О мире и о войне. Воспоминания моей бабушки

(Забегая вперед, скажу, что – увы! – сережки почти сразу сдали в Торгсин, выменяв на них продукты. Судьба конвертика осталась для меня неизвестной, но ювелирных «семейных реликвий» на момент моего появления у нас точно не было :))

Прибывших родственниц Фрося с мужем почти сразу пригласили в гости.

Бахчисарай в то время был типичным татарским городом, где на улицы смотрели лишь глухие, высокие стенки заборов, а сами дома был в глубине дворов. Идешь по улице: забор – ворота, забор – ворота, и всё одинаковое, без единого оконца. Не зная точного расположения, можно было запросто заплутать.

Пока взрослые вели свои долгие, скучные для маленькой девочки беседы,  Лидочка  играла во дворе: изучила обстановку, попрыгала на одной ножке… Но вскоре и это ей наскучило. Потихоньку, осторожненько, она выглянула из приоткрытых ворот, наружу … Посмотрела в одну сторону, в другую… По улице люди разные ходят –  всё интереснее для приезжей девочки, чем пустой двор да взрослые разговоры! Особое впечатление произвели на неё местные татарочки: у многих лица были наполовину скрытым платками.

И чтоб увидеть хоть чуточек побольше –  девочка вышла за ворота.

Тем временем, дело шло к вечеру. И разумница Лидочка не стала отходить от ворот далеко – лишь на два шажочка!…

Через город протекала река Чурук-Су, делая климат в Бахчисарае более влажным, поэтому в прохладных местных подвалах частенько проживали весьма упитанные жабы.

Один из таких подвалов располагался и во дворе тети Фроси, рядом с калиткой. И только девочка собралась шагнуть обратно, во двор…Снизу, по подвальным ступенькам, споро выбралась огромная жаба, в несколько прыжков достигла калитки, и, уставившись на малышку, застыла – прямо посреди прохода! Как тут не вспомнить историю про Дюймовочку! Совершенно безобидная Жаба одним своим видом вызвала у ребёнка такой страх, что Лидочка на всю жизнь запомнила эти огромные, немигающие глаза амфибии, похожие на очки (и почему-то вызывающие ассоциации с водолазом – тоже, кстати, в своем роде, земноводным :)).

Как назло, калитка была узкая, и разминуться с жабой, явно чувствующей себя тут хозяйкой, было невозможно… Ну, раз нельзя идти вперед – значит, надо повернуть назад! И Лидочка решила вернуться к тете Марине, у которой они остановились (та  в гости не пошла) . Девочка помнила, что шли они от дома тёти Марины совсем недолго. «Вот сейчас я за угол заверну, и будет та самая калитка!…» – рассуждала девочка. И вскоре уже заглядывала в почти знакомые ворота… Но нет, это была не та калитка! Потому что у тети Марины во  дворе росла большая шелковица, а в этом… в и этом… и в этом дворе –  тоже! –  никакой шелковицы не было!…

Бегала-бегала бедная Лидочка, с учащенно бьющимся сердечком, по чужой улице – заглядывала во дворы,  но никак не могла отыскать нужный! И вот уже совсем стемнело…

Неподалеку обнаружился подвал со ступенькой, в котором размещалась какая-то контора. Маленькая Лида примостилась на ступеньку и – терять уже было нечего! – заревела в голос.

К ней подошли две женщины: «Ты что, девочка, плачешь?» Лидочка, как могла, обстоятельно объяснила всю ситуацию. «Идем с нами! Сегодня переночуешь у нас, а завтра найдем и твою тетю Фросю, и тетю Марину!». Однако девочка, хоть и сквозь слезы, но твердо сказала : «Нет! Ведите меня в милицию! Иначе с вами я никуда не пойду!». И женщины ушли ни с чем.

(Видимо, воспитание, связанное с правилами безопасности, в бабушкиной семье было на должном уровне – и я с полным правом могу сказать, что для меня это просто замечательно! В смысле – для моего наличия в этом мире…)

Не знаю, как сейчас, а в 1927 году люди в Бахчисарае жили добрые, душевные, и вскоре вокруг плачущей русской девочки собралась целая толпа. Местные жители спрашивали друг у друга и у зареванного ребенка – в чем дело, а узнав, наперебой звали малышку к себе, ночевать.

Но Лидочка упрямо стояла на своем, и требовала, чтоб ее отвели не домой к незнакомым людям, а прямиком в отделение милиции… И тут, на ее счастье (и, безусловно, на счастье окружающих), подошел настоящий милиционер. Девочка очень обстоятельно ему все рассказала – начиная от момента их приезда, и заканчивая перечислением всей местной родни, с указанием – кто где и  кем  работает… И только вот так, с милиционером  за ручку,  покинула общее собрание.

Милиционер повел ее вдоль реки – на почту, где работала Фрося.

Внезапно навстречу им показалась процессия – тетя Фрося, ее муж, дядя Христофор – с пучком крапивы в руке, а за ними тетя Марина и мама.

При виде крапивы Лидочка уцепилась за дядю милиционера крепко-накрепко и приготовилась самозащитно рыдать еще горше, чем до этого, но таких мер  не потребовалось. Ни у кого из взрослых не поднялась рука нахлестать крапивой бедного зареванного ребенка. Зато уж запомнилось это приключение на всю жизнь…

В Бахчисарае мама и дочка пробыли все лето. За это время они несколько раз посещали тетю Юлю в ее монастыре. На девочку огромное впечатление произвели  вырубленные в горе кельи, большие ворота, и огромные деревья внутри, за воротами, на территории монастыря. В кельи и другие помещения вели вырубленные в горе ступеньки. Внутри  кельи тети Юли был только деревянный топчан, а окна не было совсем.

(Вспоминая об этом, я невольно задумываюсь: каким же огнем должна полыхать в человеке Вера, чтобы он смог добровольно пойти жить в такую вот «квартиру»?)

Лидочка с мамой побывали и на экскурсии  по горе Чуфут-Кале, где жил татарский хан. Раньше там был город, и до сих пор сохранились остатки стен, булыжные мостовые, канавки для стока воды… В пещерах были вырублены комнаты, а окна выходили прямо  в пропасть, куда, как гласила легенда,  хан выбрасывал неверных жен… Экскурсанты посещали  настоящий ханский дворец, осматривали помещение гарема, из которого Лидочке более всего запомнились россыпи подушек на полу, ковры, и очень яркий орнамент, с синим, красным, зеленым цветом – на всех предметах обстановки.

На территории дворца были и многочисленные постройки для прислуги. Экскурсанты так же внимательно их осматривали, под рассказы о тяжести дореволюционной жизни местного населения (от находившихся тут очевидцев).

Возле известного памятника Марии Потоцкой («Фонтана слез») экскурсовод читал проникновенные стихи Пушкина, которые поэт посвятил этому месту («Фонтан любви, фонтан живой…»). Впечатление на Лидочку это произвело необычайное, и позже она с удовольствием открывала для себя все новые и новые произведения Александра Сергеевича, и многие его стихи помнила  наизусть всю жизнь.

P.S. Дата у общей фотографии, к сожалению, отсутствует, зато здесь большинство главных действующие лица сей истории:  в верхнем ряду: дядя Христофор и тетя Фрося. В нижнем – баба Стефча и тетя Марина, посредине – Лида. Кроме имен, никаких данных на фотографии нет,  но я предполагаю, что примерно год 1931-й, и вряд ли Бахчисарай – скорее, Кадиевка, где собрались сестры с семьями у своей мамы.

А вот вторая фотография была найдена недавно, и здесь именно та девочка, которая бегала по Бахчисараю и требовала отвести ее в милицию… то есть шестилетняя Лидочка!

P.P.S. Мне сообщили, что в сентябре 1927 года, оказывается, было очень большое землетрясение в Крыму. Я же, несмотря на то, что действие моих рассказов происходят именно в этом регионе,  никогда ни от кого из родных о нем не слышала. Этому есть вполне разумное объяснение*…

Но главное: вот живой пример, как можно, излагая историю, невзначай пропустить событие, наверняка изменившее жизни многих людей. И сколько таких "пропусков" при изложении событий прошлого века! Ведь так удобно, что очевидцев уже нет с нами, а новая поросль – абсолютное большинство – знают историю только с подачи популяризаторов (увы! не всегда порядочных, не всегда грамотных). Как просто управлять трактовкой "дел давно минувших дней" – в нашем, таком засыпанном информацией, и таком безграмотном 21-м веке…

…Вот такой вот неожиданной вывод из маленькой истории с маленькой девочкой получился!

*Лидочка с мамой побывали там до землетрясения, уехали домой до осени 1927 года, а потом Бахчисарай, согласно сведениям из интернета, сильно не пострадал – из-за особенностей своего географического расположения. Так что не пострадали ни тётя Фрося с мужем, ни тётя Марина. Что же касается горного монастыря, гораздо более уязвимого для природных катаклизмов – скорее всего, с тетей Юлей случилось несчастье, так как больше упоминаний о ней нет, и на этой фотографии ее нет тоже. Но маленькой Лидочке, видимо, по каким-то причинам об этом не рассказывали, да, видимо, и взрослой – тоже…

3. Хозяйственная девочка

На фото: 8-летняя Лидочка с братом Шуриком, папой и мамой. 1929 год.

В 1929 году, как раз когда восьмилетняя Лида закончила 1-й класс –  на залежах железной руды Камыш-Буруна, в городе Керчь, начали строить (точнее – отстраивать заново, после пожара) металлургический завод имени Войкова. Туда и переехала вся семья Никоновых. Папа Лиды получил работу машиниста на паровозе, который совершал рейсы внутри завода.

В заводском поселке вновь прибывшему семейству сразу выделили 2-х комнатную квартиру, причём, со всеми чудесами современного комфорта того времени: водопроводом (это была раковина) и  паровым (а не печным!) отоплением. И кухней. И только туалет по-старинке находился  на улице – все-таки это был 1929 год, так что до этой «части светлого будущего» в каждой квартире  было еще ох как неблизко.

Дом был 2-х этажный, из белого крымского «ракушечника»*, который при добыче пилили на блоки, величиной примерно как 4 обычных кирпича.

Одновременно с заводом возвели и внедрили инфраструктуру для новых жителей – фабрику-кухню, пищевой комбинат, детские садики, школы.

Потом Лидочкиного папу назначили освобожденным секретарем партийной организации на заводе (в коммунистическую партию он вступил в 1924 году). На работу он добирался теперь дольше, 40 минут, на автобусе, так семья Никоновых сменила место жительства, и теперь проживала уже в центре Керчи.

Новая квартира тоже была 2-х комнатная, на втором этаже.

Но этот дом был старый. Ранее он принадлежал владельцу местной табачной фабрики, греку  Мисаксуди. Грек выстроил этот дом для своих рабочих, не для себя. Видимо, поэтому ни о каком водопроводе речи не было, и за водой приходилось ходить к общественному крану – метров 500. А всего на всю улицу (Советскую) было два крана. Помои также выливались на улицу, и туалет был на улице, а отопление – печное. Зато комнаты были красивые, с высокими потолками, а потолки – с барельефом. И печка была обложена белым кафелем.

На 6 квартир  была  одна общая веранда (терраса). Фактически – это была обычная коммуналка, как их показывают в кинофильмах, только с коридором на свежем воздухе.

У каждой двери стояла табуретка или ящик, где и готовили еду в летнее время, так что все соседи были в курсе – в какой семье кто и что варит.

Там и жили до самой войны. И там же Лида варила свой первый в жизни томат (томатную пасту-соус). А получилось это так.

Семья Лидочки (из-за папиной работы) была прикреплена к магазину партактива, где выдавали продукты и промтовары по норме (по талонам) – крупы, сахар и ткани (в основном – ситец). Однажды выдали по 2 ведра помидор. Мама была в то время в санатории, в Одессе – лечила больные сердце и легкие. И, хотя Лиде было всего 10 лет, посоветовавшись с хозяйками-соседками, она практически совершенно самостоятельно сварила из выданных овощей «томат», томатную пасту. И этот «первый блин» вышел отнюдь не комом!

Был и еще один, очень памятный для всей семьи, случай, когда Лидочка проявила самостоятельность и инициативу. Папа с мамой уехали в отпуск, посчитав, что сын и дочка уже достаточно взрослые, да и соседи рядом… ну что может случиться? Некоторую сумму хозяйственной девочке оставили на покупку продуктов и прочее. Безусловно, взрослые все равно волновались  – как дети будут одни, не потратят ли деньги на всякую ерунду, будут ли держать их в надежном месте, чтоб не воспользовались нечестные люди… Разумница дочка же, пристроив деньги по своему усмотрению, и справедливо рассудив, что родители должны иметь полную информацию,  послала им  вдогонку телеграмму: «Папа, не волнуйся, я деньги спрятала в диван!».

Вот такая была взрослая, хозяйственная девочка :)

–

* крымский ракушечник: камень с солидным возрастом породы – более 550 млн лет в основе которого раковины-панцири морских обитателей

4. «Шмоточные» вопросы

На фото: Лида в 7 классе, 1934-1935  год.

После переезда всей семьи в Керчь (1929 год), Лидочкина мама почти сразу устроилась на работу –  в школу, деловодом (так раньше называли делопроизводителей). В её обязанности входило также «доставать» школьникам ботинки, а потом бесплатно распределять их нуждающимся. При такой (как показалось бы кому-то в наши дни – "прибыльной") работе, собственному сыну бесплатных ботинок она и не думала «распределить», поскольку считала что их семья живет лучше прочих.

Некоторое время она проработала в школе, но потом выяснилось, что для семейного бюджета гораздо лучше, если мама – неработающая домохозяйка, поскольку в домашнем хозяйстве, как и по всей стране, нужна была строжайшая, требующая разумного подхода, экономия. Кроме того, врачи обнаружили у неё   полиартрит, так что, в конце концов, муж настоял на увольнении, то есть на "переводе" супруги обратно, в "домработницы".