Тайна под сердцем

5 глава

– Передайте Тарасу Сергеевичу, – выделяю голосом имя, добавив нотку холодной отстраненности, – что я тороплюсь. По всем вопросам он может обращаться ко мне в рабочее время. Часы приема можно уточнить у моей помощницы. – Машинально тянусь за визиткой, привычка, но в последний момент отдергиваю руку.

Савчук обойдется.

Выпрямив спину, я спокойным шагом иду к машине, и на лице сама собой появляется улыбка, когда замечаю Ваню с роскошным букетом. Лучше и не придумаешь. Как вовремя!

Соблазн обернуться к припаркованному неподалеку внедорожнику велик, но подавляю этот глупый порыв. Во-первых, стекла наглухо тонированы – все равно ничего не увижу. А во-вторых, на личном фронте явное преимущество у Тараса. Не у меня. Он женат и, похоже, всерьез задумался о детях. Хотя раньше его передергивало от одной мысли о ребенке и вытекающей из этого ответственности.

Я подхожу к Ване, прижимаюсь к нему и оставляю легкий поцелуй на его губах. Беру букет, искренне улыбаясь. Обожаю, когда мне дарят цветы. И Крайнов не скупится на подобные знаки внимания.

– Привет, пропажа. Решил пустить в ход тяжелую артиллерию. – Он достает коробку моих любимых конфет. – Поужинаешь со мной, красавица?

Нет, все-таки кто-то сверху не дает мне окончательно сломаться. Посылает клевых людей, способных вернуть к жизни, когда я почти на грани. Именно так я себя чувствую после встречи с Савчуком и его женой. Ангелина может сама зачать, но отмахивается от этой возможности. Глупая. Разве с судьбой играют в такие игры? Мне, например, не дано стать матерью без помощи медицины.

– Я не против. В наше место?

– Да, в наше. Я уже забронировал столик.

– Отлично. Поехали.

Пока Ваня идет к своей машине, я сажусь за руль и кладу на соседнее кресло букет и конфеты. Вставляю ключ в замок зажигания, но не успеваю его повернуть – дверь с пассажирской стороны внезапно открывается. Тарас берет подарки в руки и устраивается на сиденье, словно это его машина. В воздухе тут же разливается знакомый аромат – терпкий, свежий, с нотками кедра и кожи. Он заставляет сердце сжаться сильнее, чем я готова признать.

– Эва-Эва. Ничего не меняется, – качает головой Тарас, захлопнув дверь. – Гордость и все такое? Все так же любишь, чтобы за тобой побегали?

Горло сжимается, и дыхание становится тяжелым. Кажется, бывшего мужа так много, что нам двоим в машине просто не уместиться. Ангелина же говорила, что он должен улететь. Почему Савчук все еще здесь? Или у него есть вторая семья, о которой его жена даже не подозревает, и дела – лишь отговорка? Вполне в его духе.

– Да, Тарас, – наконец нахожу в себе силы ответить. – Ничего не меняется. Я по-прежнему гордая, а ты все такой же бесцеремонный. Выйди, пожалуйста. – Отворачиваюсь, не выдержав его пронзительного взгляда.

Энергетика Савчука обезоруживает, подавляет. И впрямь ничего не меняется.

– У тебя все хорошо. Молодец. Рад за тебя. Престижная работа, крепкая репутация, – произносит он одобрительно, а мне это кажется чистейшей издевкой.

– Да, – едва сдерживаю раздражение. – Поэтому ты решил привести ко мне свою жену, чтобы я помогла вам стать родителями?

Тарас громко цокает языком, и в салоне раздается легкий шелест цветов в его руках. Против воли бросаю на Савчука быстрый взгляд. С этим букетом он напоминает жениха. Хотя нет – он всего лишь чужой муж. Какая ирония жизни: человек, которого я когда-то безумно любила, теперь принадлежит другой. Не мне.

– Ангелина не знает о нашем браке. Я нигде не обсуждаю эту тему, – произносит Тарас спокойно.

– Почему? – вырывается прежде, чем я успеваю прикусить язык.

– Так сложилось. Было и было. Зачем ворошить, правда?

Словно пощечина. Эта фраза оставляет едва заметную рану под привычной маской равнодушия.

– Зачем ты приехал?

– Мы взрослые люди и понимаем, что все осталось в прошлом, – говорит Тарас сдержанно, но не отпускает чувство, будто мы снова два близких друг другу человека. – У меня дела в России. Как только Ангелина забеременеет, отправлю ее в Штаты, там она будет под присмотром. Сталкивать вас лбами не входило в планы, это просто совпадение. – Он делает короткую паузу, словно придавая вес своим словам. – Да и нашим специалистам я доверяю больше. К тому же Ангелина любит детей.

«Любит детей? Очень любит, конечно!» – с сарказмом восклицаю я мысленно.

– Ваш центр рекомендован как один из лучших. Если не возникнут проблемы, сделаем ЭКО и разойдемся. – Его голос снова становится холодным, деловым.

– Мы и так разошлись. Почти пять лет назад, – говорю я и вдруг четко понимаю, что боль в душе все еще жива. Она не исчезла.

Будь ты проклят, Тарас!

Он опускает взгляд на цветы.

– Ничего так, – произносит с какой-то странной интонацией. – В личной жизни тоже, смотрю, все хорошо?

Прекрасно! Шрамы на сердце толщиной в палец.

Хочется отхлестать Тараса букетом прямо в машине, но это было бы слишком. Самое лучшее – показать ему безразличие. Которого на самом деле нет.

Ненавижу тебя, Савчук. Не-на-ви-жу!

– Да. – Натягиваю на лицо милую улыбку настолько старательно, что даже челюсть сводит. – Я тебя услышала, Тарас. Все у твоей Ангелины будет замечательно. И с вашей беременностью, если она наступит, тоже. Больше не задерживаю.

Он внимательно смотрит на меня, скользит взглядом по губам, а затем резко выходит из машины и бросает цветы и конфеты обратно на сиденье так грубо, что несколько бутонов разлетаются по полу.

В боковом зеркале я вижу, как Тарас возвращается к своему внедорожнику. Пальцы дрожат, когда пытаюсь завести двигатель. Выехав с парковки, я вклиниваюсь в поток машин, хотя единственное желание – остановиться на обочине и разрыдаться. Но ведь причин для этого вроде бы нет. Или все-таки есть?

6 глава

Сначала я хочу позвонить Ване и отложить ужин, придумав какие-то внезапные дела, но тут же злюсь на себя. Нашла повод изменить планы. Ради кого? Нет уж!

Паркуюсь у ресторана, и Крайнов тут же оказывается рядом.

– Кто это был?

Заметил, значит.

– Муж пациентки. Беспокоится за жену, – почти не обманываю.

Ваня задумчиво смотрит на меня.

– Уверена, что все в порядке?

Неужели на лице написано, что ни черта это не так? Со вчерашнего дня, когда Савчук переступила порог моего кабинета, настроение ниже плинтуса.

– Абсолютно, – киваю я, держа покер-фейс.

Не стоит портить такой вечер мыслями о Тарасе, тем более после сложного и нервного дня. Бывший муж этого не достоин.

За ужином Ваня много шутит, а я почему-то не могу наесться. Это последствия гормональной терапии? Неужели с дозой что-то напутала? Завтра надо встретиться с Диной, просмотреть еще раз анализы и анкеты доноров. Возможно, позвонить Бегловой и узнать, кто у нее есть на примете. Наверное, я слишком щепетильна в выборе, потому что сложно решиться на подобный шаг. Причем уже в третий раз. До этого дважды эмбрионы не прижились. Если и сейчас мимо, то оставлю эту затею. Столько безрезультатных попыток уже было. В конце концов, не всем дано быть мамами. Заведу много кошек и собак. Или открою частный детский сад. Свету буду забирать почаще, как-никак я ее крестная мать.

– Давай на зиму выберемся куда-нибудь погреться? – предлагает Ваня. – Обратимся к туроператору. Не люблю холод. Тем более столько месяцев подряд.

Холод я тоже не люблю. Прокручиваю в уме, что как раз буду в новом протоколе и в случае успеха точно никуда не полечу, по крайней мере в первый триместр. Да и сомневаюсь, что Ваня захочет быть рядом, когда узнает, от кого я забеременела. Сказать ему правду почему-то побаиваюсь.

Хотя понятно почему: ни один нормальный, здоровый мужчина это не примет. За редкими исключениями. В моей практике даже были случаи, когда пары прибегли к помощи донора, но итог был печальным – семьи распались. Мужчины не воспринимали сына или дочь как своих, и женщины потом воспитывали детей одни.

– Вань… – Я смотрю на него, помешивая ложкой чай. – А как ты относишься к детям?

– Ну… – улыбается он. – Нормально. А что?

Неопределенно пожимаю плечами.

Зря начала этот разговор. Все равно ведь не признаюсь. Кто меня за язык тянул? Чертов Савчук. Появился, и я снова себя не контролирую.

– Погоди, у тебя есть дети?

– Еще нет.

– Ты… беременна?

Хотелось бы. Но пока я сапожник без сапог. Другим помогаю, а себе не могу.

– Нет.

Мы знакомы несколько недель. Крайнов милый, заботливый, но неизвестно, как он воспримет, что я хочу родить от донора. Судя по тому, с каким облегчением он только что выдохнул, – вряд ли хорошо. Спросить в лоб не решаюсь. Это может означать конец нашего общения, а Ваня мне симпатичен. Впервые такое после стольких лет одиночества.

Он бросает на меня удивленный взгляд, будто хочет задать еще тысячу вопросов, однако останавливает себя. А я – нет.

– Вань, покажи паспорт, – прошу, чуть напрягаясь.

– Что? – Он слегка улыбается, явно не понимая. – Паспорт?

– Пожалуйста. Просто покажи.

В глазах Крайнова мелькает неуверенность.

– У меня с собой нет… Эва, что происходит? Ты сегодня странная.

Кто бы мог подумать, что одно внезапное появление призрака из прошлого перевернет налаженную жизнь? Хотя это лишний раз доказывает: не стоит сбиваться с намеченного пути. Доверять можно только себе… и своему телу, которое буквально кричит от усталости и напряжения. А значит, надо ехать домой и ложиться спать.

Ваня берет мою руку, ласково сжимает.

– Если ты хочешь узнать, женат я или нет, можно было просто спросить, Эва. Не женат.

Улыбаюсь. Проницательный мужчина. И очень хороший. Ну и я тоже «хороша». О таких вещах сразу спрашивают.

– Спасибо за ужин, – говорю, чувствуя, как утомление накрывает с новой силой. – Было и весело, и вкусно.

– Все? Мы уже по домам? – Ваня снова читает мои мысли.

– Да, у меня был сложный день. Но я всегда рада встретиться снова. С тобой приятно проводить время.

– Взаимно, Эва.

Ваня провожает меня до машины, и перед тем как сесть за руль, я позволяю ему оставить поцелуй на щеке.

Приехав домой, сразу проваливаюсь в сон. Я настолько устала, что решаю не просматривать документы и не готовить список дел на завтра, хотя обычно это ритуал перед сном.

Утром, немного проспав, быстро собираюсь и бегу в кафе, чтобы выпить чашку крепкого кофе. Устроившись за своим любимым столиком у окна, я замечаю трогательную сцену. Молодой мужчина осторожно поддерживает пожилую женщину, снимает с нее пальто, помогает сесть за стол. Его движения терпеливы и сдержанны, в них чувствуется такая любовь и забота, что я замираю, не в силах отвести взгляд. Мужчина мягко придвигает к своей спутнице чашку чая и, улыбаясь, наблюдает, как она дрожащими руками тянется к ложке с кусочком пирожного.

Я смотрю на них, словно завороженная, и в памяти всплывают картинки из прошлого. Тарас так же ухаживал за своей матерью, когда она заболела. Оберегал ее, как ребенка, и называл «моя красавица». А Вероника Николаевна и впрямь была красавицей…

Господи, опять ты о Тарасе, Эва! Пора отпустить. Но это проклятое ощущение, смесь грусти и тепла, никак не уходит. Сложно забыть тех, кого недолюбили, с кем не срослось, не вышло. С кем многое не сбылось, хотя очень хотелось. Тарас причинил мне боль и так и не стал моей судьбой.

Взяв телефон, набираю помощницу. Она уже на работе, а я снова опаздываю.

– Да, Эва Александровна, – отзывается Камилла бодрым голосом.

– Все тихо в центре?

– Да, все хорошо. Правда, без руководства. Эдуард Викторовича нет, и никто не может до него дозвониться. Савчук перенесла прием на вечер, чтобы подписать документы.

При упоминании этого имени внутри поднимается волна раздражения.

– На сколько она записалась?

Слышится легкий щелчок компьютерной мыши.

– На три.

Надо было попросить Тараса, чтобы они обратились в другой центр. Я бы даже посоветовала врача. Хотя что-то подсказывает, что Ангелина нашла бы тысячу и один способ избежать этого. Не к каждому ведь обратишься с такой поистине деликатной «проблемой».

Оставив чаевые, выхожу на улицу. Погода дрянь – дождь, туман. Впрочем, в последнее время я практически не обращаю на нее внимания. Сев за руль, строю маршрут и еду в центр, ни о чем особенно не думая. Когда подрезает какой-то седан и мигает фарами, требуя прижаться к обочине, я не сразу понимаю, что знаки подают мне.

Пульс против воли подскакивает. Черный вольво снова нагло подрезает, и ничего не остается, как включить поворотник. Не хватало еще попасть в аварию.

Какой-то бугай в темно-синей куртке выходит с пассажирской стороны, тычет удостоверением в стекло и показывает, чтобы вышла. Ага, сейчас. Я ничего не нарушала, и задерживать меня на дороге не имеют права.

Рядом с машиной оказывается еще один человек. Слышно, как они требуют выйти из машины.

Я набираю Давыдова, нашего юриста. Уведомить Юру лишним не будет. В свете последних событий могут и с допросом прицепиться… Блин. Сделав дозвон и отправив эсэмэску, опускаю стекло.

– Какие-то вопросы?

– Капитан Семёнов. Выйдите из машины.

– Да на хрен ты с ней церемонишься? Сказали же припугнуть, чтобы с деньгами поторопилась. Каримов сейчас в участке, а в учредителях она. Пара подписей, и дело в шляпе.

Я ошарашенно хлопаю глазами.

– Короче, дамочка…

– Эва Александровна, – подаю голос, сохраняя остатки невозмутимости.

– Эва Александровна, – насмешливо повторяет незнакомец. – Долг у вас с господином Каримовым большой. На все про все неделя. Если не вернете, клинику перепишешь на одного из наших людей и свободна, поняла?

– Послушайте…

Мужчина вдруг протягивает руку и хватает меня за подбородок, сжимает с такой силой, что охаю.

– Что непонятно, а? Деньги вернуть надо. Подельника твоего прикрыли, пока на двое суток, чтобы тоже осознал, насколько все серьезно. А если не осознает, уголовку пришьем. И тебе тоже. Усекла?

Молча киваю, сдерживая слезы от боли, обиды и дикого страха.

– Вот так-то. – Мужчина отталкивает меня и сплевывает на асфальт. – Время пошло.

Господи, Эдуард, во что ты нас втянул? И где найти столько денег?

7 глава

Телефон безостановочно вибрирует, пока я, уставившись в одну точку, пытаюсь осмыслить случившееся. Впервые оказалась в подобной ситуации. Эдуарда задержали, и ко мне пришли не просто кредиторы, а полиция – надавить. Если не найду нужную сумму, они явятся снова, уже с документами. Которые придется подписать. Три года усердной работы канут в никуда, и долги окажутся несоизмеримо большими. Хотя нет никаких гарантий, что, если вернуть деньги, что-то изменится.

Телефон снова вибрирует в руке. Я машинально отвечаю.

– Эва, ты где? – спрашивает Давыдов. Судя по резкой интонации, явно волнуется.

Оглядываюсь по сторонам – я стою на обочине где-то недалеко от работы.

– Почти у центра. Сейчас доеду и зайду.

Хотя хочется куда-нибудь в бар – выпить. Кошмар. Среди бела дня творится беспредел. И кто его устраивает? Те, кто, казалось бы, должен помогать.

Через полчаса я на месте. Внутри хаос и непонимание, где взять оставшуюся сумму денег. Сколько там не хватает? Сколько успел собрать Эдуард?

На автомате выхожу из машины и сразу поднимаюсь в кабинет к Давыдову. Юра курит у окна. Увидев меня, тут же идет навстречу, смотрит внимательно, хмурится.

– Разве это законно? На меня наехали полицейские! И почему ты здесь, а не в участке? Эдуарда задержали, ты в курсе? – Голос сипнет.

– Сейчас поеду. Уже собирался, но решил, что лучше дождаться тебя. Я позвонил Юнину, он тоже подключится, подстрахует. Замес, конечно. Под раздачу сейчас попадет много людей. Не одни мы такие «должники» у Огарёва.

– До других мне как-то нет дела. Я взяла огромный ипотечный кредит и терять бизнес и недвижимость не хочу. Тем более отдавать центр не пойми кому.

– Со слов Каримова, он нашел почти сорок миллионов. Сам могу докинуть два-три максимум. А ты?

– Нисколько, – отвечаю, вздыхая. – Я уже говорила Эдуарду. Все сбережения ушли на развитие центра и квартиру. Жилье в Москве и ремонт нынче дорогие, знаешь ли. Я же не знала, что мы окажемся в такой заднице.

– Эва, придется поднапрячься. Так-то я тоже здесь работаю.

– Это я уже поняла! – повышаю голос, хотя Давыдов ни в чем не виноват и даже пытается помочь.

Похоже, Савчук придется не только не отказать, но и поднять цену за мои услуги и молчание. Пипец. А ведь собиралась сегодня послать ее куда подальше. Даже во сне снилось, как я делаю это. Черт, черт, черт!

– Как фамилии тех, кто на тебя наехал? – требует Давыдов.

– Семёнов, – припоминаю я, – а второй не назвался.

– Понятно, почему они все тянутся в управу, там куски пожирнее.

– В каком смысле?

– Рабочая схема. Думаешь, рейдерские захваты канули в лету? Нет. Просто теперь они под другим «брендом», почти легализованы. Генералы сверху диктуют, где, кого и когда нагнуть, и курируют процесс. Видимо, Огарёв невзначай перешел кому-то дорогу, и нас зацепило. Центр сейчас лакомый кусочек… Ладно, Эва… – Юра возвращается к окну, снова закуривает. – Как-нибудь сообща порешаем. Приведи себя в порядок и иди работать.

В порядок? Я достаю из сумки зеркало и смотрюсь в него. Да уж… Тот урод оставил отметины на лице, уже синяки проступают. Просто замечательно. Сволочи!

– Буду на связи. – Давыдов тушит окурок в пепельнице и, взяв папку с документами, направляется к двери.

На ватных ногах я спускаюсь в свой кабинет. Наношу на лицо толстый слой тонального крема и погружаюсь в работу. Иначе сойду с ума от нервов в ожидании хоть каких-то новостей от Юры.

Он звонит во второй половине дня. Худшие опасения подтверждаются. Эдуарда продержат еще какое-то время, и недостающие деньги мне придется искать самой. Это почти одиннадцать миллионов. Еще лет пять назад рехнулась бы, услышав такую сумму, а сейчас… Сейчас нельзя позволить панике взять верх – на кону слишком много.

Проводив последнюю пациентку, я закрываюсь в кабинете и, попросив Камиллу никого не пускать, сажусь подсчитывать, можно ли все-таки что-то выдернуть со счетов. Прибавляю деньги Давыдова и ту сумму, которую Каримов велел озвучить Савчук… Мало.

Наплевав на гордость, я звоню Ване с деликатным вопросом. Безумно неудобно обращаться к нему, но, как я поняла, проблем с деньгами у Крайнова нет, тем более он работает в банке. Может, предложит какие-то выгодные условия.

Ваня и правда не отказывает, но все равно не хватает почти двух миллионов. Хоть почку беги экстренно продавай. Больше неоткуда взять деньги. Боже…

Звонок на стационарный телефон отвлекает от тягостных мыслей. Снимаю трубку, и помощница сообщает, что пришла Савчук.

– Хорошо, пусть заходит, – распоряжаюсь я. Складываю все листки с расчетами в стопку.

Не просто трудная ситуация, а пиздецовый кошмар. Потом удивляюсь, почему мои протоколы неудачами заканчиваются… Да потому, что стресс на стрессе. В этом цикле тоже ничего хорошего не ждет.

Савчук заходит в кабинет одна. Явно нервничает. Вероятно, не у одной меня день не задался. Хотя Ангелина может выдохнуть. Сегодня звезды на ее стороне.

Она проходит через весь кабинет и садится напротив.

– Здравствуйте, Эва Александровна, – мило улыбается. – Ну что? Подпишем документы?

Я колеблюсь ровно секунду, смакуя на языке слова «пошла вон», которые опять очень хочется произнести. Но вместо этого говорю:

– У нас новые условия. Так как мы берем на себя риски, стоимость услуг увеличена. В полтора раза. – Беру листок бумаги и пишу сумму, которой не хватает для погашения долга.

На лице Ангелины появляется удивление.

Я сама в шоке, что это предлагаю. Однако так сложились обстоятельства.

– Не многовато?

– В самый раз. Тем более ваш муж может захотеть повторное ЭКО. Ну и в целом вы знали, на что шли.

Савчук взглядом будто пытается вскрыть мою черепную коробку. Сама же хотела фиктивное ЭКО. Получи. Только придется раскошелиться.

– Это такая проверка?

– Это такая реальность.

Снова повисает пауза.

– Ну хорошо… Хотя хорошего мало. Я не рассчитывала на такую сумму… – Ангелина крутит листок в руках. – Так понимаю, нужна наличка? Мне потребуется день-два, чтобы достать деньги. Или давайте разобьем на части. Ту, что за рамками договора, я завезу…

– Сразу, – перебиваю ее. – Всю сумму необходимо внести как можно быстрее. – Я подсовываю Савчук договор, ловя себя на мысли, что заключаю сделку с дьяволом.

Ангелина хмурится еще сильнее.

– Что-то не так? – уточняю холодно.

– Ну… Меня смущает, как быстро вы изменили свое мнение. Вы ведь были против, мне не показалось?

– А сейчас за. И сделаю, как вы просите. Не будем отнимать друг у друга время, да? Ну и еще… – Показываю на свой телефон. – Наш разговор записан. И в прошлый раз я тоже записывала.

– Тогда и ваша репутация пострадает, – хмыкает Савчук. – К тому же подлинность записи можно опровергнуть. Столько фейков кругом, все хотят зацепиться за тугой кошелек. Но я не дойная корова, ясно?

– Ясно. Это просто запись. Она останется только как гарантия, что за пределы этого кабинета ничего не выйдет, да, Ангелина?

Савчук молчит. Долго смотрит на меня, затем пожимает плечами. Стоило бы задуматься, почему она так легко соглашается на новые условия, но мозг занят другим.

– Хорошо, – наконец говорит Ангелина, разглядывая мой подбородок с замаскированными следами пальцев одного из полицейских. – Завтра скину в сообщении, где и когда можно встретиться, чтобы я передала деньги.

– Встретитесь с нашим сотрудником. А мы с вами будем видеться только в стенах центра, для проведения процедур. Вашему мужу тоже придется поучаствовать лично.

– Без проблем. – Ангелина подписывает договор и поднимается на ноги. В ее глазах читается презрение.

Мне и самой тошно от того, что делаю. Физически тяжело!

– Всего доброго. Жду записи на прием. – Савчук коротко улыбается и покидает кабинет.