Исчезновение в театре

Она принимала участие в спектакле, начиная с первой картины.

По замыслу постановщика, у нее не так-то и много было слов. Но предполагалась игра жестов, походки, мимики. Сюжет спектакля заключался в романической средневековой истории о принцессе, которая должна выйти замуж за победителя рыцарского турнира. Но, когда королева-мать узнает, что ее дочь влюблена не в победителя, она принимает нелегкое решение – отказаться от своего слова, но не ломать жизнь дочери, и выдать ту за любимого рыцаря. Сюжет был довольно интересный, но наскоро придуманный, поэтому пока даже не имел рабочего названия. В принципе это было то, что Бородина успела придумать сама, чтобы «уложиться» во временные рамки обучающего модуля. Иначе, как она заметила, ей пришлось бы ставить навязшую всем в зубах «Золушку». Так как все реплики придумывались на ходу, и постоянно появлялись новые персонажи откуда-то появившихся детей актерской братии, которые тоже хотели принять участие в любительском спектакле, то на репетициях каждый день был хаос. Впрочем, это была уже проблема лично Бородиной. От юных актеров требовалось только знать назубок свою роль. А как постановщик свяжет воедино все эти фрагменты – пока было не очень понятно. Главное, что была обрисована основная сюжетная линия. Впрочем, за несколько дней репетиций, сюжет стал уже более или менее понятным.

Итак, Александра поспешила за кулисы. На сцене пока что грузно ходила режиссер и спорила с рабочими сцены по поводу декораций. Сегодня прямо с утра от Анны Борисовны явно попахивало спиртным, и Саша невольно сморщила нос, когда постановщица проходила мимо. Любинская, не смотря на свой юный возраст, считала, что каким бы талантливым человек ни был, он не имеет право напиваться, зная, что надо будет идти на работу. И, конечно, никогда не станет унижать других. Более старшая Оленька относилась к поведению своего работодателя несколько лояльнее, считая, что большому таланту можно простить многое. Она сама много раз плакала от грубостей Бородиной, отпущенных в ее адрес во время репетиций. Но девушка была готова простить хозяйку театра за радостный комплемент в адрес молодой сотрудницы после аншлага.

Честно сказать, мнение костюмера не разделяло большинство сотрудников молодежного театра. Половина работников были уже далеко не молодого возраста и представляли собой состоявшихся специалистов в своих сферах. И тогда, когда Бородина начинала беспричинно кричать на осветителей и требовать переустановить освещение так, как ей нравилось, они сначала спокойно пытались ей объяснить, почему это невозможно сделать. Потом они тоже переходили на повышенные тона, крича, что так нельзя сделать по технике безопасности. А в конце перепалки дружно желали, чтоб тяжеленные лампы свалились на голову режиссера и избавили их от дальнейших подобных сцен!

Окунувшись в атмосферу подобного режиссерского психоза, не одна Саша разочаровалась в закулисье театра.

Анна Борисовна же считала работников театра своими крепостными, а себя – благодетельницей, так как давала работу всем этим людям. У нее, благодаря давнишним связям, оставалось достаточно спонсоров, которые снабжали ее финансами. Благодаря ним, она смогла выкупить помещение театра, и теперь чувствовала себя единственной хозяйкой этого помещения, и людей. Из-за частого употребления «элитных напитков» типа виски, у нее давно понизилось, если не сказать – исчезло напрочь, чувство самокритики. Самомнение же выросло чуть не до небес. Но спектакли она ставила, действительно, зрелищные и в кассах всегда был полный сбор.

Но, если работникам театра было некуда деваться, то юные слушатели актерского мастерства пока еще не были ее рабами, и многие не собирались мириться с ее методами обучения.