Эпизоды любви
– Митька, ну куда же ты раздетый? – Даша накинула пальтишко на хрупкие детские плечи и присела рядом с сыном на корточки. Митька обернулся к матери, его широко раскрытые глаза светились счастьем и восхищением. – Мама, ты видела? Он настоящий!
– Конечно настоящий. – Даша расцеловала сына в мокрые от слез глаза.
Когда почти через пять часов после своего ухода Андрей Владимирович и Катя вернулись на место своей постоянной дислокации в дом Катиной двоюродной сестры, они обнаружили, что за столом в прежнем составе собралась вся вчерашняя компания.
– А вот и Дед Мороз со Снегурочкой пришли, – услышали они из сеней чей-то радостный голос. Милости просим к столу.
– Я сейчас умру, – шепнул Андрей Кате.
Все праздничные дни они только и делали, что ели да пили, периодически перемещаясь из дома в дом многочисленных и хлебосольных Катиных родственников. Андрей Владимирович уже устал выслушивать, какие они молодцы, что надумали приехать и доставили всем такой сюрприз. Домой они приехали только в последний праздничный вечер.
На пороге их встретила Катина мама – Елена Валерьевна.
– Мама, привет, – женщины обменялись поцелуями. – Юра спит уже?
– Да какое там. Без вас ни в какую не ложится – ждет. Недавно просил стихи почитать. Да подавай ему про мишку, и все. Насилу нашла, спасибо сам показал. Сейчас рисовать сел. Ну да не шумит, и слава Богу. Ну все, вы приехали, я пошла, – Елена Валерьевна начала торопливо собираться.
– Елена Валерьевна, вы куда же заторопились, – попробовал остановить любимую тещу Андрей. – Давайте хоть чайку попьем.
– Нет, нет, спасибо, напилась. Пойду я, а то уже на улице темно, забоюсь идти.
– Мама, ну посиди, Андрей потом тебя проводит. Послушаешь, как мы в деревню съездили.
– Нет, дочка, пойду. Завтра расскажешь, – и Елена Валерьевна, еще раз расцеловавшись с дочерью, исчезла за дверью.
Андрей и Катя на цыпочках вошли в детскую. За столом, к ним спиной, поджав под себя одну ногу, сидел Юрка и, сопя на всю комнату как паровоз, водил карандашом по листу. Подкравшись поближе и заглянув через плечо сына, родители увидели, что он старательно рисует некое подобие медведя в папиной зеленой тетради.
Андрей Владимирович, молча, схватился за голову, и уже хотел тронуть мальчика за плечо, но Катя, дернув мужа за руку, грозно поднесла палец ко рту, сказав одними губами, – Не смей ругаться. – Андрей согласно кивнул головой.
– Сынуля, мы приехали, – Катя ласково погладила сына по голове, и поцеловала в пушистую макушку.
– Мама, папа! Смотрите, какого я медведя нарисовал! Это мой мишка, – обернувшись, сын с гордостью показал им рисунок.
– Молодец, – похвалила Юру Катя. – Хороший мишка.
– А тебе нравится? – Юра протянул тетрадь отцу. На рисунке был, очевидно, изображен медведь, с этим трудно было поспорить. Но, нарисован он был довольно своеобразно – из одних кружочков и овалов. Туловище и лапы – овалы, нос, глаза и уши – кружки. Однако, несмотря на такую странную Юркину технику, облик был вполне узнаваем и даже довольно симпатичен. – Ну, – повторил Юрка, – Нравится?
– Да, симпатичный мишка, – сдерживая себя, чтобы не отругать сына за испорченную тетрадь, согласился с женой Андрей Владимирович, – Только…
Стоя рядом с Андреем, Катя положила ему руку между лопаток и, сжав ее в кулачок, предупредительно стукнула мужа по спине. – Только поздно уже, – продолжил Андрей, почувствовав столь грозное предупреждение. – Давай спать ложиться.
Кулачок жены снова превратился в ласковую ладошку.
– Папа, Ты мне про мишку почитаешь?
– Почитаю. Ложись.
– Читай, – Юрка отдал тетрадь отцу, и помчался к своей кроватке.
– Можно я тоже послушаю, – попросила разрешения Катя. – Я еще ни разу этого стихотворения не слышала.
– Можно, – разрешил сын, залезая под одеяло и поудобнее укладывая своего медведя, чтобы тому тоже было все слышно.
Андрей Владимирович придвинул стул поближе к детской кроватке, а Катя, прильнув к мужу сзади, и крепко обняв его руками, приготовилась слушать.
– Мишка дремлет на твоей подушке, – начал Андрей.
– Да, – поддакнул Юрка.
Катя улыбнулась…
– Вот и праздники пролетели, – вслух высказал мысль Андрей, ложась спать. – Как будто и не было. Завтра опять на работу.
– Кому на работу, а у кого – каникулы, – подкольнула мужа Катя.
– Везет, – позавидовал Андрей.
– Но, ведь здорово было? Ты не жалеешь, что мы съездили?
– Обалденно!
Рано утром Андрей Владимирович собрал традиционную еженедельную планерку, чтобы теперь уже в деловой обстановке обсудить предварительные результаты прошедшего года и наметить пути развития на следующий год. Присутствовали все начальники отделов и главный бухгалтер. Поскольку данные из бухгалтерии еще не были готовы, обсуждение в основном сосредоточилось на производственных вопросах. Каждый из начальников отделов докладывал о тех проблемах, глобального в рамках конторы масштаба, с которыми он столкнулся в прошлом году и предлагал пути их решения. Первой выступала Александра. Был поднят вопрос нехватки собственных рекламных щитов, в результате чего компания недополучила существенную часть прибыли. И, в связи с этим, было решено активизировать работу по подбору новых перспективных мест для установки рекламных конструкций в различных районах города. Также было предложено изучить возможность размещения рекламы непосредственно на остановках общественного транспорта и в лифтах. И если реклама на остановках требовала многочисленных согласований и довольно существенных капитальных вложений, то с лифтовой рекламой все представлялось более или менее понятным.
– И еще одно, – напоследок доложила Александра, – На мой взгляд, необходимо развивать собственную производственную базу. Это касается и широкоформатной печати на любых типах носителей, и цеха, в котором можно было бы изготавливать нестандартные изделия: объемные буквы, световые короба, вывески и тому подобное.
– Ну за мини типографию я проголосую обеими руками, согласился с докладчиком Андрей Владимирович. – Тем более, что она попутно сможет частично решить задачи и отдела сувенирной и печатной продукции. Но вот что касается собственного производства – это, по-моему, несколько преждевременно.
– Да и типография нам не нужна, – решительно запротестовал Николай Сергеевич. – Вы вот спрашиваете – какие проблемы? Так я вам скажу, что в моем отделе проблем нет. Проблемы они у тех, кто их ищет. Или кто работать не хочет, или не может. А у нас все нормально.
– Это у вас-то все нормально? – взорвалась Александра, – Да вы чуть планы нам все не сорвали. Мы и щиты разместили, и с торговыми центрами договорились, и промостойки изготовили, а у вас все еще раздатки не было.
– Так ведь сделали же.
– Когда сделали? В последний момент? Когда все промоутеры уже на точках были с пустыми руками? А вы знаете, сколько это нам нервов стоило?
– Ну, ну, Александра Владимировна, успокойтесь, – постарался охладить обстановку Углов. – Но, между прочим, она права, – обратился он уже к Николаю Сергеевичу. – И проблемы у нее не от того, что она, как вы говорите, не хочет, или не может работать, а от того, что их отдел постоянно развивается, ищет новые формы, чего, к сожалению, я не могу сказать о вашем отделе.
Дискуссия получилась бурная. Порой директору с большим трудом удавалось направлять обсуждение в конструктивное русло. И если бы не его твердое вмешательство, дело могло бы дойти до прямых оскорблений.
– Да. Не думал, что у нас в конторе такие разногласия по поводу развития, – признался Углов после совещания Саше. – Не ожидал я от Николая Сергеевича такого непонимания.
– Да бросьте вы. Все он понимает. Он за себя боится. Ведь сейчас он король. У него все связи. Он со всеми всегда договориться может. Все решит, все устроит. А если у нас будет все свое, то ни с кем и договариваться не придется. Кому он тогда будет нужен?
– Ты думаешь?
– Уверена. Более того, он еще и Сенину мозги запудрит. Вот увидите. Думаю, что вам надо первым с Евгением Ивановичем поговорить.
– Слушай, ты права. Сейчас и наберу, – Андрей Владимирович достал блокнот с записанными в него телефонными номерами.
– Алло. Евгений Иванович? Добрый день. Углов беспокоит.
Саша смотрела, как по мере разговора менялось лицо директора. – «Неужели Романов опередил»?
– Ну хорошо, давайте в воскресенье. До свидания, – Андрей Владимирович повесил трубку. – Не может он посреди недели встретиться. У него новогодние каникулы, – посетовал Углов. – А мне, конечно, в воскресенье в четыре часа в самый раз.
– Да ладно, – успокоила его Саша, – Зато есть время подготовиться.
– И то, правда, – согласился со своей подчиненной директор.
Глава VI. Незадавшиеся выходные
Все оставшиеся до выходных дни Андрей Владимирович пытался выкроить время, чтобы подготовиться к разговору с Сениным, но так и смог. Поэтому теперь, в субботу, стоя на пороге квартиры, он с виноватым лицом смотрел в глаза жены и оправдывался.
– Ну, правда, я только на часок. Ну, в крайнем случае, на полтора.
– Знаю я твои час – полтора. Теперь только к обеду будешь.
– Ну, котенок, не обижайся, это же работа.
– А завтра вечером тоже работа?
– И завтра работа. Ты же все понимаешь. Но, зато, зарплата у меня теперь большая, так что ругаться ты теперь не должна.
– Да причем тут зарплата, когда ты дома не бываешь. Скоро по ночам работать начнешь.
– Ну, котенок. – Андрей попытался поцеловать Катю в нос, – Ты вспомни, когда я последний раз в выходные работал? Это просто форс-мажор. У меня важная встреча, мне надо подготовиться.
– Не надо мне ничего объяснять, – вывернулась из его объятий жена. – Надо, так надо. Иди на свою работу. И не надо меня целовать, – она опять легонько оттолкнула Андрея, который предпринял очередную попытку чмокнуть жену в нос. – Придешь, тогда и поцелуешь. Может, быстрее вернешься.
– Я мигом, – заверил супругу Углов, и начал спускаться по лестнице. Остановившись на первой площадке, он оглянулся. Катя, стоя в открытых дверях, помахала ему вслед рукой. Он послал ей воздушный поцелуй, и застучал каблуками вниз по ступенькам. Этажом ниже он услышал, как закрываясь хлопнула знакомая дверь.
– Мария Ивановна, доброе утро, – поприветствовал он, открывшего ему двери офиса, сторожа.
– Доброе, – подтвердила сердитым голосом сторож. – И этот туда же. Выходной, а он на работу. Это вместо того, чтобы с ребетенком побыть.
Обычно, в присутствии других людей, Мария Ивановна называла директора на Вы, но, когда они бывали вдвоем, зачастую переходила на Ты, относясь к нему, словно к родному человеку. Андрей Владимирович давно к этому привык и не обижался на такую фамильярность.
– А что, еще кто-нибудь пришел? – удивился Углов, топчась возле двери.
– А как же. Захарова уж с утра тута. Да не одна, а с кавалером, – продолжала бурчать Мария Ивановна.
– С каким кавалером? – опешил Андрей Владимирович.
– Да ходит тут один. В цепях да в крестах. Словно поп, прости меня Господи.
– Так это, наверное, Сергей, – догадался Углов. – Это не кавалер, это клиент ее. Причем первый, – Андрей Владимирович припомнил, что в последнее время Сергей действительно зачастил к ним в офис.
– Уж не знаю, какой он там клиент, первый или не первый, только клиенты пусть в рабочие дни ходют. А по выходным дома пусть сидят и людям дадут отдохнуть.
– Да что это вы все ругаетесь, – удивился Углов.
– Нехороший он человек. Скользкий, – понизив голос, сообщила ему Мария Ивановна. – Не пара он нашей Сашеньке.
– Мария Ивановна, – теперь Углов понял, чем была так недовольна сторож, – Так может, у них и нет ничего.
– Может и нет, – согласилась старая женщина, – Но ты проходи, проходи. Неча в дверях-то стоять. Заморозил меня всю. Брысь, – она отодвинула от двери ногой пытавшегося выскользнуть на улицу кота.
Войдя в комнату, Андрей Владимирович застал Сашу и Сергея (это действительно был он), сидящими лицом друг к другу на рядом поставленных стульях. То ли ему показалось, то ли действительно так, но при его появлении они как-то очень уж резко отшатнулись друг от друга. Но он решил не обращать на это внимания.
– Андрей Владимирович? Добрый день. А мы вот тут рекламную кампанию обсуждаем, – будто оправдываясь, объяснила Саша. – А вы что?
– Да хотел к встрече подготовиться, – включая компьютер, ответил Углов. – Завтра Сенин приезжает.
– Ах, да, – вспомнила Саша. – Ну, тогда мы не будем вам мешать. Можно мы в бухгалтерии поговорим?
– Да ради Бога, – Андрей Владимирович раскрыл папку с документами.
– Мы тогда вещи сразу возьмем? – Саша достала из шкафа кожаную куртку Сергея и свою шубку, и, легонько подтолкнув клиента, вслед за ним вышла из комнаты.
– Давайте, давайте, – вслед им бросил Углов. Ему уже было не до них.
Проработав часа полтора, и сделав все, что хотел, он выключил компьютер, и, выйдя из комнаты, начал запирать дверь на ключ.
– Ты дверь-то погоди запирать, – остановила его сторож. – Захарова будет уходить, ужо и запрет.
– Так она еще не ушла?
– Где там. Все работают, – Мария Ивановна, прищурившись, поглядела на Углова. – Ты бы сходил, позвал ее, а то, как бы совсем не заработалась девка.
Кивнув, Андрей Владимирович прошел по коридору и повернув торчащий в двери бухгалтерии ключ заглянул внутрь. Саша сидела на столе Натальи Алексеевны в пол-оборота к Углову. Ее черная с серым футболка, болтаясь на шее спутанным шарфом, открывала хрупкие плечи и тонкую талию. Из-под расстегнутого черного бюстгальтера виднелась небольшая, правильной формы грудь. Короткая серая юбка была задрана на пояс. На мраморной гладкой коже ягодиц тонкой полоской выделялись черные стринги. Сергей, тяжело дыша, стоял прямо перед ней тоже с обнаженным торсом. Возникла неловкая пауза, в течение которой Андрей Владимирович судорожно старался найти выход из создавшегося положения, а Александра пыталась натянуть на себя, висевшую на шее, футболку.
– Ты домой еще не идешь? – наконец нашелся что спросить директор.
– Пока нет, – наконец натянув на себя футболку и оправив юбку, стараясь говорить спокойно, ответила Саша.
– Ну, тогда я пойду.
– До свидания.
Когда Андрей Владимирович в смятенных чувствах проходил мимо сторожа к выходу, та его окликнула.
– Ну что работают?
– Работают, – автоматически ответил Углов.
– Да уж работают, – то ли согласилась, то ли возразила Мария Ивановна, – Отсюда слыхать. Тьфу, срамота.
Андрей Владимирович торопливо шел домой, не замечая ни яркого солнца, ни синего, какое бывает только зимой, неба, ни идущих навстречу, прохожих. – «Нет, это уж слишком. В рабочее время. На рабочем месте (причем в прямом смысле этого слова). Люди в соседней комнате. Ну, хоть бы постеснялись. Это просто недопустимо! В понедельник все ей выскажу обязательно», – временами Углов яростно месил ногами глубокий снег, не попадая от возбуждения и возмущения на узкую утоптанную тропинку. – «А что я ей, собственно скажу? Кто я такой, чтобы ей говорить – отец, или может быть старший брат? Нет, ну конечно с позиции директора надо бы конечно. Впрочем, она и сама все понимает. И Мария Ивановна тоже хороша. Иди, говорит, позови. А я-то как дурак и пошел. Надо было бы постучаться, а я ввалился. Хотя, я же по работе. Кто же знал, чем они там занимаются. Да, неудобно получилось. Да еще вопрос этот дурацкий «Ты домой не пойдешь». Впору самому извинения просить. Хотя мне-то за что? Сами виноваты. И что это я так разволновался? Собственно говоря, мне-то какое дело? Так. Все. Надо успокоиться», – Андрей Владимирович резко сбавил шаг, и попробовал дышать ровно и глубоко. Однако какой-то маленький червячок сидел у него в желудке, постоянно ворочаясь и тем самым причиняя тупую, ноющую боль. «Не буду я ей ничего говорить. И прощения просить тоже не буду. Не было ничего и не было. И нечего об этом даже и вспоминать», – только червячок, поселившийся внутри Андрея Владимировича, видимо был не согласен с его выводами, и продолжал отравлять душу едкой своей желчью. – «Да, права была Мария Ивановна. Не пара он нашей Сашеньке», – Андрей постарался представить Сергея. Снаружи такой лощеный и ухоженный, но, Углов чувствовал, что душа его грязна и необустроена, словно заброшенный старый сарай, заваленный пыльным мусором и смердящими гнилыми отходами. Все, что ему было нужно от нее, это физическая близость, Углов это чувствовал. Даже не чувствовал, а точно знал. А Саша, несомненно, достойна большего, нежели случайная связь с женатым мужчиной (Андрей вспомнил огромную золотую печатку на его пальце). Тут он ее даже пожалел. – «Может ей подсказать»? – но, тут же, отмел эту мысль. – «Нет, подобного рода подсказки ни к чему хорошему привести не могут. Да и не может же она сама не понимать, что эта связь для него, лишь провождение времени, что она не может ни на что рассчитывать? Она же умная девочка. Значит понимает. Тогда может ей это тоже нужно? Что нужно? Это траханье на рабочем столе в чужом кабинете?», – Углов мысленно на миг вернулся в бухгалтерию, где застал сладкую парочку. Ему стало противно. Он захотел отогнать от себя эти мысли, но в воображении снова вставала маленькая грудь с напряженным соском и черная полоска стрингов на белой матовой коже.
Домой он пришел в плохом настроении.
– Что случилось? – сразу почувствовала его состояние жена, едва он переступил порог дома.
– Ничего, – он начал устало разуваться.
– Я же вижу, – настаивала Катя.
– Да нет. В самом деле, ничего, – он повесил куртку на вешалку и, обняв жену, поцеловал ее в носик. – Вот я и пришел. Обед готов?
– Иди руки мыть, сейчас на стол накрою.
Подставив руки под струю воды, Андрей ощутил физическую усталость и опустошение. – «А завтра еще встреча с Сениным».
Сенин сидел, откинувшись на спинку глубокого кожаного кресла, заложив ногу на ногу, изредка постукивая пальцами по мягким подлокотникам. Углов напряженно сидел в соседнем кресле с листами своего доклада в руках и выжидающе смотрел на собеседника.
– Значит, говоришь, надо собственное производство, развивать? – Евгений Иванович поднял руки над головой, и, сцепив их в замок, с удовольствием потянулся.
– Да. Собственное производство нам сегодня необходимо, – подтвердил Углов. – И я об этом уже говорил, когда сюда устраивался. Чтобы успешно конкурировать, нужно создавать рекламное агентство полного цикла.
– А вот Николай Сергеевич так не считает, – возразил Евгений Иванович, – И его доводы мне понятны. Ну, вот смотри, без всякого своего производства вы за последние полгода сумели удвоить выручку.
– Да, но какой ценой, – «Значит, он все-таки успел переговорить с Романовым».
– И какой же?
– Люди работали на пределе. Некоторые заказы удалось выполнить просто чудом. Спасибо, конечно, Николаю Сергеевичу. Но, при нарастающих объемах, скоро и он перестанет справляться.
– Люди? Ну, на то они и нанимались, чтобы работать, – отмахнулся Сенин. – За это им и зарплату платят. А Николай Сергеевич… Вы же вроде ему человека в помощь приняли.
– Принял, – согласился Углов, – Только все это полумеры. Мы ведь такие деньги типографиям отдаем, а могли бы сами все делать.
– А ты считал, во сколько нам эта типография обходиться будет. Я даже не говорю о первоначальных инвестициях. Ты посчитай аренду, расходные материалы, зарплату рабочим, – Сенин начал загибать пальцы. – Мне кажется легче еще одного человека принять, чем все это затевать.
– Затраты большие, – согласился Андрей Владимирович. – Но мы же не рассчитываем, что это подразделение только на нас будет работать. Надо будет других заказчиков искать, развиваться как-то, крутиться.
– А кто будет заказчиков искать, кто будет всем эти руководить, кто бухгалтерию вести? Это опять новые люди, которых надо будет где-то сажать. А значит, опять будут нужны дополнительные площади. Так можно до бесконечности развиваться. Нет, денег я тебе не дам, – владелец холодно посмотрел на своего директора. – Ищи другие пути развития.
– Евгений Иванович, вы меня не поняли, – попытался объяснить Углов. – Дополнительных средств я у вас не прошу. На первый этап будет достаточно того, что мы заработали в прошлом году, а когда настанет второй этап, думаю, к тому моменту мы еще заработаем. Так что никакого внешнего финансирования мне не надо. Я просто хотел с вами согласовать планы развития на следующий год, а денег нам достаточно и своих.
– Нет, это ты меня не понял, – окинул Евгений Иванович жестким пронзительным взглядом Углова. – Когда я сказал, что не дам денег, я тоже не имел ввиду дополнительных средств. Я как раз имел ввиду те деньги, которые заработало мое рекламное агентство. Ты же не будешь отрицать, что это мои деньги?
– Да нет, – Андрей Владимирович еще не совсем понимал, к чему клонит Сенин.
– Так вот. Они мне сейчас нужны. И нужны для другого проекта, где отдача их будет выше, чем здесь. Так что никаких твоих денег у тебя тут нет. Вот когда вложишь, тогда и будешь распоряжаться, как захочешь. А пока, как я скажу. Все понятно?
– Да в общем все, – сдерживаясь, чтобы не ответить резкостью на резкость, подтвердил Углов.
– А если понятно, тогда до среды перечислишь вот такую сумму (Сенин написал на листке бумаги несколько цифр). Кому и за что я тебе в понедельник скажу. Все, давай, пока. – Сенин попрощался и вышел. Андрей Владимирович начал одеваться.
– Ну, что закончили? – из бухгалтерии осторожно вышла сторож Мария Ивановна, куда Углов попросил ее удалиться на время разговора.
– Закончили, – буркнул Андрей Владимирович, накидывая на плечи куртку.
– Улетел наш соловей. Только, смотрю, песня-то его тебе не очень по душе, – Мария Ивановна сочувственно покачала головой.
– Это вы о ком? О Евгении Ивановиче что ли, – не сразу понял Углов.
– О нем. О ком же еще. Мастер он песни-то распевать. Заслушаешься. Поэт наш – песенник, прости Господи.
– Почему поэт, какой поэт?
– Как какой, – удивилась тетя Маша, – Ясно какой. Есенин.
– Так он что стихи пишет? Это его тетрадь мы значит нашли?
– Насчет стихов не знаю. Не скажу. А вот песни он заливает – заслушаешься. Вот и старому директору, что до тебя был, все пел, да пел, пока тот не уволился. А ведь тоже человек-то вроде неплохой был.
– Мария Ивановна, а почему Есенин-то, – допытывался Углов. – Почему поэт, если стихов не пишет.
– Да что же тут непонятного, – удивилась старая женщина. – Нашел что спрашивать. Ну вот как его зовут-то?
– Евгений Иванович.
– А фамилия?
– Сенин.
– Ну вот и получается, что Е. Сенин. Поэт – стало быть.
– Аа-а, – протянул Углов. – Так говорите, песни заливает?
– Ага. Еще как заливает, голубчик. Ты бы его меньше слушал, – доверительно посоветовала тетя Маша, – Да меньше бы препирался. Тогда, глядишь, и дело бы лучше пошло.
– Это как?
– А так. Выслушай, головкой кивни, а сделай все по-своему.
– Так мне что же, деньги ему не перечислять?
– Да что же ты тупой-то какой, – рассердилась Мария Ивановна, теряя при этом последние следы тактичности. – Я же не говорю, что всегда. Там, где можно. И вообще, старайся поменьше говорить про свои планы. Вот промолчал бы, да сделал бы, что хотел. Пускай бы потом бесился, – пожилая женщина хихикнула, явно представляя, как бы бесился Евгений Иванович. – Только уж поздно бы было. А теперь что уж. Теперь оно конечно. – Мария Ивановна вздохнула, располагаясь в кресле, где только что сидел владелец фирмы, и взяла со стола журнал с кроссвордом. Углов продолжал стоять перед ней, ожидая продолжения разговора. – Ну, неча стоять-то, – сторож подняла голову и поверх очков поглядела на директора, – Свет загораживать. Иди себе с Богом.
Глава VII. Ответственное решение
В понедельник Андрей Владимирович пришел на работу в плохом расположении духа.
– Здравствуйте, Андрей Владимирович, – поздоровалась с ним как всегда, первой пришедшая, Саша.
– Здравствуйте, – подчеркнуто официально ответил Андрей Владимирович.
– Как выходные? – словно не заметив сухого ответа, поинтересовалась Саша.
–Выходные? «Взять бы сейчас, да все ей высказать», – подумал Углов, но вместо этого отговорился одним словом, – Нормально.
Обычно, не дожидаясь расспросов, они сами по понедельникам во всех подробностях рассказывали друг другу, чем занимались на отдыхе, а в конце недели делились планами на предстоящие выходные, отчего их взаимоотношения были несколько шире, чем сугубо рабочие отношения двух сослуживцев. Пожалуй, их без натяжки можно было бы назвать приятельскими, или даже дружескими. Однако, видя, что сегодня начальник не настроен делиться своими переживаниями, Александра почла за благо также не обременять его посторонними разговорами, так, что весь последующий день их общение свелось к исключительно деловым разговорам. Лишь однажды, в конце рабочего дня, Александра поинтересовалась найденной ей когда-то тетрадью.
