Свидетелей не оставлять

Он проглотил таблетки и прошептал:

– Я оклемаюсь.

После чего провалился в забытье.

* * *

Проснулся Андрей с тяжелой головой, будто после хорошего похмелья, но вполне пригодный для дальнейшего прохождения жизни. Он лежал в маленькой комнате на широкой кровати, покрытой коричневым пледом. Напрягшись, он встал, покачиваясь, вышел в коридор. В большой комнате были люди. Негромко играла музыка битлов.

– Глен, тебе не надоело эту муть слушать? – послышался густой бас.

– Дурак ты. Это же классика. В шестидесятые годы люди готовы были все заложить, лишь бы такую пластинку купить.

– Я только застольные песни люблю. Которые под пьяную слезу идут.

Андрей шагнул в дверь. В комнате сидели три человека. Смазливый парень с короткой стрижкой, жгучий брюнет, напоминающий героя-любовника из фильма тридцатых годов, и бородатый верзила, которому эта малогабаритная квартира была явно тесновата. Андрей еще не знал, что это Глен, Гусявин и Брендюгин.

– Очнулся. – Глен иронично оглядел Андрея.

– Мы думали, что ты в жмурки решил сыграть, – хмыкнул Гусявин. – Глянь, одной таблетки хватило.

– У меня после контузии.

Андрея усадили в кресло.

– Из Чечни, что ли? – спросил Брендюгин.

– И из Таджикистана.

– В армии там служил? – Глен внимательно посмотрел на Андрея.

– Было дело.

– Молодец. – Глен что-то соображал про себя. – Давай выпьем за это.

На столе было много закуски и бутылок с яркими этикетками.

– Чего ты на этого азербуда полез? – спросил Глен.

– Потому что чурок надо давить.

– А, он у нас из зверобоев, – кивнул Гусявин.

– Ты их много передавил? – поинтересовался Глен.

– Прилично.

– Кстати, ты должен пятьдесят баксов, – вставил Гусявин. – Мы тебя от ментхауза избавили. Мусора хотели в участок замести. Черный нажаловался, что ты хулиган. Пятнадцать суток запросто огреб бы.