерти. Одну девочку он привел в приют, купив ее у китайца в обмен на бутылку водки. Приют начинался с восьми детей, со временем его воспитанниками стали более 3500 спасенных детей!

Отец Иоанн много времени уделял религиозному образованию детей, а также постоянно посещал безнадежно больных, которые часто по его молитвам получали исцеление, бывал в тюрьмах и психиатрической лечебнице, ежедневно служил литургию в храме.

В Шанхае все знали отца Иоанна. Его можно было встретить на улицах города в самый поздний час, идущего пешком, с посохом в руке, спешащего навестить нуждающихся в помощи. Он появлялся у постели больного в любую погоду и в любое время суток. Отличительной его особенностью было то, что он ходил по улицам босиком или в сандалиях на босу ногу, которые часто отдавал по пути нуждавшимся нищим.

Преподобный Иоанн так говорил о необходимости активного начала в жизни христианина:

Заботясь о спасении душ человеческих, нужно помнить, что люди имеют и телесные потребности, громко заявляющие о себе. Нельзя проповедовать Евангелие, не проявляя любовь в делах.