Советы юным леди по безупречной репутации

– Я… пока не знаю, – призналась Элиза.

Уже наступила вторая половина февраля, и оставалось всего восемь недель до того момента, когда семья призовет к себе Маргарет. И хотя Элиза с каждым днем все больше чувствовала себя в Бате как дома, перспектива остаться без подруги и искать новую компаньонку пугала настолько, что думать об этом не хотелось.

– Понятно.

Сомерсет опустил взгляд на шляпу, которую все еще держал в руках, и принялся медленно ее вращать. Элизе был знаком этот жест – так граф вел себя, если нервничал и пытался это скрыть. Она в ярких красках вспомнила, как он вертел шляпу, когда впервые нанес ей визит в лондонском доме Бальфуров.

– Я знаю, что… – снова начал Сомерсет, не отрывая взгляда от крутящейся шляпы, – что характер прежнего знакомства накладывает печать неловкости на нынешние обстоятельства.

– Возможно, ситуация не идеальна, – произнесла Элиза пересохшими губами.

– Это определенно так, – откликнулся Сомерсет, поднимая глаза. – И мне неприятно думать, что эта неловкость не позволяет вам выбрать местом своего проживания Харфилд, даже если вы этого хотите. Там для вас всегда найдется место, обещаю.

Как это на него похоже – дать подобное обещание. Он всегда был неизлечимо благороден.

– Спасибо, – искренне сказала Элиза. – Но мы счастливы здесь, в Бате. Приезд сюда помог нам сменить обстановку, что было бы невозможно в Бальфуре или Харфилде.

– Понимаю… – кивнул Сомерсет. – Могу понять, как сложно жить там, где все постоянно напоминает о нем, – чуть слышно сказал он.

Элиза промолчала. Она боролась с чрезвычайно неподобающим желанием признаться Сомерсету, как мало в действительности было любви между ней и мужем. Сказать, что за годы совместной жизни тепла в их отношениях не возникло, что пучина, разделявшая их, все больше зарастала льдом, по мере того как таяла надежда на рождение ребенка. Но признаваться в таком неприлично. И в любом случае собеседник не захочет это слышать.

Стук быстрых шагов на лестнице возвестил о приближении Маргарет. Когда она вошла, Сомерсет поднялся.

– Нюхательные соли вы, конечно, не принесли? – спросил он с легкой улыбкой.

– Ах, я такая забывчивая! – жизнерадостно воскликнула Маргарет. – Неужели вы уже уходите?

– Боюсь, что да. Умоляю вас, не вставайте, леди Сомерсет.

Исполнив свой долг и завершив благородную миссию, он не видел больше причин продолжать визит. Элиза не позволила себе испытать разочарование.

– Вечером возвращаетесь в Харфилд? – спросила она.

– Не сегодня. Утром мне нужно будет заняться делами с мистером Уолкотом, – помолчав, ответил граф.

Он снова повертел в руках шляпу и добавил:

– Вы позволите… позволите навестить вас завтра, если вам будет удобно?

– Да, – ответила Элиза, загоняя поглубже радостное возбуждение. – Будет вполне удобно.

– Тогда увидимся завтра, – наклонил голову гость, – леди Сомерсет, мисс Бальфур.

Кузины дождались звука закрывающейся входной двери, и Маргарет бросилась к окну, чтобы проследить, как Сомерсет удаляется от дома.

– Ушел! – объявила она. – О чем вы разговаривали в мое отсутствие? Я пыталась подслушать, но ваши голоса звучали слишком тихо.

– Ни о чем особенном, – ответила Элиза, не в силах собраться с мыслями.

Неужели то, что сейчас произошло, действительно произошло?

– Он заверил, что меня радушно примут в Харфилде, если я захочу вернуться.

– Но ты не захочешь? – пожелала убедиться Маргарет.

– Не захочу, – согласилась Элиза. – Впрочем, было очень любезно с его стороны предложить это. Тебе не показалось… он как будто разволновался, когда думал, что я больна?

– Показалось. Очень разволновался.

– И почувствовал облегчение, когда выяснилось, что я здорова?

– Огромное облегчение, – подтвердила Маргарет, порывисто кивнув.

– И завтра он собирается нанести визит, – сказала Элиза, размышляя, не привиделось ли ей.

Значит, возможно, не так уж она ему безразлична. Элиза прижала руку ко рту, сдерживая улыбку.

«Не смей, – велела она себе. – Не позволяй себе надеяться, это было бы ошибкой. Боже правый, да он почти весь визит тебя отчитывал!»

«Но он был добр с тобой, – возразил другой голос, тихий и мечтательный. – И он хочет прийти еще раз».

– Что ты думаешь?.. – начала Элиза и оборвала себя.

– Что я думаю о чем? – уточнила Маргарет.

– Просто… к концу его манеры стали намного более сердечными. Возможно, это знак, что однажды он… простит меня?

– Он простит тебя? – внезапно нахмурившись, бросила Маргарет. – За что?

– Маргарет, ты знаешь за что.

– Совершенно не понимаю, почему ты до сих пор чувствуешь себя виноватой, – возразила подруга. – Эта история была невыносима для вас обоих, но расплачиваться пришлось только тебе. Ты вышла замуж за старого негодяя, а твой возлюбленный, ничем не обремененный, наслаждался свободой.

– Он поступил во флот, Маргарет, – напомнила Элиза. – Не думаю, что это можно назвать ничем не обремененной свободой.

– Бороздить Атлантику в компании старых друзей? Да многие еще и приплатили бы за такое развлечение.

Представления Маргарет о военном флоте явно были весьма ограниченными.

– Сомерсет мне всегда нравился, – продолжила она. – Но если он после стольких лет по-прежнему держит на тебя обиду, тогда он не заслуживает того, чтобы ты о нем думала.

– Наверное, пора перекусить, – сказала Элиза, вставая, чтобы позвонить в колокольчик.

Ей не хотелось спорить. Маргарет всегда была самой яростной ее защитницей, за что Элиза ее любила. Но кузина не присутствовала при их последней встрече, когда Элиза предала Сомерсета. Если бы она была там, то, возможно, лучше поняла бы, почему подруга до сих пор испытывает глубокие сожаления.

– Миледи, – снова возник в дверях Перкинс, – прибыли ваши покупки от мистера Фазаны, и их… э-э-э… значительно больше, чем в прошлый раз. Позвольте спросить, куда вы велите мне их…

– Ох! – откликнулась Элиза, вспомнив огромное количество и размеры своих утренних приобретений. – Пожалуй, на время принесите все в эту комнату.