Стыд

– Пока это ни к чему не привело, – говорит она, пожимая плечами. – Осталось посмотреть только воскресные записи.

– Это мы сделаем сами, – говорит Эмма, устраиваясь перед экраном. Крилле выдвигает стул и садится рядом с ней.

– Хотите чаю или кофе? – спрашивает женщина.

– Нет, спасибо, – говорит Эмма. – Когда мы говорили по телефону, вы сказали, что Йерка несколько раз беспокоил Петера. Можете ли вы рассказать об этом подробнее?

– Йерка, по-видимому, приезжал в дом Петера в Седермальме, а на следующее утро заявился к нему на работу. Это все, что я знаю.

– Хорошо, спасибо.

Эмма просматривает многочасовые видео с камеры видеонаблюдения у входа. Оба ее ребенка хорошо проводят время дома, но она все еще чувствует себя плохо из-за того, что задерживается на работе уже в первый день. Эмма обещает себе, что это последнее ее дело на сегодня, если не произойдет чего-то неотложного.

– Я один устал? – спрашивает Крилле и проглатывает несколько таблеток кофеина.

И тут Эмма видит то, чего так долго ждала. Его выдает узор на рубашке, иначе бы она пропустила, как он появился на экране. На Йерке темная кепка, которая скрывает лицо, но нельзя не узнать его фигуру, рубашку и усы.

Это он.

– Крилле, – зовет она.

Он придвигает стул ближе: так близко, что они касаются друг друга. Йерка стоит, переминаясь с ноги на ногу, у входа в здание TV4 и иногда исчезает с изображения, поскольку находится на краю зоны захвата камеры. Электронные часы на записи показывают половину двенадцатого утра.

– Во сколько заканчиваются «Утренние новости» по воскресеньям? – спрашивает Эмма.

– Ты меня спрашиваешь? – фыркает Крилле. – Я что, похож на целевую аудиторию?

– В половине двенадцатого, – говорит женщина из отдела безопасности. Эмма почти забыла, что они не одни в кабинете.

Следующие несколько минут на экране ничего не происходит. Йерка смотрит на часы, чешет нос, сплевывает. Ходит туда-сюда. Настораживается, когда люди проходят мимо. Эмма ускоряет запись, а затем ставит обычную скорость на двадцати минутах первого.

Из дверей выходит мужчина.

– Петер Линд, – говорит Крилле.

Ведущий новостей колеблется несколько секунд, прежде чем направиться в сторону улицы Тегелуддсвэген.

– Нет-нет, стой, – шепчет Крилле, как будто может повлиять на ход событий.

Йерка подходит к Петеру и агрессивно жестикулирует. Петер спиной пятится обратно к двери и поднимает руку, чтобы успокоить Йерку.

– Как досадно, что нет звука, – говорит Крилле, откидываясь на спинку стула.

Йерка останавливается и протягивает Петеру пустой бумажник.

Рукава закатываются, становятся видны его татуировки. Кажется, что Петер говорит что-то, а потом идет налево и исчезает с экрана. Через некоторое время Йерка следует за ним. Эмма перематывает запись вперед, но больше ничего интересного не происходит. Она снова перематывает назад и останавливает запись прямо перед тем моментом, когда ведущего программы начнут преследовать.

– Итак, это последнее, что у нас есть на Петера.

Йерка, одинокий отчаявшийся человек, который действует в состоянии аффекта. Неожиданно у них появляются и подозреваемый, и мотив преступления.

Эмма отправляет записи наблюдения себе на почту, после чего они покидают офис TV4.

После того как они садятся в машину, Эмма звонит начальнику следственного отдела, или даларнскому черту, как называет его Линдберг, и рассказывает ему все, что им удалось узнать.

– Невероятно, – говорит Вестберг, взволнованный новой информацией. – Мы идентифицировали следы от сапог в непосредственной близости от места обнаружения Петера. Большинство из них, похоже, принадлежат человеку, который нашел Петера, но не все. Так что есть следы, с которыми можно сравнить следы ботинок Йерки.

– Мы наведаемся к нему и немного побеседуем, – говорит она.

– Отлично, – отвечает он с дальским акцентом, тем самым завершая разговор.

На улице уже совсем темно, когда Эмма вводит на GPS адрес Бекомберги в Бромме.

– Я пытаюсь понять, как можно так сильно злиться из-за того, что выиграл только сто тысяч крон. А затем преследовать ведущего? – говорит Эмма. – Одно дело расстроиться, что не выиграл больше, и совсем другое – всерьез верить в то, что ты буквально потерял почти пять миллионов крон. И винить в этом Петера.

– Это кажется не совсем нормальным, – соглашается Крилле.

Неужели он почувствовал слишком сильное давление, когда был в прямом эфире? Возможно, Йерка страдал от панических атак или психоза. Или у него были мании?

На кадрах с камеры наблюдения не было видно борьбы, только то, что Йерка вступил в перепалку с Петером, а затем последовал за ним. Что именно произошло потом, знает только Йерка.

Через четверть часа они подъезжают к серому дому в Бекомберге, где зарегистрирован Йерка. Они поднимаются на лифте на пятый этаж, звонят в дверь и ждут. Прислушиваются к каждому звуку. После нескольких попыток Эмма вздыхает и поворачивается к Крилле.

– Дома никого нет.

Из квартиры рядом высовывает голову соседка.

– Вы ищете Йерку? – спрашивает женщина в цветастом платье с короткими вьющимися волосами. – Его никто не видел… да, несколько дней. Вы его дети?

Эмма и Крилле смотрят друг на друга. Так они теперь брат и сестра? Вряд ли – они почти полные противоположности друг друга. Крилле – темноволосый, с карими глазами, Эмма блондинка.

– Нет, мы из полиции.

Женщина пятится назад.

– Вы думаете, он мертв?

Эмма удивлена такому резкому предположению.

– С чего бы ему быть мертвым?

– Я звонила в полицию несколько дней назад и сообщила о громком хлопке.

14

Лив толкает Юлию перед собой вдоль трамвайных путей и говорит, что ей нужно поторопиться. Тессан почти не видно отсюда – она отстала от них и плетется где-то позади. Юлию больше не трясет от холода, теперь она дрожит от ужаса. Есть ли выход из этой ситуации? Она надеется, что кто-нибудь появится и поймет, что происходит, но вокруг темнота и пустота. Никто не видел, как они вышли на трамвайные пути. Туман ухудшает видимость, и Юлия смотрит на свои темные брюки.

Приходи в черном.