Ева (сборник)

У Евы наоборот. Ни слова о себе. Я спрошу – она лишь улыбнётся, пожмёт плечом. Зато слушает прилежно. Глаза светлые, смотрит пристально, какую бы ахинею я не нёс. Очень приятный собеседник.

В час ночи она сверкнула коленками и направилась в спальню. Будто под гипнозом я поплёлся следом. Она обернулась на пороге кухни и сказала сердито, что у неё под подушкой будет лежать чёрный маузер. До рассвета границу лучше не пересекать.

– Вас когда-нибудь хлестали по щекам чёрным маузером? Ну вот, и не рискуйте. Я не боюсь остаться наедине с кроватью. Спокойной ночи…

Смешная. В голове моей распелись щеглы, скворцы и пеночки. Я устроился на кухне и к утру написал колонку для журнала «Шоколад». Редкая производительность.

Вот этот волнующий текст:

Романтический идеал самца – это август, сеновал и «мисс Алабама» в коротких шортах. Каждый мечтает встретить свою половинку, затащить в пыльный стог, раздеть и обвалять её в клевере, пырее, и прочем гербарии. И украсить ей волосы соломой. Так велят нам мужские представления о нежности. Закончив цикл ухаживаний, самец теряет интерес ко всем формам сельского хозяйства до следующего гормонального всплеска.

Эротические фантазии женщин, вы удивитесь, вообще не связаны с покосом и деревней. Женщины не любят, когда их толкут в тёмном амбаре. Там пыль и насекомые, считают они. К тому же, девичья голова на сеновале неизбежно принимает форму сеновала. Это удивительный и гадкий феномен.

Зато, женщины с радостью посещают квартиры холостяков. Предпочитают те, в которых порядок и простор. Они не всегда стремятся, как в сказке, выжить зайчика из избушки. Ими движет другая корысть – к мужским рубашкам. Это старинная эротическая традиция. Рубаху следует надеть поверх трусов и блистать туда-сюда. Женщины правильно считают себя бесподобными в этом наряде. И нет лучшего подарка для дикого мужчины, чем гонять в его рубашке по его жилищу. Когда, застегнув воротник на груди, она пробегает мимо вас по важным делам, не полюбить её невозможно.

Многие не носят каблуков, или узких платьев, или шляп. Но рубашку, пять размеров больше своего, носят все. Сначала девушка прячется в душе, мурлычет там и плещется. Выходит – и как бы просит прощения за излишне открытые ноги. Она бы и рада одеться скромнее, вот только целомудренная пижама осталась дома. А эта рубашка лишь дотуда, докуда есть. И теперь она – несчастная жертва обстоятельств с вызывающе красивыми бёдрами.

И сразу видно, какая она беззащитная. И до чего же синие у неё глаза. Ещё можно намотать на голову полотенце. Со стороны будет казаться, огромная чалма вот-вот перевесит и вся фигура упадёт. Пусть всем будет тревожно за её зыбкий силуэт. С полотенцем следует прибыть в кухню, усесться. Поджать ноги так, чтоб они были бы видны отовсюду. И просто пить чай. И если хозяин до полуночи не захочет подарить ей млечный путь, значит он или в обмороке, или сам женщина.

Если девушка просит у вас сорочку, это высшее доверие. И в ближайшие пару лет, может быть, вам будет позволено пройтись с нею до сеновала.

Жители Тробрианских островов вместо прелюдии обгрызают ресницы партнёра. В племени Сиронио поедают волосяных паразитов, что значит «любовь навсегда». Кореянки колют жениха штопальной иглой прямо в корень одноглазого змея. В Африке садятся попой на муравейник. В Микронезии даже не хочу говорить, зачем им муравьи. Страшные муки приходится терпеть народам, чьи мужчины не хранят в шкафу запасную рубашку.

Одноклассник Ваня рассказал. Он купил батистовую сорочку с надписью «Coca-cola». С рук, в Париже. Сам почти не носил. На груди помидорное пятно, очень интимное. Он хранил рубашку пять лет на отдельной вешалке в центре шкафа. Всё мечтал, его Наташа вернётся и выйдет из душа в «Coca-cole», как прежде. От одиночества Ваня раскладывал рубашку на диване, смотрел и гладил пальцем. Такой романтический идиот. И все знакомые дружочки женского пола, со всеми сисями и гладко оттёртыми пяточками проигрывали жалкой тряпке, скучающей в шкафу. Ваня никому не давал её носить.

Но однажды в его дом вошла хозяйственная Рая. Она постирала «Coca-colу» и надела, не спросив. Настоящий ведь батист, для ночнушки идеально. В голове у Вани случились путаница и наложение образов. Он бы наорал на Раю, но не смог в присутствии «Coca-Colы». Как потом показала жизнь, кто у него в священной рубашке, тот и Наташа. В смысле, вожделенная женщина.

Я когда узнал, поклялся не занимать у Вани одежду. Вдруг это окажется папин пиджак и мне придётся Ваню усыновлять. А раньше у него жила ещё неопознанная дама пятьдесят второго размера, и неизвестно, какие утехи практиковал с ней Ваня.

У меня самого есть итальянская рубашка цвета топлёного молока, но я вам о ней ничего не расскажу.

Проснулся в пять. Почти не спал, и не хочется. Такое состояние энергичной бессонницы случается в июне, когда белые ночи. Но чтобы в декабре – первый раз. Поднялся тихо-тихо. Написал записку:

«Ева!

В холодильнике молоко, яйца, масло, варенье. Две сосиски.

Хлеб в хлебнице, кофе на столе. Вода в кране. Осторожней с чайником, у него характер дикого монгола, свистит и плюётся. Если найдёте какую-нибудь другую еду, немедленно уничтожьте без жалости.

Обнимаю,

Матвей».

Если бы спросили про счастье, я сказал бы – это среда, двадцать второе декабря. 2010 год. Я не выспался, зеваю в пробке. В моей кухне медленная поутру Ева делает гренки. С сыром, или с вареньем, отсюда не видать. Впереди целый день. Доброе небо обязательно придумает, как её не отпустить. Например, высадятся инопланетяне, пожирающие электричество. Поезда встанут, самолёты погаснут. Ей придётся зимовать у меня. Мы будем рано ложиться, жарить овощи в голландской печке, ходить по дому в смешных валенках. А когда пришельцы уберутся в свою туманность, настанет лето, ей не захочется уезжать. Так понравится наш край вечно беременных туч. Она привыкнет. Научится отличать Невку от Фонтанки и пить чай с сыром «горгонзола». И прочая.

Она позвонила в десять.

– Матвей. Вам звонит графиня Монте-Кристо. Вы заперли меня наедине с холодильником, подлец. Я простая женщина и не понимаю, в какую сторону копать паркет, чтобы сбежать к морю.

Мне нужно было показаться на работе. Собирался потоптаться, поздороваться и улизнуть. Но жестокий мир большой рекламы восстал. Король кетчупов скоропостижно утвердил наши чудо-соусы: «Дачу» и «Абвгд-йку». Захотел детальных концепций, сценариев и планов рекламных сражений. Приказал выкупить весь доступный телеэфир и сочинить рекламную песню. Всё срочно, за один день. Обещал выплатить премию.

Мебельный барон тоже проснулся и взалкал вдруг аналитики по рекламной активности конкурентов. Тоже сегодня, к вечеру. Я раздал сто невыполнимых обещаний и растаял в воздухе, как джинн. Завтра, конечно, меня распнут на Дворцовой площади при большом стечении безжалостных зрителей. Но это завтра. А сегодня я выключу телефон. Меня ждёт Ева.

Развлекать белоснежек в школе не учат. Я пошёл натоптанным путём.

– Ева, у нас обзорная экскурсия по городу.

– Мотя, но есть же более гуманные пытки. Испанский сапожок, калёное железо. Есть Рахманинов, в конце концов. За что же так жестоко – на экскурсию?

– Вы виноваты в том, что вас охота скушать. У меня есть джип, чёрный как душа пианиста. Специально для бесцельных поездок с красивыми девушками. Если не хотите познать на себе ярость пианиста, одевайтесь. Иначе, у меня есть 1-й пианинный концерт, и я не побоюсь его применить.

Огромное авто компенсирует водителю сами знаете что. Так говорят психоаналитики. В моём случае машину выбирала жена. Ей тоже, наверное, не хватало. Сказала: хочу такого чёрного бегемота. И мы купили амбар на колёсах. Называется «ниссан армада». Японский «хаммер». Жена падка была на циклопические шильдики. Однажды купила солнечные очки с надписью «Dior». Огромная дужка целиком состояла из букв. Очковый дизайнер решил, что много бренда не бывает.

– Смешные эти китайцы, – сказала лучшая подруга жены. – Считают что настоящий «Dior» тот, который виден за километр.

Очки стоили как новый телевизор. Мы купили их в фирменном магазине, чуть не из рук самого Диора. Чтобы как-то утешить жену, подобрали к очкам здоровенный джип. При нём гламурная оптика не казалась подделкой.

Теперь жена ушла к крупному музыканту из здоровенного оркестра. Квартира у него тоже бескрайняя. А я стал единственным в Питере лабухом, разъезжающим на паровозе. Если надо, я могу буксировать даже крейсер «Аврору». Только медленно.

Ева не носила украшений, не рисовала перед выходом новое лицо на месте старого. Джинсы, свитер и сапожки. Конский хвост, под ним фарфоровая шея. Удивительно. Чем меньше леопардов и самоварных аппликаций, тем дороже женщина выглядит. Ей хотелось подать пальто. За удовольствие прикоснуться к ней, я готов был сам превратиться в вешалку.

Экскурсия получилась не очень увлекательной. В голове перекатывались огрызки лженаучных фактов. Я нёс ахинею, Ева вежливо внимала. Мы въехали на Троицкий мост, упёрлись в пробку. Для стоячих обзоров лучшей точки нет. С центра моста видна, по часовой стрелке, Петропавловка, там декабристы страдали от холода и собственных иллюзий.

Поворачиваем голову направо, видим мечеть с минаретами. В сравнении с дворцами вокруг неё ничего такого. Дальше Дом Политкаторжан. Первый дом-комунна. В нём двести квартир. Кухни были смонтированы в виде шкафов, обитателям надлежало питаться в общественных столовых. Жильцов дома сажали так густо и часто, что во дворе поставили памятник каторжанам. Он вырублен из соловецкого камня.

Ещё правее, у спуска к воде фигуры Ши-Цза, китайские лягушко-львы. Сделаны из маньчжурского гранита. Какой-то генерал прислал из города Гирина. Символизируют что угодно, в зависимости от фантазии экскурсовода.

За ними домик Петра, первое строение в городе. Если не считать финно-угорских крепостей, которым пять тысяч лет и больше.

Дальше трубы «Авроры». Крейсер. Каждый день из главного орудия вытаскивают по ведру окурков.

Виден шпиль Финляндского вокзала, там Ленин топтал броневичок, и от их взаимной страсти родилась революция.

Белая церковь «Крестов». Тюрьма в центре города.

Ещё правее Смольный, голубой на голубом, если небо ясное.

Серый куб с антеннами, это КГБ.

Потом Летний сад. Какой-то английский путешественник прибыл в Питер, увидел его стальную ограду – и отказался сходить на берег. Сказал, ничего красивей не бывает, смысла продолжать осмотр нет. И уплыл домой. Думаю, дело не в ограде. Просто ему сообщили что-нибудь волнующее. Например, жена загуляла с министром финансов. Он же не мог сказать, что спешит душить жену, свалил всё на ограду летнего сада.

Марсово поле, там до революции коровы паслись.

Памятник Суворову.

Михайловский замок. В нём Русский музей, Казимир Малевич, «Чёрный квадрат». При первой экспозиции картина висела в красном углу, где висят обычно образа в хатах. Под ней была подпись «Современная икона». Изначальный смысл, как видим, связан с искусством лишь левым боком. Это скорее была хулиганская выходка, провокация на социальную тему. Потом уже критики изобрели супрематизм и придали «Чёрному квадрату» статус шедевра. В другом зале висит знаменитая «Ночь на Днепре» художника Куинджи. Дети ищут за полотном лампочку. Им кажется, нарисованная луна подозрительно ярко светит. Моя бывшая супруга пыталась отодрать картину со стены. Ей было десять лет, здоровая уже. Смотритель музея драл её за ухо. Оправдали по малолетству. Больше я про Русский Музей ничего не знаю.

Ещё поворачиваем голову, видим Мраморный дворец, потом Эрмитаж, Адмиралтейство. Немножко, Исакий. Его фундамент строили сто двадцать пять тысяч человек в течение пяти лет. Толщина стен достигает пяти метров. Для теплоизоляции купола применили сто тысяч глиняных горшков. Отличная акустика получилась. Попробуйте сунуть голову в горшок и крикнуть, многое поймёте, об акустике. Купол три года золотили парами ртути. На золочении отравились и умерли шестьдесят мастеров. А всего при строительстве храма погибли больше ста тысяч рабочих.