Недотрога для короля академии
– Радушия тебе уже хватило, чтобы принять правильное решение? – с каменной уверенностью продолжает Арс.
– Однозначно. Решила, что таким, как ты, я уступать не буду, – шиплю я с гневом. Вот бы ещё голос от холода не дрожал. Или это не только от холода?
– Новенькая, ты, видимо, не понимаешь, – скалится дракон, вот только за самодовольной ухмылкой чётко читается гнев. Его злит, что я не подчиняюсь. – Если продолжишь упрямиться, всё будет только хуже. Этого хочешь?
– Я учиться хочу. И буду, – огрызаюсь я, и вот теперь улыбка Арса превращается в оскал.
Бездна! Мне стоило промолчать, а не дерзить. Целее была бы, но злость затмевает разум.
Из-за него меня чуть не утопили под коркой льда! Из-за него я стала посмешищем! Изгоем! Даже Лаура убежала, сверкая пятками.
– Новенькая. Я уважаю смелость. В мужчинах. А женщинам кротость к лицу.
– А я уважаю мужчин, которые не тягаются с женщинами, – парирую я, чем вызываю ещё больше злости в пасмурных глазах дракона.
Сейчас тут шторм начнётся.
– А кто просил эту женщину совать свой нос в дела мужчины?
– А кто просил мужчину затевать пожар и похищение?
– А это не твоё дело, сиротка, – Низкий голос переходит на пугающий грудной рык. – По-хорошему ты не понимаешь, да?
– А это было по-хорошему?
– В кого же ты такая упертая? – Прищуриваются опасные синие глаза. Дракон наклоняется, и все внутри сплетается в тугой узел. Я забываю, как дышать. – Даже жаль тебя разочаровывать, но побеждают не смелые, побеждают те, у кого есть власть.
– Я не хочу с тобой сражаться, я просто хочу учиться.
– Увы, у нас конфликт интересов. Я не могу позволить той, которая везде сует свой нос, находиться рядом. Хотя… ты можешь загладить вину иначе.
– Что?! – хмурюсь я, когда вижу пугающую тьму во взгляде, опускающемся к моей груди. – Ты на что намекаешь?
– А что, непонятно?
– Ах ты, гад! – шиплю я и не успеваю дать себе отчёт, как забываю про грудь, хочу со всей силы оттолкнуть этого похотливого ящера, но он ловко ловит меня, затем прижимает меня всем своим горячим телом к стене.
Глава 6. Бах!
– А ты у нас недотрога, да? – усмехается Арс, пока я отчаянно пытаюсь вырваться.
Он проходится по моему телу огненным взглядом, от которого всё внутри встаёт на дыбы.
– Руки прочь! – шиплю ему сердито, хотя в моём положении, наверное, лучше умолять, чем ссориться.
Арс щурится и сейчас ещё больше напоминает хищника, приметившего добычу. Добычу, которой никак не сбежать. Сердце начинает биться как бешеное, я уже сама не знаю, чего от себя ждать. Буду вырываться, укушу, если потребуется!
– Остынь, – усмехается дракон и лениво отстраняется от меня. Склоняет голову набок, а взгляд становится надменным и равнодушным. – Такие серые мыши меня не интересуют. Не мой уровень.
Что?
Нет! Не то чтобы мне хотелось быть в списке его «хотелок», но не слишком ли это? Уровень не тот?
– Вот и отлично! И ты не в моём вкусе! – шиплю я. – Лучше с зеркалом обнимайся, там партия что надо!
Арс усмехается, демонстрируя ровную линию белоснежных зубов.
Теперь он не хищник, собравшийся атаковать, а опасный кот, решивший позабавиться с мышкой. Смешно ему.
– Про вкус я ничего не говорил. Лишь про уровень, – сообщает король. – Но раз такое дело, то я с радостью с тобой поиграю. Любопытно, насколько тебя хватит, храбрая девочка.
Самодовольно хмыкает, а затем уходит прочь королевской походкой, а меня всю трясёт.
Вот бы кинуть в него башмаком вдогонку. Но обувь жалко.
Дыши, Мира, дыши. Этот гад не достоин потраченной на него энергии. Даже не злись больше. Лучше вспомни, что у тебя сегодня первый день занятий, и одно ты уже пропустила.
Поправляю платье, прилично подсохшее, к счастью, и невольно вспоминаю этот плотоядный взгляд на своей груди. Арр!
Всё. Хватит! Вытряхиваю из головы ненужные мысли и иду искать кабинет. По расписанию сейчас зельеварение. К счастью, я видела крыло, затянутое лёгким туманом. И пахло там странно. Думаю, мне туда и нужно.
Не ошиблась. Зелья варят здесь. И адепты уже выжидают начала занятий под ввсокой белой дверью, не забывая искоса поглядывать на меня.
А что я?
Расправляю плечи и жду. Не будет тут забитой девочки. А если меня и сломают, то об этом никто не узнает. Никто этого не увидит. Лицо держать я жизнью наученная.
– Ну, чего стоим? Проходим, поторапливаемся, – влетает вихрем в коридор невысокий мужчинка с белыми как снег волосами, контрастом играющими с чёрной блестящей мантией.
Щелчком пальцев он распахивает двери, впуская поток адептов в свой кабинет. Дюжина новеньких начинает бороться за места в первом ряду. Я бы тоже там села, но сейчас нет сил на битву за стол. До конца дня бы дожить.
Занимаю последнее место, и начинается занятие.
Причём профессор ведёт его так, будто мы не первогодки, а уже знающие что-то в этом деле. Опускает вступительную часть и велит всем разбирать котелки, те, что поменьше, и разбиться на группы по два человека. Я же, к счастью или к несчастью, остаюсь без пары.
– Сегодня мы будем варить заживляющее зелье! – восклицает профессор, и в его голосе чувствуется любовь к своему делу. Даже фанатизм.
– Как травники? – хихикает кто-то из первых рядов, но тут же стихает под свирепым взглядом бледного мужчины.
– Не путайте ботанику с зельеварением! Но в каком-то роде вы правы. Вы сварите самый обычный отвар из полезных трав, а в конце мы добавим один особенный ингредиент, который активизирует магические свойства.
– И без заклинаний?
– А вы уже открыли свою магию, чтобы ими пользоваться? – задаёт резонный вопрос профессор, и мальчишка испуганно мотает головой. – Вот поэтому. Хотя. Вам я дам заклинание, как самому умному. Вы будете пользоваться именно им. Если ещё кто-то хочет поумничать, вперёд. Нет? Тогда приступаем.
Адепты смолкают, а профессор приступает к инструкции. Говорит не только, где что взять, как включить маленькую горелку под чаном, но и рассказывает попутно о свойствах применяемых ингредиентов.
Спустя пару десятков минут зал заполняют разные запахи, а дымки у каждого над чаном разного оттенка.
– Золотистый. Должен быть золотистый, если вы всё делаете верно! – проверяет профессор, и я радуюсь тому, что у меня именно такой.
Да и в целом так увлекаюсь, что забываю про адептов, которые всё ещё находят время, чтобы коситься на меня и обсуждать вместо того, чтобы концентрироваться на зелье.
– А теперь последний ингредиент. Будьте осторожны и не вздумайте на радостях испортить всё, что сделали до этого. Это денег стоит! – восклицает коротышка-профессор и велит передать коробку с первых мест на последнее.
Один котелок вспыхивает голубой дымкой, второй. У шестого цвет облака более насыщенный. А у девочек возле меня – так вообще розовый. Что-то они там нахимичили.
– Держи, – Протягивает мне коробку шатенка с явным недовольством на лице, но не успеваю я коснуться, как девушка разжимает пальцы, и коробка падает на пол. – Ой, прости. Случайно.
Но ведь не случайно! Как раз по её лицу и злорадному смешку подружки это видно. Боги с ними.
Поднимаю коробку и беру раскрошившееся крыло летучей мыши. Странно, на корешок какой-то сушёный похож. Или нет?
– Быстрее! – торопит всех профессор, пока разглядывает чаны на первом ряду.
Жму плечами и опускаю кусочки последнего ингредиента в чан.
Бах!
Глава 7. Кто разрешил тебе улыбаться?
Из чана валит такой густой дым, что я вскакиваю в ужасе. Котелок прыгает, словно взбесившийся, мечет искры, и они попадают на платье и руки. Больно!
Адепты кричат и разбегаются, пока я пытаюсь как-то справиться с собственным зельем.
– Отставить панику! – командует профессор и заклинанием усмиряет взбесившийся котел.
Вот только поздно. Теперь моё платье не то чтобы полностью сухое, но ещё и в мелких дырах.
– Адепт Отта! Что это было?! – рявкает он так, что я подпрыгиваю.
Пытаюсь объяснить, что делала всё как положено, но мужчина не верит.
– Клянусь, я взяла то, что было в коробке! – талдычу ему.
– За идиота меня держите? Думаете, я по ошибке листок чёрного лотоса вместо крыла летучей мыши туда положил? – злится профессор, а я кидаю взгляд на соседок, которые довольно поглядывают на меня из-за плеч скучковавшихся в углу адептов.
– За такие шутки я назначу вам выговор! – выдаёт профессор.
– Мне?
– А кому ещё? – рявкает он.
– Но ведь… – пытаюсь оправдаться, но понимаю, что никто не будет слушать. Гадство!
– Вы всё тут ототрёте, а после занятий ещё и крыло вымойте. Щёткой! И чтобы блестело!
– Но…
– Мне докладную ректору на вас написать? – вспыхивает так, что сейчас у него из ушей пар повалит.
– Нет, – смиряюсь я.
В самом деле, полы, что ли, мыть не умею? Но с девчонок я спрошу. И ему всё ещё раз объясню. Вот пусть только сначала поумерит пыл. Сейчас ему мои слова, как горох о стену.
– Свободны! – рявкает остальным профессор, и адепты тихо, как мыши, сочатся к выходу. А соседушки мои хихикают.
Ничего, я вас запомнила. Надеюсь, у вас много платьев, а то я знаю отличный рецепт невидимой жвачки. Глаз за глаз, девочки!
– Адепт, приступайте! И в этот раз ничего тут не портите! Мой лаборант проверит, – гневно рявкает мужчина, а затем уходит прочь.
Смотрю на десяток загаженных котелков и тяжело вздыхаю. Придется их мыть голыми руками, потому что так называемый лаборант даже щётку мне не даёт. Только и глядит с насмешкой. Почему, спросите вы?
Потому что лаборантом оказывается та самая рыженькая из свиты Тины. Думаю, она бы и воды мне не дала, если бы могла. Видели бы вы ее взгляд, когда она пришла следить за новенькой, и обнаружил меня.
– Я всё, – объявляю рыжей, вытирая пальцы вафельным полотенцем.
– А полки?
– А их в списке не было, – отвечаю и только хочу уйти, как девица плюхает целое ведро воды на пол. Да так небрежно, что та расплёскивается.
– Зато крыло было.
– Щётку.
– Ручками.
– Ручками со щёткой. Или к профессору пойду, – преспокойно сообщаю я, и девица морщит от недовольства свой крючковатый нос.
– На, – кидает мне старую щётку, выдворяет из кабинета и накладывает на него печать. – Мой пол, а я пошла. Профессор сам придёт и проверит.
– Вот и славно, – кидаю ей вслед, а затем оглядываю ту территорию, которую нужно отмыть.
М-да… До ночи успею? Что ж, чем раньше начну, тем быстрее закончу.
С такими мыслями и приступаю, но сколько бы не терла плитку, напоминающую шахматную доску, конца и края не видно.
– Апчхи! – чихаю так резко, что щетка выскальзывает из пальцев.
Это ещё что такое? Решила заболеть? “Нет, Мира, только не сейчас. Продержись еще немного.” – уговариваю саму себя, и все тру и тру эту дурацкую черно-белую плитку.
Профессор так и не приходит, а у меня нет больше сил ждать. И выматывает меня не столько щётка, сколько шныряющие, как назло, по чистому полу девчонки, отпускающие смешки в мою сторону. Притом это не соседки по парте, а другая троица.
– Ходить больше негде? – не выдерживаю я, а пакостницы только хохочут, убегают, но опять возвращаются.
Магией, может, я и не владею, но мозги есть. А в туалете лежит мыло.
Жду, когда девицы вернутся, и незаметно намыливаю их любимый участок пола так, что грех не поскользнуться.
– Ай! Ты что, убить нас хочешь? – орут они после того, как эпично приземляются на пятые точки.
– Сказала же, осторожно, мокрый пол. Вон, по сухому ходите, – спокойненько отвечаю я, принимаясь тереть полы дальше.
Больше дамочки не приходят. Нежные они. А вот я уже рук не чувствую. И ног в принципе тоже.
Апчхи!
Ну вот опять. И голова кружиться начинает. Точно заболею. Домываю последний кусок, а профессора всё нет. Он, вообще, придёт?
Полы уже почти сухие, но вдруг кто-то испачкает до утра?
Ну что поделать? Не ночь же мне здесь куковать.
Бросаю ещё один взгляд на лестницу в ожидании профессора, но вижу этого гада.
Арса, конечно.
Идёт вальяжно, поглядывая скучным взглядом на адептов, будто они растения или часть интерьера, и тут в его синих глазах вспыхивает огонь, когда он видит меня. Внимательно смотрит на щётку, на мой ещё более потрёпанный вид и хищно щурится. А на выразительных устах появляется опасная, злая ухмылка.
Что, нравится шоу? Наказал? Доволен? Думаешь, я сломаюсь и слезу сейчас пущу?
Бросаю щётку в ведро, беру его и, расправив плечи, гордо ухожу. Не буду я тут плакать и выглядеть разбитой. И не надейся, гад! Хоть всех собак своих на меня спусти, не сдамся!
Поскольку кабинет зельеварения закрыт, отношу инвентарь в уборную и прячу в уголке. Вымываю с мылом руки и лицо. Зябко как-то. Или это из-за простуды?
Всё-таки «прорубь» Тины не прошел без последствий.
Нужно к лекарю. В академии ведь обязательно должен водиться такой.
Когда выхожу из уборной, в коридорах уже пусто и тихо, будто все вымерли. Напрягаюсь, ожидая очередную западню, но зря. Все адепты в саду.
Наблюдаю за ними в окно. Кто-то лежит на траве и читает книжку под светящимся шаром, другие хохочут в беседках или на скамейках. Такая красочная жизнь… Апчхи!
– Держи, – раздаётся за моей спиной мужской голос.
Незнакомый, хвала богам. Не Арс.
Оборачиваюсь и вижу симпатичного шатена, протягивающего мне какой-то корешок.
– Это мне? – хмурюсь я, так как парень выглядит вполне дружелюбным. Может, перепутал с кем-то?
– А кому же ещё? – улыбается незнакомец и обводит взглядом пустой коридор.
А я еще раз оглядываю незнакомца. Высокий шатен, поджарый. Глаза серо-зелёного цвета, густые тёмные брови. Нос ровный с островатым кончиком, и подбородок тоже острый, напоминает наконечник стрелы. Необычная внешность, но тем и интересная.
– Держи, – незнакомец вновь суёт мне корешок.
– Что это? – напрягаюсь я, ожидая очередного подвоха.
– От простуды помогает лучше той гадости, что даёт лекарь. Ты новенькая? – вежливо спрашивает адепт, а затем отламывает кусочек корешка и кладёт себе в рот. Морщится самую малость.
– Горьковат. Зато не отравлен, я проверил, – смеётся, потом становится серьёзным. – Тебя тут все зашугали, да?
– Ничего подобного, – отрицаю я, но, судя по его тёплой улыбке и грусти в глазах, он мне не верит. Не верит и жалеет.
Не люблю жалость, однако сейчас отчего-то не злюсь. Напротив, во всём этом мраке и холоде такая бескорыстная дружеская улыбка кажется мне самым теплым лучиком света.
– Я Лаос, – представляется адепт и вновь протягивает корешок.
Все еще варюсь в сомнениях, но всё же беру. Осторожно. Из вежливости.
– Мира, – отвечаю я и замечаю, что мой голос отчего-то начинает дрожать. Да и на глаза просятся слёзы.
Я совсем с ума сошла, что меня настолько трогает простое человеческое отношение? Нервы совсем расшатались.
– Ты шла в общежитие? – догадывается Лаос.
Киваю.
– Мне тоже туда. Пойдём?
– Спасибо за корешок, но лучше тебе держаться от меня подальше, – поджав губы, говорю ему.
Не зря ведь все меня, как прокажённую, сторонятся. Не хочу, чтобы единственный нормальный тут адепт пострадал из-за меня. Точнее, из-за дурости короля. Что б гоблины слопали этого Арса!
– Почему? – хмурится шатен.
– Разве ты не слышал? Я перешла дорогу самому Арсу Дэрху, – с горькой усмешкой сообщаю я.
– Ох, – вздыхает шатен. – Даже так? Это что же нужно было сделать, чтобы навлечь на себя его гнев?
– На самом деле немного.
– Ну, Арс достаточно жесток с парнями, но девочек ещё не трогал, – задумчиво тянет Лаос.
– Ну, он и не своими руками наказывает, – признаюсь я. – Но сути дела это не меняет. Лучше тебе не навлекать на себя его гнев.
– Если бы принимал решения из соображений, что кому-то что-то не понравится, то меня и в академии не было бы. Так что, если ты не против, обожаемая новенькая Арса, то пошли. По крайней мере, со мной ты в безопасности до своего крыла дойдёшь, – решает Лаос, а мне даже не верится, что в этой академии нашёлся тот, кто не прыгает перед королём-засранцем на задних лапках.
Однако я не уверена, что нам следует идти вместе. Нет, ни в чём дурном я его не подозреваю. Просто совсем его не знаю. Хотя здесь мальчики и девочки общаются на равных, без предрассудков.
Лаос ждёт, а я нервничаю. В конце концов, киваю. Из вежливости. Будет грубостью отказать тому, кто уже дважды предложил помощь.
В который раз молю про себя богов, чтобы это не было очередной ловушкой. И поведение Лаоса, и энергия, идущая от него, с каждой минутой, пока мы шагаем к общежитию, усыпляют мои тревоги.
Он говорит об академии, о преподавателях, называя зельевара вспыльчивым, но отходчивым. Говорит, что меня профессор непременно выслушает, когда успокоится. А это случится через день-два, не раньше.
А потом Лаос советует наложить на дверь комнаты печать, чтобы ночью никто ничего гадкого мне не подкинул.
– А разве на дверях не стоят уникальные печати-замки, настроенные на жильца? – озадачиваюсь я.
Мне же вроде так объясняли.
– Об этом и говорю. Активировать печать не забудь, – продолжает инструктаж по выживанию Лаос, а потом наш разговор как-то быстро переходит к столовой.
– Супы здесь дрянь, зато выпечка отменная, – рассказывает он, а я ловлю себя на мысли, что говорить с ним легко и просто, как со старым другом.
В какой-то момент даже начинаю хохотать и почти перестаю замечать косые взгляды адептов, которым явно не нравится то, что со мной кто-то общается. Однако кое-что меня радует.
Негодование в их взглядах. Оно подтверждает, что Лаос не часть подлой игры. Что он ломает её правила.
Боги, кто же ты такой, отважный добрый маг?
– А ты, в самом деле, очень популярна. Притом с первого дня, – подмечает Лаос в конце нашей прогулки, а я пожимаю плечами.
– Не о такой славе я мечтала.
– А о какой? – спрашивает он, но мы не настолько близки, чтобы делиться сокровенными мечтами.
– Как-нибудь потом расскажу, – обещаю ему.
– После дождичка в четверг? – хохочет шатен, и это озорное настроение и меня заставляет повеселиться.
Я даже не замечаю, куда иду, пока не натыкаюсь на что-то твёрдое и горячее.
Гоблины! Арс!
Как я могла врезаться именно в него?
Но его, похоже, злит не моя неуклюжесть и не отдавленная неосторожным движением нога. Его раздражает адепт, посмевший со мной якшаться, несмотря на приказ?
Нет.
Его синие глаза пылают гневом, оттого что на моём лице, лице его личной жертвы, сейчас радостная улыбка вместо слёз отчаяния.
– Разве я разрешал тебе улыбаться? – Пробирается под кожу его ледяной низкий голос, и тело покрывается мурашками.
Глава 8. Незваный гость
– Разве я разрешал тебе улыбаться? – Пробирается под кожу его ледяной низкий голос, и тело покрывается мурашками.
Мне есть что ответить этому самоуверенному негодяю, но слова застревают в горле.
– Давно не виделись, Арс, – подаёт голос Лаос, напоминая о своём присутствии, и Арсу приходится оторвать от меня гневный взгляд и глянуть на моего спутника.
Боги! Сейчас ведь не будет разбора полётов?
– Вернулся, наконец? – с какой-то грустной усмешкой спрашивает Арс.
– Твоими молитвами, – отвечает Лаос. – Не разрешаешь новенькой улыбаться?
– А ты делаешь вид, что не в курсе, что происходит в академии?
– Как сказать, – тянет Лаос, и я сжимаюсь, опасаясь, что король сейчас его тонким слоем по стеночке размажет, но ничего подобного и близко не происходит.
– Потолкуем с глазу на глаз? – ведёт бровью Арс, и Лаос неохотно кивает и переводит взгляд на меня.
– Дальше дойдёшь сама? – задаёт вопрос он, и я растерянно киваю.
До сих пор не верю, что тут не случилось самосуда. Или он только сейчас начнётся?
Нет. Не думаю. Король ведёт себя с Лаосом совсем не так, как с остальными.
В чём тут дело?
Напряжение между парнями чувствуется невооружённым взглядом. Вот только нет злого хищника и жертвы. Всё иначе.
Может быть, положение Лаоса в академии почти такое же, как у Арса, потому король с ним считается? Или дело в чём-то другом?
Лаос выглядит мягким и безобидным, но в то же время не спешит плясать под дудку короля. А Арс, в свою очередь, хоть и злится, но не даже не думает стирать Лаоса в порошок, хотя с другим бы не церемонился.
Почему? Что связывает этих двоих?
Врагами они не выглядят. Больше похожи на старых друзей, чья дружба вдруг оборвалась.
Ладно, не мое это дело.
Мне нужно уйти в свою комнату, но это не так-то просто сделать. Притормаживаю и выглядываю из-за колонны, чтобы убедиться, что ничего плохого сейчас не произойдёт, однако мужчины куда-то уходят.
Мне неспокойно. Утешаю себя лишь мыслью, что король не спешил рвать Лаоса на части. Может, и не станет в целом. С такими мыслями и следую в самую последнюю комнату на третьем этаже.
Она небольшая, но здесь помещается и шкаф, и письменный стол у окна и узкая кровать вдоль стены. Что ещё нужно для учёбы адепту? В приюте мы жили дюжиной в одной спальне, так что отдельная комната – роскошь. Даже душ свой собственный есть, а не общий.
Беру скромные пожитки, которые сюда отправил приют: пара платьев, три комплекта исподнего и два потёртых полотенца. А ещё сверху моих пожитков красуется свеженькая синяя форма академии и башмачки, идеально подходящие на замену тем туфлям, что решили порваться.
Но свои я не выкину. Я их зашью. Чуть позже, а пока что нужно изучить карту академии, чтобы не плутать тут больше, однако сначала в душ.
Тёплые капли согревают кожу и смывают тяжесть этого дня. Вдыхаю полной грудью и хочу верить в лучшее. Вот вернусь сейчас в комнату, достану из своей деревянной маленькой шкатулки веточку лаванды, положу на подушку и буду вспоминать маму. Тепло её кожи, запах её волос, нежность её голоса, её взгляд…
Мама, как же я по тебе скучаю.
Я обязательно узнаю, что с тобой случилось и почему нас разделили.
Мама, я тебя найду…
Заворачиваюсь в полотенце, которое доходит мне до середины бёдер, выжимаю волосы, и кидаю взгляд на уставшее отражение в зеркале. Велю себе перестать жалеть себя и расправить плечи.
«Подумаешь, стала изгоем. Подумаешь, все ненавидят и презирают ни за что. Подумаешь, что из-за каждого угла может выскочить опасность. И на несправедливость тоже плевать!» – говорю себе и тут же утираю слёзы.
Что за противное чувство в груди? Будто огромным бревном меня привалило, и оно всей своей тяжестью давит на грудь. Не выбраться и не вздохнуть.
Ничего. Я переживу. Я выстою. Мне есть за что бороться.
Ещё раз умываю лицо холодной водой, чтобы остановить слёзы. Поправляю полотенце, чтобы не свалилось с груди, толкаю дверь в комнату и босиком выхожу в комнату, совершенно не подозревая, что там незваный гость…
Арс?!
Стоит в своей белоснежной рубашке спиной к ванной, лицом к окну и разглядывает бледные стены, освещённые тусклым светом канделябра, с таким видом, будто в конуру попал.
Меня накрывает злость и паника.
Хочется швырнуть в незваного гостя чем-нибудь, и вытолкнуть прочь, вот только не идти же в атаку в одном полотенце!
Тут же пячусь в ванную, но по щелчку пальцев дверь за моей спиной захлопывается.
Арс неспешно разворачивается и переводит на меня скучающий взгляд.
То есть скучающим он был до того момента, пока он не застыл на мои голых ногах, прикрытых лишь от части жалким коротким полотенцем.
– Ммм, так вот, что скрывалось под платьем, – выдаёт этот нахал. – Думал разузнать, что тебя так держит в этой академии, а тут такое шоу.
– Выйди вон, или я закричу! – угрожаю ему, а сама тут же прикрываюсь тем, что находится ближе ко мне и подальше от Арса – ночной сорочкой. Но толку мало. Огня в глазах короля становится лишь больше.
– Закричи, и я скажу, что ты меня сюда сама позвала, – выдаёт он, затем с ухмылкой на губах расстёгивает верхнюю пуговицу своей рубашки, оголяя мощную накачанную грудь, и я вмиг краснею до кончиков ушей.
Вот же мерзавец!
– Что тебе здесь надо? Ты теперь по пятам за мной ходить будешь?
– О, это было бы честью для тебя, – усмехается парень, но тут же становится чуточку серьёзней и делает мне навстречу угрожающий шаг.
Я пячусь к самой стене и утыкаюсь в её холодную поверхность голыми плечами.
– Я не сторонник унижения женщин, но, вижу, ты сдаваться не намерена, – говорит он, и я хоть и испугана до дрожи в коленях, сдаваться не собираюсь.
– Запугивать пришёл?
– Напротив. Дать тебе последний шанс одуматься. Моё терпение уже на исходе.
– Тогда потренируй его. Я никуда не уйду! – выдаю ему совсем не ту фазу, что должна говорить девушка в одном лишь полотенце.
