Кресты и Ордена

Он лихо топором рубил берёзу пополам

«Я Ленин», – скромно мужикам гутарил.

В разливе старенький шалаш, но он пустой, какой пассаж

В Париже скрылся Вождь от злобы проведенья

Боролся вождь своим путём, писал труды он ночью, днём

Чтобы народу дать в сознанье просветление.

Я помню город Петроград в семнадцатом году

Вождя, что с мужиками не лукавил

Он сунул руку за жилет и быстро, на ходу

Сподвижникам с Броневика гутарил:

« Мы смело в ногу, в бой пойдём, рабочим фабрики возьмём

Земля крестьянам, ну, а власть дадим Советам».

На «Зимний» ринулась полки, клыками щерили штыки

И залп Авроры слился с Ильича заветом.

Две сотни казаков стояло «Зимний» охранять

Я среди них на Вороном был тоже

И Смерти роту нам прислали, просто вражья тать

Из буйных баб, ни кожи там, ни рожи.

Визжали скрипкой юнкера, «Зачем нужна нам та Война»

А, Власть Советов просто, залпами «Авроры»

Всё вдруг расставила на миг, в едино слился гнева крик

И на штыках матросы, разнесли «оковы».

Судьба подруга хитрая ползла змеёй крутя

Свой приговор Вождю определила

Наган, с отравой в пуле, жутью выстрелил, неся

Народу скорбь, ну, а Вождю могила.

Кривить душой не буду зря, сам лично комендант Кремля

При факелах исполнил приговор народа

Он жестью разрядил наган, стреляя в голову Каплан

И не увидела змея зари восхода.

Затем всё продолжалась гражданская война

Судьба Казачья по свету носила

Усталого коня, таскал, что верно седока

Шальная пуля из свинца скосила.

Мы все схлестнулись под Читой, коса на камень, звон резной

И брат пошёл на брата, без сомненья

И Золотых Погон вояж, упёрся в Красных сил кураж

И плакал Мир тогда от Божьего знаменья.

Я комиссара видел раз, отчаянный, крутой

Летал он соколом, под Красным ярким флагом

Антанта загнала его лукаво на постой

В переговоры, хитрым, тихим шагом.

Я с содроганием глядел, как этот парень посмотрел

С улыбкой дерзости на Гидру той Антанты

Спалили в топке Красный зов, на паровозе, без концов

И плюнул я на тварей тех и их таланты.

Мне Родина милей была, клинок я бросил в Дон

Сорвал погоны со слезой к Отчизне

Мне Ленин был никто, когда же умер он

Весь мир оплакивал его и я, на тризне.