Вселенная и пустота внутри меня

Не приходилось на флоте
в яме бушующих вод
Рваные штопать мне раны,
Черный увидеть восход.

Не бью и прорубь на Мойке,
чтоб сделать клейстерный суп,
Но почему-то те муки
стоном срываются с губ.

Я не ношу ряд из цифр
и полосатую ткань,
Но сразу кровь стынет в жилах,
зная немецкую брань.

Так отчего же терзает
сутками жгучая боль,
Если стучат метрономы
и небо чёрно, как смоль?

В ушах завоют сирены,
дико снаряды свистят,
Дрожь мне пронзает всё тело
мёртвым покажется взгляд.

Память лишь ясна в забвеньи,
что дымкой стелится в круг.
Пламень войны не угаснет,
покуда в жилах есть стук.

[19 января 2017 г.]

Седьмое

Отпустите меня со службы.
Братья,
Дайте напиться вина!
Уберите подальше ружья
Сплетен,
Что опускают до дна.

Простите, что душно мне в храме,
(Жарко!
Ветер не вхож здесь гулять)
Прислонившись к оконной раме, —
Звезды
Манят сияньем опять…

Вино мое алое – лира.
Слушай,
Дивно звучит как в тиши!
Попробуй пройти хоть полмира —
Слово
Можно ль писать без души?

Поэму ли – без вдохновенья?
Книгу —
Сладкой лишить ли тоски?
Из песни – убрать откровенье?
Кисти —
Скупо убавить мазки?

Позвольте служить лучше даром,
Свыше
Что ниспослал мне Господь.
И в храме намоленном, старом
Строки
Смогут грехи побороть.

Служенье бывает различно:
Небо
Нам посылает талант.
Зарыть его – слишком цинично,
Служка,
Кесарь ты иль музыкант.

Направь дело в доброе русло,
Смело
Пусть возрастает оно.
Молитва – большое искусство.
Братья!
Пейте ж и в о е вино!

[21 января 2017 г.]

Восьмое

Глубокий сад – оттенок темных глаз,
Сияньем чуждым далеко уводят.
Я не прошу сказать тебе о нас,
Ведь каждый сам в своей стихии бродит.

Свеченье дум разглядывать в стекло —
Кому-то нужно увидать другое.
И что когда-то важным быть могло,
Теперь лежит без толка и покоя.

Пройтись наверх по мраморным огням…
А мне – стоять в подножьи монумента.
Безлунной тьме и темно-серым дням