Фиалки так прекрасны ночью,
Их цвет и запах ночью лишь и полны.
Но так таинственно печальны,
Что от звезды холодны волны.
И каждый вечер распускаясь в своём цвете,
Фиалки ночью изливают звездам всю свою безбрежность.
Но звезды холодны, бездушно так степенны.
Они мертвы, в них холод-бесконечность.
И за ночь выпустив весь дух в холодный воздух,
Фиалки бледно входят в день со звездною прохладой.
Но каждый вечер они ждут, когда погаснут до одной все свечи,
Чтоб снова разбиваться об прекрасных хладных звёзд триады.
Невзрослому взрослому
И не близок, но не лед.
И не пламень, но так рядом.
Друг мой, можно ли тебя так звать?
Я не знаю.
Объяснить ты взглядом избегаешь –
Что ж, увы!
Не создали красоты, что со временем прошла бы.
И друг другу не враги, чтобы стать затем друзьями.
До свидания, родной!
До свидания, незнакомый!
Это так смешно и странно, так чудно и непонятно.
Все-таки живете дольше Вы!
Почему же неповадно?
Неужели то взаимность нег?
Неужели я в раздумьях смелых натолкнулась на любови брег?
Нет.
Конечно, нет.
Вы давно самими же собою связаны навек.
Не лучше ль, дамы, дружно всем повеситься?
Солнце первой весны говорит:
«Встань и возраста дарам возрадуйся!»
Все модные журналы дам ему вторят:
Все говорят, что делать,
Чтобы всем на свете нравиться.
Одежды носят все такие,
Чтоб из самого далека было видно:
Ты – красавица!
Все напоказ, все впохыхах,
Быстрее, ярче, вырез глубже,
Каблучищи для поломки ног,
Которые, о Боже, «недостаточно без них худы».
Смазливые, местами похотливые глаза на них задержатся –
И это именуется у дам успехом…
По мне как, дамы, имея ценности такие,
Любовь сравнив с игрушкою, утехой,
Сровняв ее с обыденностью, прозой,
Уже не восхищаясь по весне естественной мимозой,