Лесная гвардия

Канунников чувствовал, как все тело налилось свинцовой болью, от напряжения пот катился крупными каплями по лицу. Секунды тянулись вечностью, а немецкие преследователи все никак не могли добраться до их укрытия.

Наверху Елизавета, вытянувшись в тугую струну вдоль серой стены, уже не могла остановить крупную дрожь, которая сотрясала ее из-за долгого стояния на крошечном выступе. Александр поймал ее взгляд, женщина, угадав отчаяние, накрывающее парня, прошептала беззвучно:

– Держись.

Наконец самый ловкий из всего немецкого отряда оказался рядом, они слышали его тяжелое дыхание и шорох одежды об обтесанную стену выступа. Фриц прильнул к узкой щели внизу:

– Niemand, Herr Offizier![4]

Немец нажал на спусковой крючок автомата – пули просвистели в полуметре от висящего из последних сил Канунникова, ударились в монолит, высекая снопы искр. Лейтенант закусил губу, чтобы не закричать от ожегшего его спину каменного крошева. Немец дал еще одну очередь, повторил вниз:

– Niemand! – и ухнул вниз по отвесной глыбе.

Снова ругательства, крики, всплески воды. Александр метнул вопросительный взгляд на свою спутницу. Он уже не чувствовал тела, ноги и руки одеревенели, лишь дикая боль усиливалась с каждой секундой и растекалась по мышцам огнем. В ответ женщина строго качнула головой: «Нельзя, терпи».

Канунников закрыл глаза, он знает, что поможет ему вытерпеть эту страшную муку. Менделеев! Номер один периодической системы – водород, Н2 или hydrogenium. Бесцветный, без вкуса и запаха нетоксичный двухатомный газ. Присутствует в большинстве молекулярных соединений, образуя ковалентные связи с неметаллами.

На «литии» Лиза спрыгнула вниз, задев его ногу ботинком. Александр, не открывая глаз, расслабил мышцы и рухнул на острую гальку. И даже обрадовался боли, разлившейся от удара о твердые булыжники. Как хорошо чувствовать себя живым, управлять своим телом, шевелиться, когда пожелаешь.

Он тяжело поднялся и приник, как и Лизавета, к щели, в которую недавно летели пули из немецкого автомата. Фигуры солдат уже чернели на обратном пути – на широкой тропинке к железной дороге. Погоня медленно возвращалась обратно, так и не настигнув беглецов.

Александр и Елизавета выждали еще четверть часа, пока немцы совсем не скрылись за лесной полосой и воздух не наполнился шумом и вибрацией отходящего состава. Загромыхали железные рельсы под тяжестью вагонов-теплушек, над вершинами деревьев поплыл белый дымок тепловоза. Елизавета проводила его взглядом.

– Везут новых заключенных к сортировочной станции. Там их распределяют на группы – дети, женщины, мужчины, старики – и отправляют в лагерь. – Она сжала кулаки. – Взорвать бы эту чертову железную дорогу, чтобы никого не могли больше провезти в это жуткое место. Это дорога в ад, созданный фашистами!

Саша разделял ее горячее желание, хотя при этом понимал, что сейчас они бессильны против целой армии, что обслуживает нацистский лагерь. Правда, сегодня им удалось спасти еще пару человек из немецкого плена. А теперь этим людям нужна помощь, они ждут на болоте! Он повернулся к Лизе:

– Надо идти, пока немцы не сообщили в лагерь о побеге. Могут пустить отряд на зачистку леса. Фашисты снова откроют охоту на сбежавших. Мы должны найти их первыми, чтобы дать укрытие в лагере.

Лиза нерешительно покосилась на узкий выход из укрытия и вдруг опустила глаза:

– Что, если это ловушка? Вдруг немцы оставили засаду у реки? Как только мы покажемся на скале, они откроют огонь! Они поймут, что мы не одни. Тогда будут искать весь отряд. Нет! Я не могу так рисковать. Сыном и мужем. Я… не могу.

Она совсем поникла, стыдясь собственного малодушия, в этот момент Канунников понял, как горячо женщина переживает за жизнь своих близких. Он предложил другой вариант:

– Если немцы и караулят, то с другой стороны ручья, за деревьями. Я спущусь вниз, вы оставайтесь в укрытии. Даже если они меня заметят и пустятся в погоню, я запутаю их, уведу вглубь леса подальше от болота и лагеря. Если все чисто, то подам условный сигнал – кукушка, один раз и потом еще два. Оставайтесь на посту, я найду сбежавших заключенных и приведу сюда. Переждем облаву на скале. Немцы ее уже проверили, второй раз не сунутся. Вы поговорите с пленными, а потом решим, вести их в лагерь или нет. Я понимаю, осторожность – это сейчас, когда мы на территории врага, очень важно. Я буду осторожен.

Сноски