Надежды леди Коннот

Сестра рассмеялась, смутив ее.

– Сефора, скажи, когда Ричард держит тебя за руку, ты слышишь музыку? Ты чувствуешь тепло, вожделение или желание?

– Нет, а что?

– Не чувствуешь? – В шепоте сестры послышался ужас. – И все же собираешься выйти за него замуж? Боже мой! Ты готова растратить свою жизнь зря? Сефи, я бы так не поступила. Клянусь, я выйду замуж только по любви.

Вожделение. Желание. Любовь. Интересно, что такого знает Мария и что упустила она? Откуда младшая сестра набралась таких мыслей и почему они… пробуждают в ней столько воспоминаний?

– Я выйду замуж за человека, который ради меня готов рисковать жизнью, за человека храброго, доброго и правдивого. Ни деньги, ни репутация не будут играть для меня никакой роли. Что бы ни говорили другие, я решу все сама.

– Мария, о Сент-Картмейле рассказывают не слишком приятные вещи. – Сефоре не понравилось неодобрение в собственном голосе, но она заставила себя продолжать: – Для хорошего брака требуется прочное основание дружбы и доверия. Как у мамы и папы.

– Надеюсь, ты заметила, что последнее время наши родители почти не разговаривают друг с другом.

– Ну, возможно, не последнее время, но… – Она велела себе замолчать.

Им навстречу по тропинке шли трое мужчин; всех троих можно было назвать настоящими красавцами; один из них казался заметно выше остальных.

Лорды Дуглас, Монтклифф и Уэсли… Черные волосы Фрэнсиса Сент-Картмейла отчетливо выделялись на солнце. Он пока не заметил Сефору и Марию, так как они стояли против солнца. У Се-форы екнуло сердце. Что делать? Остаться на месте или бежать?

Ее замутило. Она застряла между правдой и ложью, металась между надеждой и ужасом. Нет, ей не хотелось такой внезапной встречи. Ей нравилось, когда все делается как надо и разворачивается постепенно. Она пришла в смятение… но было уже слишком поздно что-то предпринимать; оставалось лишь идти навстречу с высоко поднятой головой.

Он не ответил на ее письмо. Ей кажется или на его лице в самом деле застыла неприязнь?

– Улыбнись, ради всего святого! – Шепот сестры прорвался сквозь страх.

Сефора послушно растянула губы. Глупо улыбаться, стиснув зубы, стараясь унять биение сердца.

– Дамы… – первым заговорил лорд Уэсли. Его гладкая столичная речь успокаивала.

Сефора велела себе опомниться и выпрямилась.

– Лорд Уэсли… – Голос звучал как обычно.

На лорда Дугласа она не смотрела. Она ни разу не взглянула на него, хотя остро чувствовала его близость.

– Мы совершенно случайно пошли этой дорогой, – с самым невозмутимым видом заявил Гейбриел Хьюз. – Монтклиффу захотелось взглянуть на реку.

Их догоняла тетя Сьюзен, сестра отца. Они с горничной остановились в добрых десяти шагах от них; тетка смотрела на племянниц довольно сурово. Она напоминала матушку-гусыню, которая готова ринуться в бой, но не решается, догадываясь о высоком статусе противников.

Неожиданно Дэниел Уайлд, лорд Монтклифф, подошел к тете Сьюзен, взял ее за руку и отвел в сторону. Лорд Уэсли вдруг затеял с Марией разговор о погоде, хотя предмет разговора его совершенно не интересовал. Поэтому Сефора осталась наедине с Фрэнсисом Сент-Картмейлом.

– Позвольте поблагодарить вас за письмо, леди Сефора. Еще никто не выражал мне благодарность так искренне.

Она забыла, что он так и не написал ей ответ. От одних звуков его голоса мурашки побежали у нее по коже.

– А меня, милорд, еще никогда не спасали так безоглядно и самоотверженно.

– Значит, нам обоим повезло, и мы оба достойны восхищения. – Он улыбнулся, и его светло-карие глаза повеселели, прорезав мрак.

Услышав его шутку, Сефора густо покраснела; она не сомневалась, что ее румянец значительно темнее бледно-розового дневного платья.

Она всегда была так уверена в любой светской ситуации, так хорошо умела вести разговоры ни о чем и так остроумно парировала выпады собеседников! За те четыре года, что она вращалась в обществе, она научилась быть сдержанной, вежливой и скромной. Она ни разу не отпустила неуместного замечания, никого еще не задела словом. Она была осторожной, благочестивой и доброй. Всегда – но только не сегодня. Сегодня вдруг проявилась другая ее часть, которая прежде пряталась.

– Вы меня дразните, милорд? Если да, то вынуждена напомнить, что недавнее происшествие не просто напугало меня. Понимаете, тогда я не сомневалась в том, что скоро умру… Я очень надеялась, что вы мне ответите, но вы не удостоили меня такой чести!

Сефора не верила собственным ушам. Неужели это говорит она? Она даже услышала в собственном голосе умоляющие нотки!

– Едва ли нашу переписку одобрила бы ваша матушка или…

Он не договорил. Сефора догадалась, что он собирался упомянуть Ричарда, но тут вернулись их спутники. Тетя Сьюзен попрощалась. Поняв, что дамы уходят, Сент-Картмейл сделал то же самое и, не оглядываясь, зашагал по тропинке следом за своими друзьями.

– Ах, мои дорогие, какой приятный сюрприз! Видите ли, я знавала лорда Монтклиффа еще мальчиком, ведь мы с его матушкой, упокой Господь ее душу, были близкими подругами. Я думала, что он меня не вспомнит, но… ладно. – Тетя Сьюзен улыбнулась. – Он, конечно, вспомнил меня.

Мария сжала руку Сефоры, и они при первом удобном случае отстали от тетки с горничной.

– Ты так мило покраснела, когда говорила с Дугласом!

– Ш-ш-ш! Мария, предупреждаю: ни слова маме о том, что я говорила с лордом!

– По-моему, уже поздно, дорогая сестрица. Тетя Сьюзен непременно ей все расскажет, как только мы вернемся домой.

– Но если мама тебя спросит…

– Я скажу, что мы встретили их случайно, быстро поздоровались, и все. – Мария скосила глаза ей на руку. – Ричард так и не подарил тебе новое обручальное кольцо?

Сефора покачала головой и накрыла ладонь другой рукой, радуясь, что жених еще не вспомнил о пропаже. Что-то помешало ей пойти к Ранделлу и самой попросить о замене, хотя у нее имелось достаточно собственных денег. И все же она медлила. Ей не хотелось ощущать кольцо на пальце; оно физически напоминало об узах, которые свяжут ее на всю жизнь. Ее тревожило и то, что Ричард с каждым месяцем делался все более властным и вспыльчивым. Он все время просил передвинуть дату свадьбы на более ранний срок. Неожиданно Сефора поняла: единственные искренние эмоции, которые она испытывает в связи с предстоящей свадьбой, – раздражение и страх. Она радовалась, что до свадьбы еще далеко.

Когда они вернулись домой, ее уже ждал Ричард. При виде его улыбки Сефора невольно почувствовала себя виноватой. У него был усталый вид; под глазами залегли тени, проступили складки в углах рта.

– Я надеялся погулять с тобой, мой ангел, но меня задержали. – Ласковое обращение, которое ей раньше нравилось, теперь показалось глупым и фальшивым; девушке пришлось приложить все силы, чтобы не отдернуть руку, когда жених поднес ее к губам. – Правда, должен признать, что прогулка тебя освежила – она вернула румянец, и ты выглядишь еще красивее, чем обычно. Мне кажется, я не заслуживаю такой красоты.

Мария рассмеялась отнюдь не по-доброму, и Се-фора обрадовалась, когда сестра извинилась и убежала наверх.

Ричард нахмурился, глядя ей вслед.

– К сожалению, Мария часто бывает злюкой; я рад, что у тебя совсем другой характер. Боюсь, ей нелегко будет найти мужа, который вынесет такую суровость!

Сефора вспомнила смешливость сестры и ее любовь к подтруниванию и отвернулась. «Суровость» и «злость» – последние слова, которые можно отнести к Марии.

Кроме того, на сердце у нее было тяжело. В груди словно ворочался огромный холодный камень. Достаточно одного взгляда Фрэнсиса Сент-Картмейла, чтобы она покраснела, почувствовала прилив сил и немного встревожилась. Каждая клеточка в ее теле остро реагировала на его близость. И вот сейчас Ричард поцеловал ей руку, а ей хотелось только одного: поскорее вырваться, побежать вслед за сестрой наверх и еще раз во всех подробностях вспомнить сегодняшнюю встречу с лордом Дугласом.

Но приготовления к свадьбе, которую перенесли на ноябрь, уже шли полным ходом. В конце следующего месяца ее ждет первая примерка платья.

Она попала в ловушку и задыхается… Неожиданно в голову пришла странная мысль: она может просто убежать, и тогда ей не придется ни с чем мириться. Ей почти двадцать три года; ее едва ли можно назвать молоденькой девушкой. Кроме того, она богата и имеет собственные средства; бабушка завещала ей процветающее имение на севере и оставила крупную сумму наличными. Мысль о том, чтобы просто исчезнуть, показалась соблазнительной, но Ричард снова заговорил, и ей пришлось заставить себя прислушаться.

– Отец попросил привезти тебя. Он на несколько дней приехал в Лондон, чтобы посетить врача. Если ты не против, можем поехать прямо сейчас, потому что вечером у меня важная встреча, на которой я непременно должен быть.