Одержимость

Наверное, в этот момент мои мысли отразились на моем лице, потому что взгляд Никитина изменился, зрачки расширились. Я нагло впилась холодными пальцами в его воротник и коснулась губами его губ. Вздрогнул, перехватил мою руку, но я уже зарылась в его светлые волосы на затылке, царапая шею и мои губы слегка приоткрылись. Он сдался внезапно. Неожиданно даже для меня, рванул к себе, и тут же смял мои губы своими. Я поплыла моментально, это полный отказ всех тормозов и разума. Его губы оказались жёсткими и властными, жадными и горячими. Настоящими. Пальцы легли на моё лицо, не давая оторваться, удерживая, он пожирал меня, забирая дыхание, взрывая мои мозги, мои лёгкие. В животе вспорхнул ворох ненормальных бабочек, совершенно чокнутых и неуправляемых. Ответила на поцелуй, почувствовала его язык во рту и крышу снесло к такой-то матери. Мне показалось что до него я ещё не целовалась. Все стало жалким суррогатом. Потому что Никитин не просто целовал он забирал, он порабощал волю, отнимал контроль, вырывал его с мясом. И меня это возбудило до сумасшествия, от желания свело скулы, впилась в его волосы на затылке, отвечая, захлёбываясь, отдаваясь.

И вдруг он оттолкнул, резко выскочил из машины. Обхватил голову руками. Я откинулась на сидение и улыбнулась, трогая губы кончиками пальцев. Первый бастион пал. Моя победа. Безоговорочная. Никитин несколько минут стоял снаружи. Нервно курил. Потом сел обратно в машину. Мы тронулись с места:

– Ещё раз это сделаешь…  – посмотрел на меня и со свистом выдохнул, – ты понимаешь слово «нет»?

– Понимаю, – ответила тихо и улыбнулась… скорее с сарказмом, – слово «нет» я в своей жизни слышу гораздо чаще чем «да». Не парься – я привыкла. Не буду больше тебя целовать, не волнуйся. Дай закурить. Один раз.

Никитин тяжело вздохнул, но сигарету дал и зажигалку поднёс. Его руки слегка подрагивали. Все ещё нервничает. Почему? От того что я сбежала? От того что решил избавиться и не смог? Или от моего прикосновения или от того что сорвался и целовал меня как безумный? Похоже, я впервые не могу растолковать реакцию объекта. Вот это его «нет» добило. Сразу захотелось «да». Сейчас. Немедленно. В этом авто. Его «да», когда ворвётся в моё тело. Чтобы рычал «да, да, да».

Дома я сразу же юркнула к себе и заперлась изнутри. Я не спала. Я слышала, как он ходит по комнате, то включает, то выключает свет. Налил что-то, чиркнули спички. Я улыбнулась – зажигалка осталась в машине. Нервничает. Ведь я рядом. А он уже шагнул в это огонь. Теперь я не отпущу. Все. Игра переходит на новый уровень. И я все ещё веду.

Глава 7

Кукла. Россия. 2001 г

– Прошло де недели…  Две. У тебя осталось ровно столько же. Какого хера происходит, а? Если провалилась так и скажи я заменю на другую телку постарше. Видел он тебя в школу пристроить собрался. Мне, Кукла через две недели нужна та папка. Через две. А он тебя не то что с папочкой знакомить не собирается, а даже в дом свою бабу при тебе водит.

Я задохнулась. Так всегда случалось, когда разговаривала с Макаром. Я его боялась. Меньше чем остальные, но боялась. Как собака боится хозяина. Макар мог ударить. Больно. Наказать. Макар решал жить мне или нет и как жить. И если он решит, что я провалилась – он меня заменит.

От одной мысли, что к Никитину пристроят другого агента стало не по себе. Да и провала не хотелось. Макар припомнит.

– Все, хватит играть в девочку. Или ты укладываешь его в постель и ваши отношения меняются или я меняю тебя. Через неделю отчитаешься. Ничего не сдвинется – уходи. Значит не время расставаться с девственностью. Используем при других обстоятельствах.

Я повесила трубку телефона автомата и нахмурилась. Мать его. А ведь и правда две недели прошло. Как один день. И я на месте. Нет, я конечно, продвигаюсь, но Никитин чертовски упрямый. Он не просто сопротивляется, он держится от меня на расстоянии. И Оля его у нас почти каждый день зависает. Чтоб ее. После того поцелуя в машине Лёша вёл себя так словно ничего не произошло. Полный ноль. Я даже не могла поймать его взгляд. Он упорно на меня не смотрел.

Я злилась. Впервые. Да, Макар прав, у меня не получается. Мне нужно больше времени. С Никитиным месяца не достаточно. Он из тех, кто долго раскачиваются и любят долгосрочные отношения с уверенностью в завтрашнем дне. А я точно не подхожу на роль домашнего зверька. Разве что экзотического. И у меня возникло мерзкое чувство – Никитин не любит экзотику. Простушка Оля гораздо больше подходит.

Я вернулась домой. Бросила пакт с покупками на диван и нервно прошлась по салону. Автоматически включила телевизор. Никитин сейчас на работе. Вечером собрался со своей мымрой в кино… со мной естественно. Я не заметила, что стою напротив его комнаты, даже рука легла на ручку двери. Осторожно повернула и зашла вовнутрь. Взгляд упал на постель – аккуратно заправлена, шторы на окне раздвинуты. Несколько секунд смотрела на покрывало – Олю на ночь не оставляет. Но ведь трахает ее. В машине что ли? Или у неё дама? Так она вроде с родителями живёт.

Я подошла к столику у зеркала и протянула руку к флакону с его одеколоном – непроизвольно понюхала.

«Если провалилась так и скажи я заменю на другую телку постарше».

Сразу представила себе лицо Светика. Точно ее подбросит. Она цепкая, хватка у неё железная. Такая в постель в тот же день затащит. И Никитин два раза думать не станет. Светке под тридцать.

Я поставила одеколон и посмотрела на своё отражение. Долго смотрела.

Сегодня все изменится. Сегодня или я буду не я. Так куда там уехали Олины родители? Я ещё несколько секунд смотрела на себя в зеркало, а потом решительно вышла из комнаты. Я снесу тебя Никитин, я устрою тебе персональное землетрясение.

Я снова выпорхнула на улицу, к телефону автомату. У меня уже появился план.

Никитин вернулся домой ближе к десяти вечера, он проводил Олю в аэропорт. Ее родители попали в аварию – никто не пострадал, но они оба все ещё в больнице с лёгкими ушибами. Естественно Никитин не смог вылететь с ней в Варшаву. У него работа и я. Так что Оленька отправилась сама и я надеюсь ее не будет дня два как минимум. Лёша сразу пошёл на кухню заваривать кофе, а я с глазами полными сочувствия смотрела на него и тихо вздыхала. Но похоже на него это не действовало. Он по привычке заварил кофе и мне, поставил чашку на стол.

– Мы никуда не едем.

– Почему? – нагло спросила я и села на соседний стул.

Он устало вздохнул и не глядя на меня отпил кофе.

– Никто не умер. Все живы здоровы. Почему мы должны сидеть дома?

Никитин повертел чашку в руках, и я снова засмотрелась на его запястья. Очень сильные руки и пальцы красивые, мужские.

– Потому что у меня пропало настроение. Этого достаточно? Я хочу побыть дома.

– А я постоянно дома. Как в клетке. Как в коробке для хомяка с дырками на крышке. И крышку открывает хозяин, когда ему скучно или пришло время кормить зверушку.

Я несколько секунд смотрела на него, потом с грохотом поставила чашку на столик и ушла на балкон. Так же демонстративно шваркнула дверью. Черт… ну что ж такое, а? Я не понимаю, что не так? Что я бля… делаю не так? Медленно выдохнула, стараясь взять себя в руки. Может быть Макар прав и Никитин мне не по зубам? Нихера! По зубам. По зубам, черт его раздери, вместе с его Олей и настроением. Можно подумать ему не нас***ть на ее папочку и мамочку? Ну попали в аварию. Да и не авария вовсе, слегка задел грузовик на светофоре и прижал к обочине. Пару ушибов. Дверь позади меня приоткрылась. Никитин с сигаретой в зубах вышел ко мне.

– Переодевайся. Я передумал. Едем в кино.

Я медленно обернулась, но он на меня не смотрел, курил, пуская дым на улицу.

– А что так? – спросила я и облокотилась спиной на перила, – чего передумал?

– Ты собираешься или нет? Мы опоздаем.

– Не хочу никуда идти, – сказала я пошла к двери.

– Ты сама выберешь что смотреть, идёт?

Я лишь на секунду остановилась и улыбнулась уголком рта. Ещё как идёт. Бежит. В припрыжку. Потому что я уже выбрала и твоей ханже Оленьке точно бы не понравилось. Так и представляю себе, как покрывается румянцем ее полнощёкая физиономия.