Сколько золота в этих холмах

Люси смотрит на нее сверху вниз. Как это ни нелепо, Сэм усмехается.

Три месяца они скитались, боясь и скрываясь, и Сэм воспринимала это как игру. Сэм, которая в любом месте чувствует себя как дома, не страшат и самые тяжелые испытания. Карта, которую нарисовала Сэм, тропинка, которую хотела выбрать Сэм, – это все не про месяцы или годы, понимает Люси. Это было началом жизни.

– Я не могу, – говорит Люси. – Я должна остановиться.

– Ты меня бросаешь? – Лицо Сэм искривляется, словно это не Сэм говорила об уходе, словно это не Сэм не сидится на одном месте. – Ты меня бросаешь.

Сэм гневается – не увидеть это невозможно. На этот раз Люси не сдается. Она напрягает спину. Сэм всегда считала, что право на гнев она получила от рождения. Кто дал Сэм это право?

– Ты такая эгоистка, – говорит Люси; сердце у нее колотится, чуть не выпрыгивает из горла. В ритм с сердцем ломается и ее голос. – Ты знаешь одно: хочу, хочу. Ты когда-нибудь спросила, чего хочу я? Ты не можешь ждать от меня, что я буду вечно потакать твоим капризам.

Сэм тоже встает. Прежде Люси смотрела сверху вниз, всегда вниз, на лицо младшей сестры. Теперь оно вровень с ее лицом. Лицо чужого человека. Лицо, которому она не может сказать, что…

Что она безусловно хочет чистой воды и хороших комнат, платьев и ванн… но все это только вещи. А что еще, кроме этого, – она не знает. В пустоте внутри ее больше нет всего того, что было там прежде, точно так же и могила, которую они выкопали, не смогла вместить всей выброшенной из нее земли. Углекопы знают: выкопаешь слишком глубоко, выберешь слишком много того, что ценно, и вероятность обрушения будет высока. Тело ба, сундук ма, хибара, ручьи и холмы – она с радостью оставила все это, предполагая, что Сэм останется с ней по крайней мере до того времени, пока они не перейдут в будущее.