Но не две недели,
Чтобы снова мне писать стихи,
Ночью, в колыбели.
Грешник когда кается, то наперво – в себе
За окном – купола,
Но под них мне не зайти.
В церкви я не прихожанин.
Мимо церкви прохожу,
Дивясь изразцами.
Восхищаюсь красотой, позолотой башен.
Недовольна рясами да еще – попами.
Золотом покрыты мантии, одежды.
Так уж много лет подряд,
Было так и прежде.
Но ведь Бог живет в сердцах!
Это ли не значит,
Что все действия в церквях
Совершаются и там,
Где мы душу прячем?
Каждый сам себе – монах,
Праведник и грешник.
Между Богом и душой не стоит посредник.
Вера зарождается и живет в сердцах.
Грешник когда кается,
То наперво – в себе,
А потом лишь повторяется,
В церкви, при попе.
Шаль, изъеденная молью
Вдруг холодно так станет,
Невольно дрогнут плечи.
Мне хочется того же, что и всем.
С утра остался чай в стакане –
Он на столе,
За ним – окно.
И все, что за окном, – зачем?
И все, что предо мной и что внутри меня,
Что было, будет, есть, —
Все суета.
Все жизни интересы –
Давно заезженная песнь.
Все одинаково, куда ни посмотри.
Здесь – женятся,
Там – умирают,
Вот рядом только что родился человек.
Вот здесь вот лгут,
А там лишь пьют,
Не выходя годами.
Всмотритесь:
Пред вами чей-то верный друг,
Которого супруг все время изменяет.