Андерсен

Ну, хоть что-то. Я не буду полностью забыт.

Я никогда не был пугливым человеком, даже в трудных ситуациях всегда сохранялясность ума. Но теперь моя голова больше не функционирует. Мне хочется отбиваться руками и ногами, избавиться от этого чувства удушья, но я не могу шевельнуться. Больше не могу.

Это конец?

46

Какие-то звуковые сигналы, писк.

Голоса, которых я не понимаю. Они звучат глухо.

Снова писк сигналов. С постоянным периодом.

Нет, не с постоянным. Писк замедляется.

Замедляется.

Я не умер. Я спал. Если то был сон, а не обморок.

Всё ещё присутствует это паническое чувство. Горький привкус во рту. Я не могу его выплюнуть. Я отравился её страхом.

Я слышу, как она хнычет. Голос тоньше, чем я привык у неё слышать. Этот тон мне знаком. Так люди звучат, когда они сдались.

Она что-то говорит, но я не могу понять. Как будто мой слух стал слабее.

Весь мой организм стал слабее.

Я боюсь снова заснуть. Не знаю, будут ли у меня силы очнуться ещё раз.

Надо быть начеку.

Бодрствовать.

Я должен.

Мне снился сон, который я не могу вспомнить. Угрожающий сон. Из этого сна меня вытащил писк. Каждый его звук – болезненный укол.

Но я ему благодарен за это. Из этой череды писков я могу связать себе верёвку. Верёвочную лестницу. Бежать отсюда.

Я так устал.

Взволнованные голоса. Они говорят наперебой. Я не могу различить слова.

Мужской голос. Арно. Он кричит так громко, что его я понимаю. «Сделайте же что-нибудь!» – кричит он.

Другие голоса успокаивающие. По их тону становится ясно, где мы, должно быть, находимся: в больнице.

Значит, слабость всё-таки не моя собственная. Женщина тоже в этом виновата.

Она не имеет права заболевать. Она отвечает за меня.

47

Страх.

Когда я в последний раз был в больнице, другие боялись меня. Тогда я всё держал под контролем. Самостоятельно принял решение всё-таки ампутировать левую кисть, сам нашёл врача и назначил время. Всем участникам дал ясно понять, что с ними будет, если они когда-нибудь об этом проговорятся. То было неприятное вмешательство, но я был господином ситуации.

Страх означает: не иметь контроля.

Если женщина умрёт – а если я правильно толкую всеобщую тревогу, эта возможность не исключена, – если она не выздоровеет, я издохну вместе с ней. Без скорлупы яйцо не сохраняет свежесть.

Я могу только ждать. Ждать и надеяться.

На что?

Найдут ли они на сей раз мои воспоминания? Я не хочу ещё раз садиться на карусель.

А если садиться, то не со всем этим балластом.

Женщина, кажется, в беспамятстве. Они беседуют о ней, не выходя из комнаты. Мужчина и седовласый голос. Врач, как я понимаю.

«У нас две возможности, – говорит она. – Обе не радуют. Мы можем продолжать надеяться и ждать, что состояние пациентки стабилизируется…»

«Пожалуйста, – говорит он. – Пожалуйста, пожалуйста». Непонятно, с кем он говорит: с ней или с Богом.

«… или, – говорил седовласый голос, – мы можем прибегнуть к очень сильной химической дубине. Применить средство, которое всегда оказывает желаемое действие».

«Пожалуйста», – опять умоляет он.

«Правда…»

Что «правда»?

«Эта терапия опасна для плода. Вы должны быть готовы к тому, что ваша жена потеряет ребёнка».

«Мы не женаты», – говорит он.

Зачем он это говорит?

«Вы должны принять решение», – говорит она.

Он молчит.

При этом решение совершенно ясно. Ждать. Разумеется, ждать.

«Делайте то, что вы считаете правильным, – говорит он. – Пожалуйста».

48