Перепутья

Идиот (Альберт I)

Потолок и пол постоянно норовили поменяться местами. Ал давно потерял счет времени, не мог отличить реальность от своих нездоровых снов и привык к постоянной качке, но никак не мог свыкнуться только с одним.

Чертовы потолок и пол постоянно норовили поменяться местами.

Все было как в тумане. Он засыпал и просыпался. Его бесконечно тошнило. Обеспокоенное нечеткое пятно, лишь издалека напоминавшее Джузеппе то появлялось, то исчезало, внося нездоровую толику паники в его и без того неприятное существование.

Потолок и пол упорно продолжали меняться местами.

Он не знал, сколько прошло времени до того момента, как туман ушел. Просто в какой-то момент он открыл глаза после очередного беспокойного сна, уставился на влажные деревянные планки над головой, понял, что что-то не так – и это стало первой внятной мыслью за долгие дни беспамятства.

Осознание, что именно, заняло еще какое-то время.

Потолок и пол больше не пытались поменяться местами. Гравитация больше не пыталась его обдурить.

Корабль медленно и мерно покачивался, но тошноты больше не было. Не веря своему счастью, он потянулся к затылку и нащупал плотную повязку на месте, куда пришелся вырубивший его удар. Затем, с опаской сел, свесив ноги с плотного тканевого гамака.

Ничего не изменилось – и только после этого он облегченно выдохнул.

Все-таки он был невероятно везучим идиотом. Несколько ранений, удар по голове, явная черепно-мозговая травма, никакой медицины вокруг – и все равно он каким-то образом ухитрился выжить.

Дуракам везет, не иначе.

Ироничный смешок сорвался с губ – и это не осталось незамеченным.

Тряпка, накинутая на гамак напротив, пришла в движение, и спустя несколько секунд из-под нее показался осоловевший и сонный Джузеппе.

– Ал? Ты очнулся? – отчаянно зевнув, спросил он.

– Нет, я сплю, ты спишь, и у нас коллективная галлюцинация, – иронично отозвался Ал, словно пробуя слова на вкус.

Речь тоже была в порядке.

Джузеппе усмехнулся:

– Вижу, ты оклемался.

– Ага, похоже на то, – неуверенно ответил Ал. Слишком быстрая смена состояния пусть немного, но все-таки настораживала, – Слушай, Джузеппе, где мы? Что вообще происходит? Ничерта не помню.

– Короче смотри, расклад такой, – живо начал Джузеппе. От его сонливости не осталось и следа, – Нас и еще кучку жителей Китеры захватили пираты. Я им навешал лапши на уши, что мы не местные, потерпели недавно крушение. Я – гражданин Рима. Ты – мой знакомый, служил во вспомогательных войсках. Тебя контузило на войне, и теперь ты плохо слышишь. Остальных мы толком не знаем, ни кто они, ни откуда. Мы просто плыли вместе.

– Остальные? Какие остальные? – Ал потер переносицу рукой только для того, чтобы обнаружить затянувшуюся ссадину под пальцами, – Они разве не успели спрятаться за стенами?

– Успели, но не все, – отозвался Джузеппе, – Короче, кроме нас с тобой схватили Пауля, Яну, – это моя соседка по каюте, – Франсуа и Малкольма, не знаю, кто он такой.

– Дерьмо, – констатировал Ал.

– И не говори, – легко согласился Джузеппе.

– И куда нас теперь?

– Как я понимаю, их – на рабский рынок. Тебя – возможно тоже. За меня будут требовать выкуп, – грустно хмыкнул Джузеппе.

– Не понял, – Ал покачал головой, и на секунду мир снова утратил свою устойчивость.

Стоило ему сконцентрироваться, все несанкционированные движения прекратились.

– Ал, я не мог соврать им, что мы все – граждане Рима, – Джузеппе не смотрел ему в глаза, уставившись на свои босые ноги вместо этого, – Они же не дебилы, они бы не повелись. Вы даже по-гречески с трудом говорите, я уже молчу про латынь. А у пиратов с добычей разговор простой – ты попался, значит теперь ты раб, и плевать что ты там и кто ты там был раньше. Исключение – только граждане Рима, никто не хочет схлопотать себе на голову нового Кретика14 или Помпея.

Ни одно из названных Джузеппе имен не было знакомо Алу, но он предпочел сделать вид, что все понял. Иначе очередной длинной и вдохновленной лекции было не избежать.

– И куда нас везут?

– Насколько я понял, к Агенобарбу15. Он после Филипп поджал под себя всех местных пиратов. Готов поспорить, что вся работорговля сейчас тоже под ним, – очередная лекция закончилась, не успев и начаться.

Джузеппе выглядел непривычно тихим и грустным, и несложно было догадаться почему. Вины в том, что они вообще оказались здесь, больше всего лежало именно на нем.

Ал оглянулся. Каюта, в которой они находились, была маленькой и в ней не то, что не было больше ни одного человека – не оставалось места больше ни для одного человека.

– А где остальные? – спросил он.

– На палубе, – отозвался Джузеппе, – Здесь мало кают, и всех, кто не из команды, не почетный пленник, не ранен и не болен, держат на палубе.

Ал бросил на него недоверчивый взгляд:

– Ну я-то ладно, я ранен, а ты тогда что тут делаешь?

– Я для них – гражданин Рима, они будут трясти за меня выкуп. Считай, что почетный пленник, – по грустной усмешке Джузеппе было понятно, что он не питал никаких иллюзий касаемо того, что произойдет, когда правда вскроется.

Неожиданная идея появилась в голове – и Ал потянулся к поясу. Рука нащупала только пустоту. Он перевел удивленный взгляд на Джузеппе и растерянно спросил:

– А где?

– Что “где”? – не понял Джузеппе.

– Моя сумка где? – Ал похлопал себя по бедру, там, где она должна была быть.

– Нас всех обыскали перед тем, как загрузить на борт, – пояснил Джузеппе, – Все отобрали, не только сумки и рюкзаки, даже наручные часы и у некоторых пояса.

Ал начал было громко и протяжно материться, но Джузеппе резко одернул его, чуть не свалившись в процессе со своего гамака.

– Ты дурак, Ал? – раздраженным полушепотом спросил он, – Здесь полно пиратов. Если мы начнем орать среди ночи и кого-нибудь из них разбудим, нам кранты.

– У меня в сумке был комм, – уже намного тише пояснил Ал, – Если ее найти, мы можем позвонить, да хотя бы Марии. Может быть, она и ее новые друзья что-нибудь придумают?

Чем дольше он говорил, тем больше его план напоминал бред, однако Джузеппе, похоже, так не считал.

– Слушай, а точно! – воодушевленно воскликнул он. Вышло слишком громко. Он опасливо оглянулся, прежде чем продолжить, на этот раз заговорщическим шепотом, – Так-так-так… – протатараторил он, щелкая пальцами, – Есть идея. Сейчас, конечно, ничего сделать не получится, – если мы начнем ночью шляться по кораблю и всех будить, нам не поздоровится, но завтра я могу разнюхать, куда они дели наши вещи.

– Джузеппе, ты серьезно? – Ал смерил его подозрительным взглядом.

Джузеппе его не услышал, и продолжал рассуждать:

– Тебе лучше сидеть здесь, прикидываться больным, иначе тебя тоже кинут на палубу и закуют в кандалы, а это сразу труба, один я ничего не смогу сделать. Значит….

– Джузеппе, остынь, – шикнул на него Ал, – Чем Мария вообще сможет нам помочь?

Джузеппе резко осекся и удивленно уставился на него:

– Но… Ты же сам предложил!

– У меня черепно-мозговая, я ляпнул не подумав, – признал Ал.

– Нет-нет-нет, – Джузеппе быстро пришел в себя, – Все равно стоит попробовать. Мы не связывались с Римом больше недели, там все могло совсем поменяться. Чем черт не шутит, может они и Цезаря уже нашли? А это уже совсем другой расклад, если да.

Глаза Джузеппе горели воодушевлением, а Ал не мог найти никаких контраргументов, поэтому быстро сдался.

Остаток ночи прошел в напряженном ожидании, сопровождающемся аккомпанементом пустого живота Ала. Все, что он ел до этого, покидало его желудок не задержавшись, и теперь он был зверски голоден. К утру голод сменился острой болью – застарелый гастрит не нашел лучшего времени, чтобы обостриться, – и ему даже больше не нужно было прикидываться больным.

– Я принесу тебе чего-нибудь поесть, – глядя на скорчившуюся от боли фигуру Ала, сказал Джузеппе.

– Не поможет, – сквозь сцепленные зубы простонал Ал, – Таблетки нужны. Они у меня в сумке.

– Черт, – Джузеппе схватился за голову, – Даже если я узнаю, где она, я же один ее не достану!

– Тогда хотя бы что-нибудь горячее принеси, – простонал Ал, – И еды все-таки тоже.

Голода уже не было, более того – ему казалось, что его стошнит при попытке поесть, но сейчас себя нужно было просто перебороть.

– Хорошо. Я быстро. Держись!

Джузеппе скрылся за старой скрипучей дверью, оставив Ала с болью наедине.

Время тянулось как старая жвачка. Пираты то и дело заглядывали в каюту, но одного беглого взгляда на него им доставало для того, чтобы убедиться в том, что он все еще болен и оставить его в покое. Боль в животе постепенно становилась все менее и менее острой – и к тому моменту, как вернулся Джузеппе, Ал уже был в состоянии сесть.

На лице Джузеппе сиял свежий фингал, а рукав его туники был порван.

– Горячего ничего нет, извини, – сказал Джузеппе, поставив на небольшой столик между их гамаками глубокую тарелку, – Еда вот, с завтрака спер.

– Да черт с ней, с едой, – Ал попытался усмехнуться. Получилось ужасно, – Что у тебя с лицом?

– Малкольм, – односложно отозвался Джузеппе, – Я едва от пиратов отбрехался, чего это он на меня бросается.

Нет, поесть все-таки стоило.

Ал подтянул тарелку к себе. Сыр, оливки, какое-то вяленое мясо. Негусто, но вряд ли можно было ожидать чего-то иного от античного корабля посреди моря.

– Малкольм? Чего это он? – Ал взял с тарелки кусок мяса и кинул его в рот. Желудок отозвался ожидаемым спазмом.

Джузеппе сел на свой гамак:

– Они все считают, что я крыса, – грустно усмехнулся он, – Пристроил свою жопу в тепле, пока они там мерзнут на палубе в ожидании рабского рынка.

Кусок застрял у Ала в горле, и он закашлялся. С такой стороны он на этот вопрос еще не смотрел.

– Да черт! – внезапно воскликнул Джузеппе, – Думаешь, мне самому не тошно? Мне вот где оно все сидит, – он красноречиво провел указательным пальцем по горлу, – Но я не мог по-другому. Я не могу по-другому. Одно подозрение, что мы вообще непойми кто непойми откуда, с минимальным знанием языка – мужиков всех сразу в расход отправят. Кому нужен товар, за который никто не заплатит?!

Ала немного покоробило. Джузеппе мог подобрать слова поделикатнее, но, по сути, он был совершенно прав.

– Мужиков в расход, а Яну? – с опаской уточнил Ал.

Он, конечно, догадывался, каким будет ответ, но все равно тот стал немного шоком:

– В бордель, – мрачно отрезал Джузеппе, – Там говорить не надо.

Пытаясь скрыть беспокойство, Ал скептично цокнул языком:

– Нет, так не пойдет. Нам надо что-то придумать. Кстати о. Ты не узнал ничего про мою сумку?

– Узнал, – быстро и с радостью переключился Джузеппе, – Всю нашу мелочевку капитан пиратов утащил к себе в каюту. Сорока, а не человек. На двери, конечно, есть замок, но, по-моему, он всегда открыт, так что в принципе, если его там нет, и никто не видит, можно смело лезть.

– Всегда открыт? – недоверчиво переспросил Ал.

– Я сначала тоже удивился, – хмыкнул Джузеппе, – А потом подумал и понял. Тут все свои. Мы посреди моря. Если какой-то самоубийца у него что-то и сопрет, то его быстро вычислят и за борт.

С такой точки зрения действительно выходило вполне логично.

– Хорошо, – легко согласился Ал, – Тогда какой план?

Джузеппе пожал плечами:

– Да простой. Капитан почти не торчит в каюте, разве что ночью, так что в принципе можем идти хоть сейчас. Я постою на стреме и заболтаю ему мозги в случае чего, а ты иди за сумкой.

– Почему я? – голова Ала все еще отказывалась варить с прежней мощностью.

– Тебя ударили по голове, не меня. Если что – говори на любом непонятном им языке и делай вид, что полностью дезориентирован.

– А меня за борт не выкинут? – скептически переспросил Ал.

– Не, – помотал головой Джузеппе, – Ты пока в бреду валялся, так уже делал. Они тебя скрутили, притащили сюда и оставили молодого пацаненка прикладывать тебе к голове холодное, пока ты не угомонишься.

Ал присвистнул:

– Такая забота… Неожиданно.

– Нет, ну а что? – отозвался Джузеппе, – Мы все им нужны живыми, а не мертвыми. Мертвых в рабство не продашь и выкуп за мертвых не затребуешь. Все логично.

Действовать они решили без промедления. Корабль очень удачно шел под парусами, гребцы по такому случаю разбрелись с нижних палуб, наслаждаясь каждым моментом отдыха, и лучше времени было не найти.

Им удалось пробраться к каюте капитана незамеченными. Джузеппе прислонился к стене у ведущей наверх лестницы, а Ал, воровато оглянувшись, с опаской потянул на себя дверь. Та скрипнула, – от неожиданности Ал вздрогнул, – и открылась.

Каюта была захламлена сверх всякой меры. Так, словно на съемочной площадке исторического фильма все личные вещи актеров вперемешку с реквизитом за каким-то чертом закинули в одну каморку. Под единственными источником света – окном под самым потолком, – стоял стол, на котором вперемешку лежала всякая мелочь, вроде сумок и кошельков. Самый центр стола был расчищен и на нем лежал чей-то варварски расколупанный планшет, всеми микросхемами наружу, а рядом с ним покоилось орудие преступления – нож.

Не просто патологический накопитель, но исследователь?

Прислушиваясь к каждому звуку и стараясь ничего не зацепить, Ал прокрался к столу и принялся колупаться в сумках. Впопыхах, они оставили в лагере слишком и слишком много вещей – и сейчас это превратилось в проблему.

Снаружи раздались шаги, и он замер с очередным планшетником в руках. Скрипнула половица – и из-за двери раздался голос Джузеппе. Он говорил на латыни, и из его беглой речи Ал понимал в лучшем случае одно слово из десяти. Отвечавший ему мужчина звучал раздраженно.

Затаив дыхание, Ал стоял так, пока голоса не начали удаляться и не стихли полностью. Смахнув выступивший на лбу пот, он шумно выдохнул и принялся с утроенной скоростью копаться в сумках. Времени оставалось в обрез. Вряд ли Джузеппе сможет отвлекать капитана долго.

По закону подлости, его сумка оказалась в самом низу внушительной кучи. Спрятать ее было некуда, поэтому, надеясь на лучшее, Ал так же тихо прокрался к выходу и открыл предательски скрипнувшую дверь.

На палубе не было ни души.

Пронесло.

Джузеппе вернулся в их каюту через какое-то время, растрепанный и взволнованный. Перед тем, как захлопнуть дверь, он обеспокоенно оглянулся и только потом шепотом спросил:

– Ну что, нашел?

Ал кивнул и достал сумку из-под покрывала.

– Сейчас звонить будем?

Мягкий лунный свет падал на них сквозь небольшое окошко под потолком. Судя по времени года, сейчас должно было темнеть достаточно рано, но как это влияло на распорядок дня на корабле он не имел ни малейшего понятия.

– Давай, – кивнул Джузеппе, – Команда скоро пойдет спать, мы же не хотим их разбудить?

Ал подвинулся, освобождая для него место рядом, и трясущимися руками достал из сумки комм. К счастью, очумелые ручки капитана еще не успели до него добраться.

Ал едва успел нажать на кнопку включения и подумать о том, что надо бы настроиться на волну комма Марии, когда комм в его руках разразился трелью входящего сигнала. Даже не глянув на экран, Ал тут же нажал на кнопку приема. Плевать, кто это – лишь бы пираты не услышали шума.

Сердце пропустило несколько ударов, но никаких подозрительных звуков из-за двери не было слышно.

– Ал? – раздался голос из динамика. Хорошо знакомый голос человека, который сейчас никак не мог ему звонить просто потому, что не мог. Ал невольно моргнул. Какого черта? – Ал? Ты меня слышишь?!

– Мик?! – удивленно воскликнул Ал. Джузеппе тут же ткнул его пальцем в ребра. Вышло слишком громко.

– Ал, это какой-то кошмар, – усталый голос Мика звучал так четко, словно тот сидел сейчас рядом с ними. Расстояния не имели значения для квантового коммуникатора, – Мы… Мы ошиблись. Надо было оставаться с тобой.

– Мик, что происходит? – стараясь кричать как можно тише, спросил Ал, – Вы же еще черти когда вышли в варп. План Стива не сработал?!

Какой-то противный голосок внутри так и подмывал его выпалить “А я же говорил, что план – говно”, но Ал старательно его игнорировал.

Судя по голосу, Мик был на грани депрессии или истерики – одно из двух.

– Если бы просто не сработал, – грустно хмыкнул динамик голосом Мика, – Варп-двигатель вышел из строя, люди как будто рехнулись…

– Погоди, погоди, давай сначала, – Ал потер виски, – Что у вас там случилось?

Динамик на какое-то время замолчал, а затем Мик тяжело выдохнул:

– Не знаю. Наверное, все началось, когда мы вышли в варп. Я не очень в курсе, если честно, меня Фло в лазарете держала, но мне рассказывали, что первой свихнулась Дженкинс. Ну, сопровождающая школьников. Как по щелчку пальцев. Раз – и все. Начала бредить, говорить на языке, который никто не понимал. Пыталась выйти в шлюз. Бросалась на людей с ножом.

Снаружи скрипнула половица, и Ал чуть было не подпрыгнул на месте. Больше никаких звуков не последовало. Одними жестами он показал Джузеппе, чтобы тот следил за дверью, и сбавил громкость комма до минимальной.

– Мы ее сдали в лазарет, – продолжал Мик, – Фло сказала, что похоже на острый психоз. Три недели в замкнутом пространстве, не каждая психика выдержит, все такое.

С той стороны комма раздался какой-то невнятный шум, и отдаленный голос Мика ответил кому-то “Ага, сейчас”, прежде чем снова стать четким:

– Так, о чем это я? А. А потом случилось… Что-то. Никто не знает что. Если судить по логам мессенджера, ночью весь корабль слышал какой-то странный звук со стороны космоса.

– Мик, вы там совсем все рехнулись? – перебил его Ал, – Звук в вакууме не распространяется.

– Я в курсе, – хмыкнул Мик прежде, чем снова стать серьезным, – Но в логах написано то, что написано. Лично я не знаю, что там было, я тогда спал, но прикол не в этом. Прикол в том, что никто ничего не запомнил. Я шлялся по всему кораблю, показывал всем их же посты – ты бы видел их глаза! Ни проблеска узнавания, ничего.

Мик замолчал – и в тишине стало слышно завывания ветра снаружи.

– Потом… Стив провел нас мимо этой чертовой черной дыры.

– Сам что ли?! – удивленно воскликнул Ал, за что удостоился очередного тычка от Джузеппе.

– Прикинь, – хохотнул Мик, – Я сам до сих пор в шоке. Первый самостоятельный полет – и такой маневр. В общем, через неделю Дженкинс совсем поплохело, еще у пары человек начали проявляться такие же симптомы, и мы решили, что надо тормозить, связываться с ближайшим космопортом и садиться у них.

– Я так понимаю, у вас не вышло? – вопрос прозвучал больше как утверждение.

– Ага, – согласился Мик, – И это еще очень мягко сказано. Я… Я даже не знаю, как это описать. Когда мы затормозили, мы не увидели ничего. Только сплошная чернота. Ни звезд, ни галактик, никакого света. Я даже подумал было, что у нас парус не вышел и мы до сих пор в варпе, но нет. Скорость досветовая, варп двигатель заглушен, идем на маршевых – а там ничего. Потом оказалось, что не везде так. Кое-какие звезды было видно, но все равно слишком и слишком мало. Совпадения с астрокартами процентов на 25, не больше. Естественно, ни связи, ничего. Стив впал в жуткую истерику. Прозванивал все частоты, включая зашифрованные военные. Ничего. Пустота.

– Погоди-погоди… – Ал ухватился за голову, чтобы остановить несанкционированные движения каюты. Не получилось, – Как на 25 процентов? Почему?

– Если бы я знал, – грустно хмыкнул Мик, – Надо было мне блин захватывать корабль и разворачивать назад еще в варпе. Вот хотел же, но не решился…

– Так сейчас разворачивай, чего ты тупишь? – шепотом сказал Ал в динамик.

– Как?! – обреченно вскричал Мик, – Я же тебе говорю, двигатель не заводится. Все системы в порядке, все хорошо, но он просто не реагирует ни на что. Как будто… Хотя нет, это бред какой-то.

Из динамика раздался второй, отдаленный голос:

– Да скажи ты. Хуже уже не будет.

– Мик? Мик, говори, – присоединился к голосу Ал.

И только после этого Мик сдался:

– Короче, мне кажется, что тут просто не работают какие-то законы физики. Как будто… Реальность истончается, становится все менее и менее реальной. Психи говорят, что они ее видят. Расползающуюся между пальцев структуру. Я не знаю. Сходят с ума обычно поодиночке, а у них связный и непротиворечивый одинаковый бред.

– И эта чернота перед нами постоянно увеличивается! – второй голос теперь звучал четче и Ал смог опознать в говорившем Таво, – Каждый чертов день минус 2-3 звезды! Это ненормально, Ал!

Ал не знал, что можно на это ответить.

– Мик, Таво… – неуверенно начал он, но закончить не успел.

С той стороны динамика раздался лязг и быстрые шаги по металлическому полу.

Голос Мика прокричал:

– Ал, у нас ЧП, психи ломятся!

И связь пропала.

Ал таращился на замолчавший комм неверящими глазами, пока Джузеппе не спросил:

– Ч-что это было? – непривычно высоким голосом.

– Мик, – беспомощно отозвался Ал и перевел на него взгляд.

В звенящей тишине они таращились друг на друга, позабыв обо всем. Сколько прошло времени до того, как Джузеппе встрепенулся и робко сказал: “Ну что, давай звонить?”, Ал не знал и не был уверен, что хотел знать.

Несколько нажатий на кнопки – и комм перешел в коротковолновой режим связи. Несколько напряженных минут ожидания – и той стороны раздался усталый голос, слегка искаженный помехами:

– Audio. [Слушаю.]

Ал растерянно уставился на экран, а затем на Джузеппе. Ошибки быть не могло, он точно звонил на комм Марии, но Мария вряд ли могла говорить мужским голосом на латыни.

Джузеппе пожал плечами и, наклонившись над коммом, спросил:

– Quis est? [Кто это?]

– Caesar16. Giuseppe, esne tu? [Цезарь. Джузеппе, это ты?] – отозвался потрескивающий комм. Ал перевел удивленный взгляд с него на Джузеппе и обратно.

Глаза Джузеппе округлились и только после тычка в бок он соизволил сказать:

– Это Цезарь.

После чего пришла очередь Ала удивляться.

– Джузеппе, ты там не один? – раздалось из динамика уже на английском с легким акцентом, – Тебя плохо слышно.

Часть слов тонула в треске и непредсказуемо обрывалась, но разобрать их все еще удавалось. Очевидно, на каком-то из участков, разделявших их и Рим была плохая погода. Очень невовремя.

Джузеппе выхватил у не сопротивляющегося Ала комм из рук:

– Так лучше?

– Лучше.

– Отлично. Нет, не один, со мной Альберт. Ну, капитан корабля.

– А где Мария? – услышав свое имя, Ал отмер.

– Не знаю, спит, наверное, – отозвался комм.

По лицу Джузеппе легко читался весь огромный список вопросов, который тот был готов вывалить “на гора”, но неожиданный шум за дверью поставил крест на этом желании. Звуки многочисленных шагов и возбужденные разговоры заставили сердце Ала уйти в пятки, и по тому, как резко побледнел Джузеппе, было очевидно, что не только его одного.

– Слушай, – тихо и испуганно начал Джузеппе. Комм отозвался треском, – Похоже, у нас очень мало времени. Нам нужна помощь. Нас захватили в плен пираты, куда везут – не знаю, но я пару раз слышал имя Гнея Домиция Агенобарба. Крайне вероятно – продавать. Я им соврал, что я – гражданин Рима, и они вроде как повелись, но с остальными такое не прокатило.