Пусть меня осудят. Три части в одной книге + бонус

– Зай, это тебя. Я спать.

Он протянул мне трубку и скрылся за дверями спальни.

– Алло, – мой голос дрогнул.

– Добрый вечер, Оксана Владимировна.

Я с облегчением вздохнула:

– Добрый вечер.

– Не помешал?

– Нет, что вы, я еще не сплю.

– Отдыхаете дома?

– Да. Приехала на выходные.

– Материалы я заказал, привезут в понедельник, и начнем работу. Я вот что спросить хотел: Руслан мой все еще там?

Я замялась, не зная, что ответить.

– Ясно, значит, уехал. Не отвечает на сотовый. Отдыхайте, Оксаночка, простите за беспокойство. Я скоро буду отмечать открытие гостиниц. Своеобразный банкет для своих. Я очень хочу, чтобы вы приехали, можно с мужем.

– Да, я подумаю.

– Отказы не принимаются. До свидания.

Я медленно положила сотовый на столик. А ведь там, глубоко в душе, я надеялась, что это ОН. Только Руслан не такой человек, чтобы названивать женщине, которая его бросила, не тот, кто будет о чем-то просить. Он просто НЕ БУДЕТ. И стало горько, тоскливо, одиноко. Я вышла на балкон и закурила. Снова зазвонил сотовый. Я выбежала с сигаретой, быстро вернулась обратно и ответила.

– Да, я слушаю.

В трубке раздался щелчок и короткие гудки. Ошиблись номером. Черт меня раздери, как же мне плохо. Я ведь ждала, что он позвонит.

Моя жизнь вернулась в привычное русло. Эти два дня я выполняла роль примерной жены, готовила обеды и ужины на целую неделю. Поговорила с Ванечкой по телефону несколько раз, выдраила квартиру. Я отчаянно старалась чем-то себя занять, чтобы не думать о Руслане. Я гнала воспоминания о нем в самый дальний угол памяти. Я старалась не думать о нем. И чем больше старалась, тем больше мои мысли возвращались к Цареву-младшему.

Я злилась на саму себя, ловила себя на том, что начинаю нервничать, как только вижу черный мерседес, вздрагиваю, когда звонит телефон, и просто жду. Чего? Неизвестно.

В понедельник я вернулась обратно на работу. Дом казался мне невероятно пустым. Руслан заполнял собой все пространство, когда находился здесь. Он как ураган или цунами. Его бешеная энергия резонансом разносилась по всему дому. К концу недели мне уже хотелось выть волком. Я не могла работать, я просто сидела за тем самым столиком и нервно курила одну сигарету за другой. Курила и думала о нем. Вокруг сновали работники, я отдавала им распоряжения, кипела работа, вроде все ладилось и складывалось, как я задумала. Только жизнь казалась мне слишком серой и унылой. Как трясина, как зыбучий песок времени, в котором я тонула, с каждым днем погружаясь в него все дальше и дальше.

Я не выдержала, выехала в город с одним из работников. Они оставались на ночь, и нужно было купить им еще кофе и еду. Как – никак, три взрослых мужика, не морить же их голодом. Тем более Царев выделил мне на это финансы. Максим был примерно моего возраста. Смешной, очень веселый парень, с курносым носом, темными волосами и неопределенного цвета глазами. У него семья осталась в другом городе, а сам он выехал на заработки в столицу, все деньги жене с дочкой высылал. Мы разговорились. Всю дорогу он меня смешил, рассказывал анекдоты, а потом я замерзла и предложила заехать в кафе. Хоть немного согреться и перекусить. В эти дни я забывала поесть. Мы забрели в захудалую забегаловку, я заказала себе кофе и шоколад, Максим – чай и хот-дог. На улице шел дождь. Я курила и смотрела, как капли стекают по грязному стеклу. Слушала болтовню своего собеседника, невпопад кивала и грела руки о горячую чашку.

Вот и зима скоро, холодно-то как.

А потом к кафе подъехали мотоциклы, и толпа ребят в кожаных куртках ввалилась в тесное помещение, и мне стало трудно дышать. Я узнала его сразу. Со спины. И он, конечно же, был не один. Все с той же девушкой, с которой я видела его в том злополучном ночном баре. Руслан на меня не смотрел. Видимо, ему и в голову не приходило, что я могу оказаться здесь в такую погоду, или вообще просто не заметил.

Зато меня заметил его друг, помахал рукой, и все дружно ко мне обернулись. В этот момент мне хотелось провалиться сквозь землю.

А еще я почувствовала, как безумно мне не хватало его все эти дни.

У меня было ощущение, что я не жила, а спала. Тягучим, мертвым сном, серым и унылым, и лишь, когда видела его, то просыпалась и оживала.

Руслан, до боли живой, он как наркотик, от которого жизнь играет иными красками. Он ворвался в меня, как ураган, и потек по венам, отравляя кровь зависимостью. Это как героин – от одной дозы становишься наркоманом без шансов на выздоровление. Руслан обернулся неожиданно, обжег равнодушным взглядом и подозвал официанта. Мне стало неприятно. Это знакомое до боли ощущение, что превосходство явно не на твоей стороне. То есть ты вовсе не победитель. Мой отказ не зацепил его, не обидел, не оскорбил – я просто исчезла из его жизни как любая, очередная женщина. То есть, возможно, он сам был готов к тому, что эти отношения скоротечны и ничего для него не значат.

"А чего ты хотела? А? Чтобы он ползал на коленях? Стоял под твоими окнами с цветами? Ты гордилась тем, что порвала первая?"

Да, я этого хотела, но просчиталась, точнее, спутала Руслана с мужчинами моего круга. Где мне тягаться с его девками? Мне никогда не дотянуть до их уровня. И я уже не гордилась тем, что порвала первая. Я чувствовала себя жалкой, потому что плохо мне, а не ему.

– Оксана, вы меня слышите? Я сказал, что работу мы закончим в пятницу.

Я рассеяно посмотрела на собеседника. Где там? Я ничего не слышала. Кровь гулко билась в висках, и я ловила себя на мысли, что прислушиваюсь к гоготу молодежи за соседним столиком, что невольно бросаю взгляды на Царева-младшего, который обнял свою девушку за талию и о чем-то громко спорил со своим другом. Я посмотрела на Максима.

– Я вас слышала. Очень хорошо, что в пятницу закончите. Я позвоню Александру Николаевичу, чтобы приехал к окончанию работ. Простите, я отойду на минутку.

Краем глаза я увидела, как Руслан смачно поцеловал свою спутницу в губы. В этот момент мне стало не по себе, и я пошла в туалет. Остановилась у раковины и долго смотрела на собственное отражение, захотелось разбить зеркало, чтобы не видеть себя. Я криво усмехнулась, поправила волосы за ухо. Из зеркала на меня смотрела уставшая женщина в возрасте, волосы завязаны в конский хвост, косметики почти нет, легкий свитер с высоким воротником, джинсы. Я, по сравнению с той девчонкой, просто серая мышь, неприметная и тусклая. Возле дверей послышалась возня.

– Нет, не здесь. Да пусти ты. Потом, хорошо? Не сейчас. Я в туалет хочу.

Девчонка, которая обнималась с Русланом, вошла ровно через две секунды. Я как раз закрыла кран с водой и вытерла руки бумажными салфетками. Не удержалась, посмотрела на нее – кукла. Таким только в рекламе сниматься. Белокурая, голубоглазая, лет двадцать на вид. Одета шикарно – высокие сапоги ботфорты, коротенькая юбочка, легкий свитерок в обтяжку и кожаная куртка. Девчонка прошла мимо меня. Казалось, не заметила даже. Хотя, зачем ей меня замечать, среднестатистическую тетку, поправляющую прическу возле раковины? В том, что она минуту назад разговаривала с Русланом, я не сомневалась. Так мне и надо. Хорошая пощечина. Отрезвляет. Меня можно трахать на столе, ее – в туалете. Все мимоходом, играючи.

Я вышла из туалета и тут же столкнулась с ним лицом к лицу. Хотела пройти мимо, но Руслан преградил мне дорогу, выставив руку вперед, и уперся ею в косяк двери, возле моей головы.

– Даже не поздороваешься?

Спросил, а у меня сердце перестало биться. Я посмотрела ему в глаза и поняла, что тону, исчезаю, растворяюсь.

– Здравствуй. Можно я пройду?

– Нельзя.

Только Руслан мог ответить так нагло, никто другой не посмел бы, а он мог.

– Нам не о чем говорить, – выдавила я из себя, вспоминая, как только что он тискал возле дверей свою девку.

– А мне кажется, есть о чем. Значит, со мной тебя тошнило, а вот с этим ботаником все нормально? Не тянет блевануть? Меня очень потянуло, когда я тебя с ним увидел…

Кровь тут же прилила к щекам. Да как он смеет?

– Нет, не тянет.

Я попыталась поднырнуть под его руку, но Руслан удержал меня за плечо. От его пальцев тут же по телу разбежались мелкие искры.

– Почему? Потому что он твоего возраста?

Черт, мне не верилось, что мы стоим здесь возле женского туалета и говорим об этом. Словно, он имеет право меня спрашивать. Словно я его …

– Я сейчас зубы ему выбью, может тогда стошнит?