Розабелла

– Да, – согласилась та и сникла.

Бекки посмотрела на ее потухшее лицо.

– Вам обеим еще не было и шести лет, когда ваша матушка умерла и оставила вас – двух крошек, хорошеньких как картинки и похожих одна на другую как две капли воды. Вас и назвали обеих, как хотела мама, упокой, Господи, ее душу. «Они такие красивые, Бекки, – сказала она мне. – Я хочу, чтобы в их именах было слово „белла“. Пусть они будут Розабелла и Аннабелла». Вы всегда отличались самостоятельностью. Мисс Розабелла, правда, маленькой была… немного застенчивой, ждала от всех ласки и заботы. Наверное, поэтому леди Ордуэй и выбрала ее в крестницы.

– Ей повезло. Вот моя крестная умерла, когда мне исполнилось десять, и все се наследство – уродливая серебряная ваза на обеденный стол. Где она сейчас, Бекки?

– На чердаке. В столовой занимает слишком много места.

– Пусть на чердаке и остается! – заявила Аннабелла и снова вернулась к начатому разговору. – В конце концов Розабелла стала почти настоящей дочерью леди Ордуэй – я имею в виду брак с ее сыном. Интересно, каким был Стивен? Странно, что моя сестра так долго не навещала нас. Она приезжала всего один раз с тех пор, как вышла замуж, а после смерти Стивена – ни разу. Ведь ей всегда так нравилось проводить с нами лето.

– Наверное, очень занята в Лондоне. Мистер Ордуэй был богатым джентльменом и с положением. Деревня, видно, ему не понравилась.

– Но почему она сейчас не приезжает, когда я так ее просила? Я написала, что папа нездоров. И к тому же Рождество! Леди Ордуэй могла бы ненадолго ее отпустить. Розабелла любит нас, и она никогда не винила папу в том, что он с ней расстался.

– Нет… но…

– Что?

– Ну, я-то всегда считала, что мисс Розабелла изменилась с тех пор, как ее увезли отсюда. Конечно, леди Ордуэй любила девочку, но… забрать ребенка из родного дома… разлучить с сестрой – близнецом… Вы были очень привязаны друг к дружке. Для нее, я думаю, это стало настоящим потрясением…

– Знаешь, Бекки, мне кажется, что Розабелла несчастна.

– Конечно! Не прошло еще и года, как она потеряла мужа.

– Нет, дело не в этом. Розабелла уже давно несчастна. Хотя в своих письмах она никогда ничего подобного не пишет. Ох, как я хочу, чтобы она приехала!

– Она приедет, если сможет, моя милая.

– А если выпадет глубокий снег?

– Перестаньте волноваться и займитесь чем-нибудь. Загляните к отцу.

– Да, пожалуй, я так и сделаю. Но ему никто не нужен, ты же знаешь, Бекки.

– Знаю, милая. И все равно вы должны хоть немного побыть с ним.

Аннабелла постучала в дверь отцовской спальни. На пороге появился его слуга.

– Уолтерс, скажи, отец не спит?

– Нет, мисс. Но я не уверен…

– Ерунда. Если он не спит, я с ним побуду. А ты спустись ненадолго вниз – уверена, что тебе необходимо отдохнуть. – Она прошла мимо угрюмого пожилого слуги, который, как ей помнилось, находился при отце всю жизнь. – Папа! Как ты себя чувствуешь?

– Не лучше, чем час назад, Аннабелла. Но и не хуже. Налей мне стакан воды, раз уж ты отпустила Уолтерса. – (Аннабелла налила в стакан воды и подала отцу.) – Поставь еще один подсвечник поближе к моему креслу. И принеси мне комментарий к Донну,[3 - Донн, Джон (1572–1631) – английский поэт.] который я читал вчера.

– Но доктор Джардин сказал…

– Я знаю, что он сказал. Будь умницей и принеси комментарий.

Аннабелла со вздохом взяла с кровати потертый томик и протянула отцу. Тот раскрыл книгу и погрузился в чтение.

– Папа, от Розабеллы так и нет известий.

– Хмм? Ну, это неважно. Когда будешь уходить, Аннабелла, поплотнее прикрой дверь – очень сильный сквозняк. И скажи Уолтерсу, чтобы долго не задерживался.

Аннабелла с раздражением взглянула на него, затем молча вышла, плотно закрыв за собой дверь. Бекки и другие слуги говорили, что в молодости отец был обаятельным человеком, но дочерям не довелось увидеть его таким.

После смерти жены Генри Келланд, обезумев от горя, отгородился от всех и вся. Он не представлял, как сможет жить без своей веселой, жизнерадостной Розанны. Мысль о том, что ему придется воспитывать троих детей, ужасала его, и, когда леди Ордуэй предложила ему взять одну из девочек, он посчитал это Божьей милостью. Вот так близнецы были разлучены: Розабеллу увезли в Лондон, а Аннабелла осталась дома вместе с маленьким братом. Но он, хрупкий от рождения, умер, не дожив до семи лет. С тех пор мистер Келланд превратился в затворника. Его интересовали только книги, общаться с кем – либо, помимо своего слуги, он отказывался.

Аннабелла оказалась предоставленной сама себе, и, когда кончилось обучение у гувернанток и учителей, никому не пришло в голову, что ее надо ввести в общество. Постепенно с помощью Бекки она научилась заниматься хозяйством и управлять имением. Иногда ей казалось, что, за исключением нескольких недель летом, она никогда и не была беспечной девочкой, поскольку постоянно ощущала бремя лежащих на ней обязанностей.

Розабелла, родившаяся на двадцать минут позже, была менее крепким ребенком. Она не выдержала бы подобной жизни. Ее нежная натура постоянно требовала любви и поощрения. Хотя она была так же остроумна и сообразительна, как Аннабелла, но отличалась более тихим нравом и ее легко было обидеть. Она обладала живым воображением, однако часто испытывала неуверенность и боялась не угодить крестной, не оправдать ее ожиданий.

Лето было самым счастливым временем для близнецов. Каждый год Розабеллу привозили на три месяца в родной дом и препоручали заботам Бекки. Она наслаждалась обществом сестры, свободой и свежим деревенским воздухом. Близнецы наверстывали упущенное за время разлуки. Бекки любовалась ими и гордилась тем, как чинная, серьезная маленькая жительница Лондона превращалась в смеющуюся, беззаботную девочку, а ее дерзкая, своевольная подопечная училась грациозным манерам и сдержанности у сестры.

Но летние визиты закончились за год до свадьбы Розабеллы, и с тех пор она была в Темперли всего лишь раз вместе с мужем. Тот визит оказался неудачным.

Прошло три дня. Аннабелла мрачно смотрела на темные тучи, грозившие очередным обильным снегопадом. Рождество близилось к концу. В канун праздника она ходила в церковь, а на следующий день, поразив всех, к ней присоединился и отец. Правда, сразу после заутрени он вернулся к себе в комнату и больше не появлялся. Приходским беднякам раздали подарки, а крестьяне и арендаторы пришли с поздравлениями в усадьбу и получили традиционное угощение на кухне. Когда все ушли, в доме воцарилась обычная тишина.

Розабелла так и не приехала. Долгожданное письмо все же прибыло, но с неутешительным сообщением, что сестре не удастся провести в Темперли Рождество, так как возникло много сложностей. Тетя Лаура до сих пор не поправилась после смерти Стивена, и Джайлс Стантон – наследник Стивена – требовал присутствия Розы в Лондоне. Она надеялась приехать к ним на Пасху.

– Вот так-то! – сказала Аннабелла, обращаясь к Бекки. – Но что-то письмо уж больно короткое, ничего толком не поймешь. Жаль, что у меня куча дел, да и папу не оставишь, а то я бы поехала в Лондон на почтовых и узнала, что там на самом деле происходит…

– Как бы вы смогли поехать, мисс Белла, когда все дороги замело? Выходит, даже хорошо, что мисс Розабелла не приехала – а вдруг застряла бы в пути. Будем с нетерпением ждать ее на Пасху.

После Рождества погода оставалась холодной, дул резкий ветер. Зима продлилась до марта. Аннабелла, перестав сетовать на то, что сестра не приехала, ждала Пасхи. Невзирая на снег и пронизывающий ветер, она ездила по имению, навещая арендаторов и крестьян. Несколько раз заходил мистер Уинболт, вернувшийся из Лондона после Рождества, но он начал утрачивать свой оптимизм, наблюдая безразличие к нему Аннабеллы, о чем весьма сожалела Бекки.

– Не понимаю вас, мисс Белла! Такого приятного, воспитанного джентльмена еще надо поискать. И что-то не видно, чтобы на вас сыпались предложения.

– Бекки, я тебе сто раз говорила! Я не вынесу его опеки! Он своими заботами доведет меня до смерти!

– Что плохого в том, что он заботлив, хотела бы я знать?

– Меня это стесняет. Я сама за себя могу постоять.

Произошедший в конце марта случай как раз показал, насколько сильно задевала независимую Аннабеллу галантность мистера Уинболта.

Аннабелла отправилась с корзинкой яиц к одной из бывших отцовских служанок, которая вышла замуж и теперь жила в домике на окраине деревни. Дженни не повезло с мужем – он оказался отъявленным лентяем и жалким пропойцей. Жена и дети умерли бы с голоду, если бы не помощь друзей и соседей. Аннабелла старалась избегать Сэма Картера, так как он почти всегда был пьян и не скупился на ругань. Но на этот раз ей не повезло.

Когда она подошла к домику Картеров, Сэм стоял на пороге. Он не желал ни пропустить Аннабеллу в дом, ни принять подношения. Схватив в ярости корзинку, он хотел было швырнуть ее на землю. Вид у него был отталкивающий, и Аннабелла уже приготовилась дать ему отпор. Она хорошо знала, что гнев Сэмюеля Картера на самом деле был показным и приказание вернуть корзинку, к тому же отданное твердым голосом, возымеет действие.

Но не успела она вымолвить и слова, как появился мистер Уинболт. Он соскочил с лошади и быстрым шагом направился к ним. В одно мгновение корзинка была благополучно возвращена Аннабелле, а Картера мистер Уинболт так крепко схватил за руку, что тот не мог и пошевелиться.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Почему ты не на работе, Картер? – спросил мистер Уинболт. Сэм съежился и пробормотал что-то про плохое здоровье. – Пойди и окати голову водой! Сейчас же! – Мистер Уинболт толкнул Картера к бочке, затем повернулся к Аннабелле: – Надеюсь, он вас не тронул, мисс Келланд?